Одна из привлекательных черт традиции тольтеков, - то, что в их духовных упражнениях и образе жизни нет ничего напоказ. Они действительно живут. Когда они исповедуются, то это делается не "как если бы" они исповедовались; они действительно исповедуются. Когда они находятся перед лицом Дедушки Огня, они не делают это "как если бы" они общались с ним; они полностью открывают свои сердца, они слушают его и говорят с ним. Мы имели возможность убедиться в этом однажды ночью, во время "оленей охоты" после паломничества к святым местам. Мой друг Маноло вспоминает: "Эта ночь вовсе не казалась необычной. Какое-то время они танцевали, но скоро все улеглись спать. Я ощутил укол ностальгии при мысли о городе, но в целом, под воздействием магии, к которой нам было позволено отчасти приобщиться, город уже не казался мне таким привлекательным. Я не мог уснуть и начал записывать слова песни при свете огня. Позднее, когда казалось, что уже вряд ли случится что-то новое, я получил последний, самый большой за это путешествие подарок. Я писал уже какое-то время, когда ощущение движения поблизости заставило меня оторваться от записей. Все спали. Антонио (великий маракаме) медленно поднялся, приблизился к огню и начал говорить с ним, в речи его звучало чувство... огромное, всепоглощающее. Я не существовал для этого человека, но его чувства насыщали меня. Выглядело это так, как если бы он говорил с кем-то очень близким; он сделал паузу, и огонь ответил ему. Я не знаю, как это случилось, но огонь ответил ему. Не могло быть никакой ошибки. Маракаме Антонио заплакал, и тут же, внезапно, так же как и началось, все закончилось. Он повернулся и пошел спать. Где побывал этот человек? Какие миры он воспринимал в тот момент? Я прекрасно ощущал, что оказался причастен к замечательному событию. Присущее этим людям видение мира основано на восприятии тех живых существ, которые постоянно сопровождают их: Дедушка Огонь, Брат Олень, Отец Солнце, Мать Земля. Здесь нет места вымыслу, толкованиям, жалобам или суждениям. Все их поступки отмечены печатью безупречности. Я был переполнен эмоциями и мне не оставалось ничего другого, как заплакать".

Они не притворяются, что "охотятся на оленя" на Хумун Куллуаби. Они вкладывают все свое существо, без остатка, стремясь встретиться со своим оленем - видением, который учит их "правильному образу жизни". В сравнении с ними. мы, люди современного общества, выглядим никчемными существами, которые всегда лгут, совершают бессмысленные поступки так, как если бы эти поступки были очень важны; как если бы мы действительно любили; как если бы мы были очень важны; как если бы мы любили свою работу; как если бы мы любили своих заместителей; как если бы наша борьба была действительно наша - всегда "как если бы". Вот поэтому я обычно говорю, что люблю этих людей так сильно за то, что они вкладывают себя в каждое свое действие. Нам это также отчасти свойственно. Если бы мы смогли понемногу научиться жить как они, это стало бы огромным завоеванием.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЗАДАЧА

Я тоже ходил на Хумун Куллуаби в поисках своего оленя. И нашел его. Эта встреча дала мне нечто гораздо большее, чем просто красивые воспоминания. На мои плечи легло обязательство взять на себя ответственность за выполнение того, что сказал мне олень. У моего оленя два рога: один из них относится к моей борьбе за то, чтобы стать настоящим человеком и жить настоящей жизнью, он связан с моим личным миром и присутствует во всем, что я делаю; другой имеет отношение к миру, в котором я живу, со временем и пространством, которое я делю с другими людьми моего поколения и эпохи. Последний вопрос прояснился для меня в конце моего пребывания на Хумун Куллуаби, во время спуска со Священной Горы Ла Унарре, известной также как "Дворец Правителя" (Солнца) или просто "Дворец". Следуя бегом за маракаме пурукуакаме, я получил наставления о том, что должен описать в этой книге. Сам я не могу объяснить, откуда получил эти указания, но мне было совершенно ясно, что это была команда, которую я не могу не выполнить. И вот я выполняю ее.

