- Нравится? - спросил Макс.

- О-о! Это так чудесно…

- Тогда возьми. Я дарю тебе. - Он протянул ей магнитофон. Кэт явно растерялась.

- Что вы, сеньор Веземан, это дорогая вещь. Я не смею.

- Бери, бери, не стесняйся. У меня их целых три.

И она взяла. Потом они вместе пошли на пляж, где их ждала Мануэла.

Вспоминая об этом сейчас, Макс подумал: должно быть о его подарке стало известно Эльзе и, конечно, Диксу. Возможно, это и дало повод Диксу для разговора о женитьбе и "сватовстве". В следующий раз Ана не хотела брать от него денег за стирку, но он все же заставил ее взять. А садовник Фиделио - отец Кэтрин, человек тихий и молчаливый, встретившись с Максом у розария, сдержанно, но искренне поблагодарил его за "музыку", сказав при этом: "Нам всем очень нравится ваша штука".

Макс Веземан, став профессиональным разведчиком, так и не смог создать своей семьи. Человек высокого долга, сознающий всю полноту ответственности за порученное ему дело, он считал, что семья для его профессии может стать серьезной помехой. При этом он ссылался на пример профессиональных революционеров, вынужденных работать в подполье. Ведь он тоже постоянно жил и работал нелегально, и работа его связана с большим риском для жизни. Опасность подстерегала его на каждом шагу. Малейшая оплошность с его стороны или даже со стороны его коллеги - неудачный шаг, непродуманный жест - могут окончиться трагедией. Иное дело, когда ты один попадаешь в беду. А когда та же участь настигает твою семью - жену и детей - это больше, чем трагедия.

За пять минут до включения приемника Макс поставил на стереофонический проигрыватель пластинку Бетховена - Пятый концерт. Потом не спеша надел наушники для приема радиошифровки, положил перед собой блокнот для записи, настроился на нужную волну. И в этот напряженный момент раздался звонок в прихожей. "Кто бы это мог? - молнией мелькнула тревожная мысль. - Случайное совпадение или?.. Спокойно, Макс", - сказал он себе и, поймав в эфире условный сигнал, начал записывать. В дверь позвонили еще раз, потом еще. А он хладнокровно принимал зашифрованную радиограмму. Могучая музыка упругой волной заполняла кабинет, стучалась в закрытые окна и вселяла мужество, решимость и уверенность. Закончив прием, он с сосредоточенным спокойствием начал расшифровывать текст. Раздался телефонный звонок. Инстинкт и внутреннее напряжение заставили Макса потянуться к трубке, но разум, сила воли остановили движение руки, и она на какой-то миг повисла и замерла над телефонным аппаратом, который звонил настойчиво и требовательно. Не отвечая на телефонный звонок, он читал предельно краткий текст радиограммы. Центр сообщал, что в Гаване находится Иван Слугарев и просил выйти на связь. Он догадывался, что от него хотят: нужны подробности об изысканиях "Группы-13". Известно, что в пентагоновских арсеналах оружия массового уничтожения числятся не только ракеты и бомбы с ядерным зарядом, но и химическое, бактериологическое, нервно-паралитическое. Чтобы нейтрализовать чудовищные замыслы американской военщины, нужно знать секрет их оружия, изобрести способы борьбы с ним, найти надежное противоядие и тем самым спасти миллионы человеческих жизней. Макс Веземан знает, что Дикс изобретает бактериологическое оружие под кодовым названием "А-777". Но что это такое, в чем его сущность - ему неизвестно. Все попытки получить информацию от самого Дикса оказались безуспешными, а излишняя настойчивость могла лишь вызвать подозрение и настороженность. В трусости или нерешительности Макса нельзя было упрекнуть, но действовал он осмотрительно и неторопливо, и после каждого запроса Центра испытывал чувство неловкости и стыда и говорил себе: а может, действительно, нужно действовать смелее, даже пойти напролом?

