Ее унижение не знало границ; но ее вероломному телу все это весьма нравилось, и в нем разгорался огонь страсти.

— Господи, как хорошо! — тихо сказал Виктор в темноте. — Такая мягкая и сладкая.

— Давай… уже…— проскрежетала она, крепко стиснув кулаки по бокам.

Эшли почувствовала, как его язык ласкает ее сосок - прикосновения были столь легкими, что девушка едва их ощущала. Сосок тотчас затвердел, и она была благодарна темноте за то, что та скрыла ее стыдливый румянец.

То, что она забеременела против своей воли, было мерзко. То, что ее шантажом заставили выйти замуж, было гадко. И после этого наслаждаться его прикосновениями, страстно желать его прикосновений — что, в конце концов, с ней такое? Она никогда прежде не была мазохисткой.

В настоящий момент Виктор поглаживал ее клитор. Его дыхание щекотало ей сосок. Чтобы не потянуться к нему, ей пришлось так крепко сжать кулаки, что ногти впились в ладони.

— Я же попросила тебя не тянуть, — потрясенно выдохнула Эшли.

— Извини, — грустно сказал он. — Я надеялся…. Ладно, не обращай внимания!

Внезапно он оказался прямо над ней, его грудь прижалась к ее груди. Девушка ахнула и отпрянула, как могла, а ее ноги самопроизвольно сжались. Виктор легонько протолкнул меж ними колено, осторожно разводя их. Его рот накрыл ее губы.

Эшли отвернулась.

— Не надо так! — она почти кричала, к глазам подступали слезы. — Пожалуйста, Виктор, оставь меня! Я передумала, я не хочу замуж…

Она говорила все быстрее и быстрее, осознавая, что он молчит, сознавая, что его руки — на ее бедрах, что его тело, большое и крепкое, — прижато к ней.

— Я не хочу быть твоей женой… Не хочу, чтобы ты это делал… Не хочу тебя… Не хочу! Не хочу! Не хочу!

И тут он скользнул в нее. Это не причинило боли, но он был такой большой, что все протискивался и протискивался. Да закончится он когда-нибудь?!

— Не надо, — потрясенно удалось выговорить Эшли. И тут Виктор вошел в нее полностью. Она оказалась пришпилена его телом, словно бабочка к доске. Она впервые заметила, что он дрожит так сильно, что трясется кровать.

— Боже, боже, боже! — простонал мужчина, уткнувшись ей в шею. Эшли могла почувствовать, как напряжены мышцы его челюсти около ее горла.

— Не двигайся, Эш, ни в коем случае. О, Господи! Ты потрясающая. Я сделал тебе больно? Не шевелись, иначе я не смогу… Я причинил тебе боль?

— Нет, — сказала она. Его слова звучали так, словно он сам испытывал ужасную боль.

— Кажется, это звучит глупо в подобных обстоятельствах, но с тобой все в порядке? Ты регулярно посещаешь кардиолога? Ты, кажется,…

— На пределе, — простонал Виктор, приподнимаясь, чтобы взглянуть на нее. Ее глаза привыкли к темноте, и Эшли смогла различить над собой его силуэт. — Я сожалею, Эшли, но я собираюсь растянуть удовольствие. Ты так хороша, мне так нравится прикасаться к тебе; я не перенесу, если все это закончится, особенно если ты не позволишь мне остаться рядом с тобой до утра.

— Нет, - решительно заявила она и приподняла ноги, отчего он еще глубже погрузился в нее. Наслаждение, молнией пронзившее Эшли, вынудило ее потрясенно ахнуть. Она изо всех сил старалась оставаться безразличной.

— Я хочу, чтобы ты закончил и оставил меня в покое. Считай, что ты домовладелец, выбивающий просроченную арендную плату.

— Эшли! — умоляюще произнес он и застонал, когда девушка неумышленно заерзала под ним.

— Не… делай… этого.

Он внезапно стиснул ее и почти полностью вышел из нее, а потом снова вошел. Эшли подавила стон. Ей ничего так не хотелось, как обвить ногами талию этого мужчины и устремиться ему навстречу, приветствуя его нежность, его поцелуи, пока они оба не выбьются из сил.

Вместо этого девушка закрыла глаза и заставила себя оставаться неподвижной. Виктор не заслужил добровольного, активного секса. Он принуждает ее к этому… снова.