Сам голос продиктовал мне и заглавие этой книги "Тольтеки нового тысячелетия". Заглавие говорит о том что в этот самый момент, на заре нового тысячелетия на протяжении короткого отрезка времени в мире происходит сближение двух типов тольтеков: выживших хранителей древнего знания, потомков исторических тольтеков (виррарика и другие индейские общины) и нового поколения тольтеков, которое примет из рук индейских народов и понесет дальше "Чашу Знания", но не путем основания школ или церквей, а принятием образа жизни, позволяющего соотносить себя с Духом. В наши дни эта новая, зарождающаяся тольтекская общность имеет реальную возможность, - которая, однако, влечет за собой и ответственность, - использовать существование уцелевших тольтеков древности, причем не столько путем непосредственного контакта с ними (что случается очень редко, если вообще случается), сколько выполнением определенных действий, позволяющих установить гармоничные отношения с Духом, движущим поступками тольтеков. Эти действия начинаются с того, что каждый из нас принимает решение быть в ответе за свое собственное духовное развитие и стремиться к встрече с Духом. Приняв такое решение, мы станем братьями и сестрами живущих в горах индейцев, тех, кто полностью погружен в решение этой задачи. Наше время особенное по трем причинам: все еще существуют маракаме, поддерживающие тесную связь с Дедушкой (Прародителем) Огнем, с нашей Матерью Татей Урианака (Тлалтипак, Земля, Гея и т.д.) и с самим Духом; канал связи с Духом еще открыт; пути возвращения зримы, что увеличивает наши шансы на успех.

Сейчас лишь от нас зависит, сможем ли мы научиться поддерживать эти каналы открытыми, сможем ли использовать пути возвращения к Духу --пока они еще существуют, и пока мы не остались одни.

Уцелевшие вопреки историческим событиям индейцы - прямые наследники проложенных древними тольтеками путей к Духу,-а также заинтересованные и целеустремленные исследователи, поодиночке или группами ведущие сражение за понимание пути возвращения, составляют особое сообщество. Им дарована особая привилегия - быть духовно разбуженными и тем самым отягощенными ответственностью хранить знание. Этих людей я и называю "тольтеками нового тысячелетия".

Чтобы оказаться достойным стоящей передо мной задачи, я должен быть в состоянии вынести и совершить гораздо больше, чем я вынес и совершил к настоящему моменту. Один из примеров - написание книг. На самом деле я не писатель, хотя какое-то время вел себя так, как если бы был им. Я пишу, когда нет иного выхода. Сопряженное с писательством затворничество весьма далеко от того, что для меня естественно - быть в гуще событий, ведущих к открытиям, часто случающимся одновременно на внешнем и внутреннем уровне, где-то в отдаленных и недоступных уголках природы или реальности. За рамками антропологии

Я отдаю себе отчет в том, что подходить к изучению реальности индейцев можно с разных сторон, в том числе и с точки зрения антропологии. Однако мои исследования, помимо всего прочего, имели отношение к тем областям, в которые доступ академическим ученым закрыт из-за их принадлежности к академическим структурам и их статуса "цивилизованных" мужчин или женщин. Изучение этих неожиданных граней осознания и восприятия, опыт взаимодействия с неизвестными аспектами реальности. Все это имело для нас огромное значение и оказало огромное влияние на наш повседневный образ жизни. Этот опыт открывает перед нами дверь к восстановлению равновесия. Мы утратили его много лет назад как отдельные личности и много столетий или тысячелетий назад как человечество в целом. Поэтому сфера моей деятельности охватывает не только мир индейцев, в нее входит и то, что я делаю среди неиндейцев, жителей городов, вовлеченных в круговорот проблем современной жизни.

Социальная или этнографическая антропология должна быть каналом для ознакомления с неизвестными "другими" (например, индейцами). По крайней мере, так должно быть. В действительности же, это лишь небольшая замкнутая на себя вселенная, ни в коем случае не выходящая за пределы академических границ. Действительность "других" рассматривается очень поверхностно, если вообще рассматривается. Обычный человек едва ли получит от деятельности антропологов какую-либо пользу, прибыль или ощутит само присутствие где-то поблизости этой антропологической вселенной. В большинстве своем обычные люди даже не знают, чем занимаются антропологи. Плодами работы антропологов пользуются не индейские народы и не люди из общества и даже не они сами, как индивидуумы. Их работа предназначена для их собственных "заказчиков" - руководства, правительственных кругов и других антропологов - единственных ценителей работы своих коллег.