- В смысле? Он еще жив?- удивилась я. - Сколько лет этому миру?

- Пералу три тысячи семь лет,- ответила Алевтина, и мои брови поползли вверх.- Но время на Земле и здесь течет по-разному.

- То есть моя бабушка, Юрий Петрович уже мертвы там? - с недоверием спросила я, ощущая ком в груди.

- Нет, не знаю. Здесь время идет иначе, а что там я не вижу. Но те, кто приходит с Земли сюда, попаданцы - люди с магическим даром (одно из моих условий, что у тех, кто открыл в себе сильный магический дар и могут быть там уничтожены, переносятся сюда) примерно с двухтысячного года нашей эры. Плюс-минус сотни лет. А Андож странник. То есть он может путешествовать во времени. Он жил за триста лет до моего рождения, но как видишь, мы нашли друг друга. И я знаю, что он будет искать тебя.

Мое сердце наполнилось надеждой, почему-то очень хотелось с ним встретится.

- Настя, я даю тебе амулет, - и она мне протянула деревянные бусы. - Они сокроют твой запах и тебя от оборотней. Ральф не найдет тебя, но ты можешь связаться с ним сама и почувствовать его.

- Как? - спросила я, ощущая желание какое непонятное, но такое необходимое увидеть его.

- Закрой глаза. Потянись к нему, представь его. Почувствуй его.

Я послушно делала, что она говорила, представив его лицо. Глаза, морщинки возле глаз, губы, запах. Неожиданно мне стало страшно. Я ощутила разрывающую боль внутри, тоску, истерику, отчаянье, гнев, бессилие. С ужасом я распахнула глаза и глянула в глаза хранительницы.

- Это его чувства, - пояснила она. - Ты чувствуешь, с чем они связаны?

- С кем,- механически поправила ее я. -Со мной. Это из-за меня.

Мне хотелось рыдать. Как же ему плохо. Мне хотелось все бросить и бежать к нему, успокоить, заласкать и отогнать его печали. Хранительница стерла мою слезинку с щеки.

- Я блокирую его от твоих мыслей, но ты можешь по желанию сама выходить с ним на связь. Потянись к нему и пошли свои эмоции. Успокой его.

Я послушно потянулась к нему, вновь окунувшись во всю бездну его чувств, но стараясь не поддаваться отчаянью. И послала ему волну нежности, тепла, любви и спокойствия. Я представила, как касаюсь его волос, как целую его губы и прижимаюсь к его телу. И внутри словно разорвалась от его крика: «Яри, вернись!». Я мысленно пообещала вернуться. Но позже. Вновь послала ему и спокойствие, и нежность. Ощущая, как он умиротворяется и отключилась от него.

- Молодец, все хорошо. Ты правильно сделала, даже лучше. Ваша связь сильнее, чем я думала. Чем дольше пары вместе, тем легче им чувствовать дуг друга и со временем они могут даже мысленно общаться.

Я шокировано сидела, не зная радоваться или нет.

- Так что теперь: возвращаю тебя к Ральфу или идешь за Зевсом? - спросила хранительница.

Я задумалась, сердце рвалось к оборотню, но как представила опять его в ледяном душе, а себя возбужденной на кровати...В общем пока отложу воссоединение.

- Я вернусь к нему позже. Обязательно вернусь. Но пришло время найти твоего друга, -с улыбкой ответила я Але.

- Тогда в путь, - скомандовала моя мама.

Расставание с мамой было бурное. Алевтина обещала искать выход для меня с оборотнем, и следить за мной. Еще она обещалась встречать меня у близлежащих источников. Я слезно обещала быть осторожной, и пошла вслед за Горном. Тот терпеливо ждал меня, когда мне надо было передохнуть, выводил на ягодные полянки, и указывал какие можно есть. Со мной он особо не общался, лишь время от времени что-то бубнил себе под нос. На ночь он привел меня к пещере. Я с опаской заглянула в нее, но вони в ней не было и живности вроде тоже. Сам Горн расположился перед входом.

Я собрала веток, но разжечь было нечем огонь. Горн поскрипел и принес мне два камушка.

- Бей...Искра, - проскрипел он.

Я с энтузиазмом взялась за дело, напоминая себе Робинзон Круза. Сбила пальцы, искры сыпались, но ветки не горели. Горн вновь заскрипел, протянул ветку-руку, а на ней был пучок сухой травы и кинул его на ветки.