Ох! Но это похоже на ложь. Двойную ложь.

Все было кончено за несколько секунд: его хватка окрепла, она увидела, как Виктор, громко застонав, откинул голову, когда достиг облегчения. Теперь он отвалит от меня и заснет, с досадой подумала она. Точно так же, как в прошлый раз. Скорей бы!

Вместо этого Вик обнял ее руками и перекатился на спину, подняв Эшли наверх.

— Это было классно! — произнес он, уткнувшись ей в шею, и поцеловал в ямочку на горле. — Но я хочу, чтобы ты позволила доставить удовольствие тебе.

— Не надо мне твоего удовольствия, — грубо сказала она.— Отстань от меня!

Виктор тут же ее отпустил.

— Хочешь, я помогу тебе привести себя в порядок?

— Нет.

Эшли уже начала, было, подниматься с постели, когда Виктор потянулся и схватил ее за руку.

— В чем дело?

— Я причинил тебе боль? Я был немного… не в себе, под конец.

От воспоминаний ее щеки запылали.

— Нет, больно не было. На этот раз.

— И никогда больше не будет.

— Это мы еще посмотрим! — заявила она и отправилась в ванную.

Следующей ночью он оставил ее в покое, однако мягко настоял на исполнении супружеских обязанностей утром.

— Я хочу видеть тебя, — пояснил Виктор, что до крайности огорчило Эшли.

Если не принимать во внимание залитую солнцем комнату, то все оказалось точным повторением предыдущей ночи: он слегка помазал ее гелем, на себя он его тоже не пожалел, а после неспешно овладел ею, ни на миг не отводя взгляда от ее лица. Эшли не стала ни отнекиваться, ни отбиваться: он прав, черт его побери, сделка есть сделка. Вместо этого она старалась извиваться и поднимать ноги. Эти нехитрые приемчики здорово помогли ей прошлой ночью. На что Вик укоризненно покачал головой, улыбнулся и продолжил с мягкой настойчивостью вонзаться в нее.

Она едва могла выносить все это, чувствуя, как его разгоряченный, твердый член раз за разом проникает в ее глубины, глядеть в его бездонные темные глаза, в то время как этот мужчина творил с ее телом нечто, над чем она была не властна. Виктор опустил голову и попытался поцеловать Эшли, но она отвернулась. После этого он скоренько кончил и вышел из ее тела, некоторое время все еще продолжая ее удерживать и прижимать к себе.

— Я люблю тебя, - сказал он. — Жаль, что приходится так поступать.

Эшли промолчала.

Когда они отправились на кухню завтракать, Джин уже находилась там. В качестве дружелюбного приветствия она махнула им своей ложкой с овсянкой и тут же снова уткнулась в «Вог».

— Не забудь, что тебе сегодня к врачу, — заметил Виктор, заполняя свой портфель документами, работу над которыми закончил предыдущей ночью.

— Разумеется, не забуду — беременна-то я.

— И на свете еще не было такой очаровательной будущей мамочки, — сказал он, не обращая внимания на ее тон и одаривая ее теплой улыбкой.

— Встретимся у доктора Оупиц, — он наклонился и запечатлел легкий поцелуй на ее щеке. Она позволила ему это сделать и заставила себя не поворачиваться, чтобы посмотреть ему вслед.

Как только Джин услышала, что парадная дверь закрылась, она тут же отложила свой журнал.

— Да он же просто светится от удовольствия, когда ты его гнобишь, — сказала она, изогнув свои медово-рыжие брови. — Парень определенно втрескался по уши. А как ваша интимная жизнь?

От воспоминаний об этом Эшли аж дрожь пробрала.

— Жуть!

— Он что, такой злобный? Порет тебя ремнем? Намазывает тебе пальцы яблочным джемом? Заставляет тебя одеваться в костюм собаки и лаять для него?

Элли захихикала.

— Нет, все намного хуже.

— А что может быть хуже, чем собачий костюмчик?

Эшли вдруг разрыдалась.

— Быть с ним… Я ненавижу его!.. Как бы я хотела никогда его не встречать!

Джин мгновенно оказалась рядом. Она обняла Эшли, поглаживая и утешая ее.

— Ну, перестань, лапуля! Кого ты пытаешься обмануть? Ты же сходишь по нему с ума, и началось это с того самого момента, как ты его повстречала.