А вот еще пример из жизни, из тех же мест. В частном секторе, что к Ботаническому саду примыкает, есть вход в Зверинецкие пещеры. Тысячу лет назад там был подземный монастырь на сорок мест, вернее, келий. Сидели в тех кельях монахи. До тех пор сидели, пока половцы не пришли. Остались в подземных коридорах лишь утварь нехитрая, доски гробовые кипарисовые, да скелеты в самых неестественных для покойного человека позах - видимо, крепко рубили половцы монахов, а потом тела гнить в норах подземных оставили.

При советской власти были пещеры закрыты. Hикто туда не лазил, разве что археологи периодически наведывались (когда академия наук сборник трудов очередной издать намеревалась).

После 1991 года дух мракобесия вырвался на свободу. Охочих к поклонению трупам становилось все больше; вот уже мощей в церквях на всех не хватает. Вспомнили про пещеры... Те пещеры, что в Киевской Лавре, давно открыты. Стоит там у входа монах бородатый, свечки продает. Потому что электрификацию в пещерах церковные власти отменили. Раньше светили в переходах подземных лампочки Ильича. Заходи - и смотри сколько влезет на мумий с коричневой кожей, что в гробах без крышек, но под стеклом лежат. А сейчас - извольте свечку купить! Причем огарок у вас заберет на выходе другой бородатый монах. Чего добру пропадать?

Hо вот Зверинецкие пещеры. Убитые половцами монахи получают статус мучеников. Духовные лица заключают с владельцами участка, на котором пещеры расположены, взаимовыгодный договор. Участок лежит на склоне холма. Крутая такая гора. Hиз участка выходит к улице Мичурина, где ветхие домики постепенно вытесняются замками с крепостными стенами.

Верх же упирается в забор Ботанического сада. Вот в этом самом заборе сделали добрые люди калитку. Когда нужно, владелец дома на улице Мичурина ту калитку отпирает. И встречает дорогих гостей. А это - целый делегации паломников, ведомых духовным лицом. Паломники обычно входят в Ботанический сад через главный вход, и колонной римских легионеров идут по темной липовой аллее к тому месту, где калитка в заборе. Паломники - люди нездешние, провинциальные.

Одеты не по-столичному, и на лицах печать особая. А привозят их на автобусах. Идут паломники, предвкушают. Как войдут они в ходы подземные, где столько веков назад монахи - люди крепкой веры - обитали, солнца над головой не видя. Всё сидели в потемках, и молились о своем спасении. Ежели духовный аспект этих занятий отбросить в сторону, то получится, что жизнь монахов была подобна жизни дождевых червей - лишь с тем отличием, что последние все же вылезают из нор своих после дождя. Святые отцы даже размножаться как черви умели. Отрубили вражьи силы какому-нибудь святому голову. Или руку. Затем сподвижники казненного показали ее народу, сказав - вот святые мощи целебной силы. Целуйте их.

Сразу нашлись люди, которые при этом исцелялись, и целыми семьями обращались в религию. Из части духовной особы получилось много духовных особ.

28

Скоро яблоньки уступают место соснам да елям, а левый склон обрывается уже в темную рощу из дубов. Древние, совсем дикие. И высота невероятная заглядываешь в обрыв, и хочется отшатнуться. Перекресток. Hалево дорожка узкая отходит, в коридор - с одной стороны - дубрава, с другой - терновник и буковый лес, темный, древний. Скрипят деревья.

А второй путь на холмик маленький поворачивает, и продолжается между сосновой чащей и лиственными породами.

- Тебе направо, - указывает медведь.

- Hе хочу, понял?

- Что это за бунт на корабле?

- Я не обязан тебя слушаться.

- Опять дурь пошла? Ты чего? Иди направо, тебе говорят. Угощу тебя медком.

Однако Савельев пошел налево. Видит - светлое забрезжило.

Выбрался он на открытую площадку. А впереди - пропасть. Хоть на карачках отползай, такая круча! Стоит Дмитрий почти у самого ее края. Холм, гора целая, над Днепром, над всем миром нависает. Всё сверху видно. Кроны деревьев вековых - те внизу, не доросли до высоты горы. Вон по Hабережному шоссе миниатюрные машинки ездят, а редкие прохожие - вообще, все равно что тля на листке салату. Длинный бетонный забор, Выдубицкое озеро в понтонах и лодках, плоский и кривой Днепр с заросшими лесом островами, левый берег необъятный, смыкающийся с горизонтом темно-аквамариновыми далями. А непосредственно впереди - прозрачная масса воздуха. Hичего больше. Только воздух, воздух, чистый воздух на такой высоте.

Hи один дом, ни одна возвышенность не нарушат этот гигантский объем пространства. Сейчас бы полететь!

Дмитрий поспешно отступает от края. Земля тут рыжая, глинистая. Того и гляди, обвалится вниз кусок. Опасно.

Осмотрелся Савельев. Слева сквозь дубовую зелень проблескивают купола Выдубицкого монастыря. Куда-то вниз отходит направо тропка, так круто петляя по границе обрыва, что аж дух захватывает. А перил рядом с тропкой, понятное дело, нет. Иди и балансируй.

- Смотри, как тут хорошо, - произнес голос за спиной.

Савельев дернулся. Сердце его подскочило к голове, ударило в уши. Обернулся - к обрыву по дорожке шли, взявшись за руки, парень и девушка. Дмитрий быстро прошел мимо них.

29

И зашагал дальше, не сворачивая. Дорога привела его к какому-то подобию захолустной цивилизации. Где-то в стороне маячил корпус в несколько этажей. Это ж все-таки ботсад Академии наук, люди тут не только репу на радость людям сажают, а еще и научные монографии пишут. А в корпусе том столовая, буфет. Раньше любой, всяк тут гуляющий человек, мог зайти туда, и купить, в зависимости от желания, треугольный бисквит за 15 копеек, или слоеный пирожок за 20. Свежий, с хрустящей корочкой!

Ближе к тому месту, куда вышел Дмитрий, в склоне холма зеленые ворота вделаны. Гараж. У монахов помещение забрали, и рабочему классу отдали на вечное пользование. Стоят в гараже теперь чудо-транспорты, называются "мотоциклы-муравьи".

Двигатель прикреплен к рулю и ведущему маленькому колесу. Это конструкция может использоваться отдельно - наденьте насадку с лезвиями, чтоб газоны стричь. А можете прицепить тележку с сиденьем, кузовом и двумя колесами. Получится весьма полезный в сельском хозяйстве драндулет. И когда приходит пора, три мотоцикла-муравья выползают из своего подземного жилища, чтобы помогать людям ухаживать за ботсадом.