Центр просит выйти на связь. Это значит, что он должен совершить поездку на материк и встретиться со своим связным. Поездка на материк для него не проблема: Штейнман знает, что там у Макса есть "подружка", которую он время от времени навещает. Это естественно для холостого мужчины. Но Штейнману невдомек, что "подружка" своего рода ширма, благовидный предлог для поездки на материк. Что ж, на этот раз Веземан явится не с пустыми руками. То, что ему удалось узнать сегодня от Дикса о вирусах "С-9" и "А-7" - хотя и в общих чертах - очень важно. Особенно "А-7". А из памяти не выходил вопрос: кто звонил ему сначала в дверь, а потом проверял по телефону? Штейнман? Вопрос не мелкий, как и вообще в его работе не может быть мелочей, от ответа на этот вопрос может зависеть многое, в том числе и очередная поездка на материк. Возможно, завтра все прояснится. Здесь Макс мог опасаться только двух человек: Левитжера и Штейнмана.

Макс не стал прерывать музыку - пусть доиграет до конца. Если Штейнман спросит, почему не отвечал на телефонный звонок, он уже знает, что сказать. Его огорчало, что обстоятельства не позволили воспользоваться приглашением Дикса - "пропустить" по рюмке виски. А нет ли связи между звонками и приглашением Дикса, который вдруг ни с того, ни с сего, по собственной инициативе разоткровенничался? Хотел узнать, какова будет ответная реакция? Макс не поддался соблазну. Фактически проявил безразличие. Заданный им вопрос в форме "мысли вслух" - зачем, мол, нужен вирус - был естественной реакцией и не таил в себе ничего подозрительного.

Макс вышел на балкон. Предвечернее солнце, еще достаточно жаркое, стелило по морю широкую ослепительную полосу. У берега притягательно белела кружевная кромка: море соблазнительно и зазывно манило. Макс взял мохнатое полотенце, прикрыл голову белой шапочкой с большим козырьком и в одних плавках ушел на пляж. Собственно, пляж здесь был по всему побережью одинаково удобным, с мелким белым песком. Просто у каждого было свое излюбленное место на пляже. Макс облюбовал себе густую тенистую пальму по соседству с местом, где постоянно купались Кэтрин и Мануэла. Их разделяли какие-нибудь тридцать метров. Чуть подальше рядом с ними всегда располагался Дэвид. Сделав один заплыв, Кларсфельд подсаживался к девушкам и болтал с ними напропалую, выстреливая анекдот за анекдотом, которыми был напичкан по самую макушку. К удивлению Макса, сегодня на пляже он увидел только Кэтрин. Она сделала далекий заплыв и теперь возвращалась к берегу. Ее маленькая головка, обтянутая оранжевой резиновой шапочкой, подобно надувному шарику, плавно покачивалась в искристой зыби моря. Макс обрадовался, увидя ее одну, без Мануэлы - непременной ее спутницы по пляжу. С веселой иронией подумал: "Невеста" и даже улыбнулся своей мысли. Он вошел в воду и поплыл навстречу Кэтрин. Она поприветствовала его поднятой из воды рукой, и, хотя их разделяло значительное расстояние, он отчетливо видел радость на ее лице по яркому блеску ее зубов. Когда они поравнялись, она сказала, делая плавные движения руками вод водой:

- Сеньор Веземан, я к вам заходила, но вы мне не открыли. Я приносила белье. У вас играла музыка.

- Я спал. Я люблю засыпать под музыку.

Он повернулся лицом к берегу и поплыл рядом с ней. У Макса потеплело на душе, и мучившее его напряжение ослабло, потому что в дверь звонил не Штейнман, а Кэтрин, и что это очаровательное создание, нареченное его невестой, плыло сейчас рядом с ним. Он видел ее словно в аквариуме в хрустально-прозрачной воде и любовался грацией ее юного тела, плавными, легкими и свободными движениями ее рук и ног.

Вода была теплая, наверно, около тридцати градусов, при такой же температуре воздуха она почти не освежала, но доставляла несказанное удовольствие не столько плоти, сколько духу и разуму. Для Макса и Кэтрин ежедневные утренние и предвечерние морские ванны стали необходимостью, как пища.

Они вместе вышли из воды и сели на деревянные скамейки-лежаки друг против друга. Долгое плавание утомило Кэтрин, она дышала напряженно и глубоко, но лицо ее сияло радостью и довольством.

- Я вам завтра принесу белье, сеньор Веземан. Можно? Вы не будете спать? - Глаза ее излучали озорные огоньки.

- Нет, ни в коем случае, я буду ждать тебя. А почему ты сегодня одна, где Мануэла?