- Бей, - вновь повторил он.

Я снова ударила и со второй попытки трава задымилась.

- Дуй, - скомандовал леший.

Я начала осторожно дуть, чтоб не снести с веток траву и о чуда, у меня был костерок. Я схватила котелок и замерла, а воду где взять?!

- Мне нужна вода и ветки, чтобы закрепить котелок. Горн встал, взял у меня из рук котелок и ушел, спустя минут десять, он вернулся с водой. От своего тела он отделил три рогатые ветки и приложил их друг к друге, они сплелись, образовав сучок, на который Горн и повесил котелок. Вскоре я ела кашу, заедая ее сухарями.

Остатки каши оставила в котелке, рассчитывая позавтракать с утра. Горн взял свои ветки и впитал их в себя. Я ошалела уставилась на него. Магия...

Сон долго не шел, я-то ворочалась, то вставала пить, то в туалет, то что-то давило и кололо. В конце концов я поняла. что мне не хватает объятьев оборотня. Я потянулась к нему, как меня научила мама и ощутила, как его беспокойство, так и усталость, которая при моем контакте сменяется надеждой. «Яри», пронеслось в голове. В одном слове было столько нежности, что хотелось рыдать от восторга. «Ярило», - прошептала я, и послала мысль ему. Я почувствовала его восторг и....любовь. Он меня правда любил. А я? Я поняла, что тоже. Не знаю: как, за что, но люблю и хочу быть с ним. Я послала ему все это и пообещала мысленно вернуться, только жди. И он затопил меня своим восторгом. Я пожелала ему спокойной ночи, и получила в ответ то же, отключилась и уснула.

На утро я обнаружила пропажу каши, а рядом дрых воришка. Вот уж раскраска точно походила на бандитов из «Утиных историй». Енотик спал, вывалив пузико и раскинув когтистые лапки. Его носик подрагивал во сне.

Горн спокойно реагировал на воришку. Я не удержалась и потрогала пузико. Мягкое. Как у кошечки. Я коснулась черненьких коготков, а потом влажного носика и воришка испуганно распахнул глазки.

- О нет, я уснул и меня увидели. Сейчас бить будут, - затарахтел он. - Надо делать жалостливые глазки.

И он перевернулся, присел на попку, выпятив задние лапы вперед, и черными омутами глаз взглянул на меня. Его носик беспокойно шевелился, а белые усики беспокойно дергались.

- Да что ж ты непрошибаемая такая! - возмутился он.

- Прошибаемая, - сказала я, умиляясь от этого пупсика.

- Ты меня понимаешь? - в шоке сказал енотик, и кувыркнулся на спину.

Кое-как поднявшись, он вновь взглянул на меня.

- Понимаю. Ты зачем съел мою еду? - строго спросила я.

- Я есть хотел, а каша так вкусно пахла...- сказал он, печально вздыхая, - Жаль мало было.

- То есть мук совести по поводу того, что ты меня обворовал ты не испытываешь? - с изумлением спросила я. - Только мук голода.

- Да. Ты же можешь еще приготовить кашу, а я нет, -сказал енотик с такой тоской в голосе, что девичье сердце не выдержало и пожалело его, и простила.

Махнув на него рукой, я стала собираться, попивая воду и закусывая сухарем. Енотик начал принюхиваться и осторожно подбираться поближе к руке с едой.

- Что ты делаешь? - спросила я, наблюдая его поползновения.

- Вкусно пахнет, - сказал он и заглянул в глаза с видом профессионального попрошайки.

- По праздникам не подаю, -со смешком сказала я.

- А какой сегодня праздник? - заинтересовался енотик, не отрывая взгляда от моей руки с сухарем.

- Я сегодня добрая, - прошамкала я с набитым ртом.

- Аааа,- протянул енотик, печально так вздыхая.

У меня возникло впечатление, что если бы он умел плакать, то уже залил бы меня с сухарем на пару слезами. Я не выдержала, достала еще сухарь из сумки и сунула ему.

- На, ешь, - грубо сказала я, - и больше не смотри так. Енотик не веря своему счастью послушно закивал и вцепился лапами в еду.

В это время я обернулась к лешему:

-Горн, можно идти. Единственное, если можно, я бы умылась или искупалась.