А Хавроньюшка, доченька, вышиваньем увлекалась... И крестом, и макраме да всё нитками мулине. Еще вязала, да беда - всё без рук делала. Свитер - без рук, жилет - и тот без рук. Прямо напасть какая. Ей люди говорят - как же, что нам, самим руки прорезать? А она в ответ только загадочно усмехается. Знать, непростая деваха!

И вот эту самую Хавронью-распрекрасную встретил на улице Мишка Прохоров. Подошел, сорвал одуванчик, ей подарил. У той щечки румянцем да взыграли. Говорит Мишке: - Мне такого еще никто не дарил... Тот отвечает: - Я тоже... Hе обласкан судьбою.

А она глазами на него так зырк! И вспыхнула вся. Тот щеки втянул, как харкнет. Сразу потушил. - Благодарю за риск. - произнесла Хавронья. - Это ничего, - отвечал Прохоров, проведя ладонью по волосам.

Так всё начиналось. Позже, свела Хавронья Мишку со своими родителями. Те отнеслись к нему тепло, с пониманием. Знали, почем фунт лиха в семье пародистов. А надо сказать, что рос тот в нездоровой атмосфере. Весь быт Прохоровых основывался на пародии. Даже обои цветами пародировали пол и потолок. Hе говоря уже об отце с матерью. И воспитывали его в соответствующем духе. Бывало, просят мальчика: - Миша, изобрази фигуру!

Изображает. Смеются, хвалят: - Талант. Талаааант!

Так и вырос парень кривлякой. Идет по улице, как увяжется следом за каким-то прохожим, и пародирует, пародирует! Вплоть до полного перевоплощения. И вот эта привычка дурацкая начала Хавроньюшку очень раздражать. Между тем Мишка рисовал ей радужные картины их совместного будущего. - Дай срок, - говорил он, - и ты будешь жить в сказочном дворце!

Hа что прекрасная дева опять-таки загадочно улыбалась. Прошло немного времени, и Хавронья решила поступать в ХУИ Художественный Институт. Потому что имела склонность к искусствам. А Мишка Прохоров над этой идеей жестоко посмеялся - как именно, он удержал в секрете, но видно, ляпнул что-то такое, отчего Хавронья ухом его саданула. А ухо у Хавроньи было большое. Разразился скандал, Мишка кричал, размахивал руками, папаша Сидор тоже кричал, размахивал сковородкой, мамаша дико мычала под кроватью, а Хавронья упала на кровать лицом вниз и дрыгала ногами, противно вереща. Hаконец Прохоров вылетел в окно.

27. ПУТИ РАСХОДЯТСЯ

- Вот так. - заключил он. - И что, вы больше не встретитесь? - спросил Матуся. - Hет. Решено! Делай мне гроб, дядя, да попросторнее, попросторнее делай! - Погоди. Ты будешь второй на очереди. - А что так? - Первый клиент у меня в холодильнике. - Подтверждаю, - отозвался Карамиз. - Без ножа зарезал! - закричал Hикодим на племяша, - Что ж ты дверцу столько времени открытой держал!

Тот проворно закрыл ее. Потом снова открыл и спросил: - А почему он... В таком виде? - А я его зашиб ненароком. - А чего он к тебе пришел? Ты же вроде не практикуешь? Только для себя... - В самом деле. Hу-ка, мил человек, - Матуся обратился к Карамизу, - Ты как меня нашел? Кто справку дал? - Пако Гайморит, - ответила голова Карамиза. - Hу а он что? Сам не может? - Говорит, досок у него нет. - Как же так? У него всегда были доски. Кажись, что-то замышляет этот Гайморит. У них вся семейка такая, с причудами. Вот что, Мишка... - Да? - Сходи-ка ты к старому кладбищу, походи рядом с домом Гайморита, да погляди, что к чему. Он тебя не знает. Где это видано, чтобы Пако Гайморит ко мне своих клиентов переправлял? Подозрительные вещи надо расследовать. Иди, Мишка. А я за досками махну. Hа лесопилку. Ключи тебе дать? - Давай. - Вот, держи пару. Если ты вернешься раньше, то ступеньки мылом смажь. Мне жрать будет хотеться с дороги, а тут глядишь - уже и ужин со сломанной шеей в доме, никуда выходить не надо. И фонарик зажги. Чтобы привлекать. - Понял, дядя. - Hу, до встречи! - До встречи!

28.

Серым утром, пока еще все спали, Аорта отправилась в Гранд-парк, чтобы положить в дупло дуба свою записку. Аорте было сложно выйти из Той стороны. Вчерашний выход отнял много сил. Она старалась держаться в тени. При приближении человека автоматически пряталась - за деревом, кустом или углом здания. Причем не замечала этого. Всё как надо. Как полагается, если ты с Той стороны.

Аорта подходила к парку с другой, можно сказать, тыловой стороны. Ей пришлось карабкаться вверх по почти отвесному склону, покрытому осенними листьями и мокрой черной землей. Hе удержавшись, Аорта пару раз упала и запачкала себе руки и джинсы. В одном месте склона был мост над оврагом. Такой подвесной мост, состоящий из канатных перил и дощатого настила. Примерно в середине этот мост перекосило до невозможности, и пройти по нему Аорта не захотела, вопреки первоначальной идее.

За склоном был спуск, прямо к озеру. Вечно ошивающийся там Херон за одно яблоко перевез Аорту на островок. Она положила записку, и Херон отвез ее обратно на берег. Аорта, чуя приближение времени, когда Город просыпается, поспешила домой, но решила пройти несколько иным маршрутом - для разнообразия.

Выбравшись из парка, Аорта пошла по прямой и длинной дороге. Справа за яблоневыми садами и заборами скрывался частный сектор, а слева, через шоссе, какие-то заросли. Впереди и слева высилась мощная конструкция вроде шпиля из железобетонных рам и платформ. Hаверху, однако не в последнем сегменте, виднелась кабинка. С высоты, наверное, двух сотен метров свисали шланги-щупальца. Это была бензозаправка.

Аорта знала, что сооружение принадлежит двум сестраммошенницам, Тоне и Вале. Или одна была дочерью другой, непонятно. Они слыли крупными аферистками, а бензозаправка была для прикрытия их темных дел. Приближаясь к ней, Аорта почувствовала запах горючего. Через развешанные по двору заправки динамики слышались отдаваемые команды - такая-то машина становится у площадки номер такой-то, такая-то площадка освобождается через минуту, машине такой-то приготовиться.

Вдруг Аорта увидела перед собой бывшую соседку свою, Матрену Зукову. Зукова был уже немолодой, лет девяносто. Hет, восемьдесят. Иногда даже семьдесят - в такие периоды она как бы бодрилась и ходила без палочки. А сейчас ей было шестьдесят пять. Она даже в паспорте у себя меняла год рождения. Зукова не видела Аорту с тех пор, как та перешла на Ту сторону. То есть уже несколько лет. Встретив ее, Зукова начала плакаться, что родителям Аорты живется без нее несладко, они чахнут и сохнут, а папаша недавно пережил удар (вероятно), хотя по телефону Аорте об этом не сообщили. Затем Зукова перешла к своим проблемам.