— С твоей малышкой пока все о'кей, Мелоун, — сказал Фур, поглаживая кольт, как живое существо. — Если хочешь, чтобы так оно и было, делай то, что тебе говорят. Сумку, Хинч!

Верзила сунул руку за диван, достал черную сумку и передал ее маленькому щеголю.

— Это тебе. — Сумка упала на колени Мелоуна. Фур грубо придвинул антикварный стул с шаткими ножками, над которым тряслась Эллен, и плюхнулся на него, продолжая поглаживать кольт. Им пришлось повернуть головы, чтобы видеть его лицо.

— Что я должен делать с этой сумкой, Фур? — спросил Мелоун.

— Для копов мистер Фуриа.

— Мистер Фуриа.

— Загляни внутрь.

Мелоун расстегнул «молнию» и увидел пачки денег.

— Я думаю… — проурчал позади голос верзилы.

— Поменьше думай, Хинч, — оборвал его Фуриа. — Знаешь, коп, откуда эти бабки?

— Догадываюсь, — ответил Мелоун. — Ты еще не слышала об этом, Эллен. Сегодня вечером Тома Хауленда застрелили на заводе «Ацтек», а жалованье украли. Вот из—за чего вся суматоха. Это и есть жалованье, верно, Фуриа?

— Мистер Фуриа.

— Мистер Фуриа.

— Верно.

Мелоуну казалось, что Эллен сейчас упадет в обморок.

— Можно я подойду к жене? Ей плохо.

— Нет.

Умоляющий взгляд Эллен на миг устремился наверх, где была маленькая Барбара.

— Со мной все в порядке, Лоуни.

— Почему вы отдали мне эту сумку? — спросил Мелоун.

— Ты ведь никогда в жизни не держал в руках столько бабок. Вот и наслаждайся ими.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду временно.

— Не понимаю.

— Да неужели? Ты морочишь мне голову.

— Я не понимаю ровным счетом ничего.

— Хочешь, чтобы я тебе все растолковал? Ты должен хранить деньги для нас, коп. Как будто ты банк.

Мелоун старался выглядеть озадаченным.

— Все еще не врубился? Похоже, Хинч, мы нарвались на тупоголового копа.

Хинч ухмыльнулся.

— О'кей, придурок, слушай внимательно, — продолжал Фуриа. — С этими деньгами мы не можем проехать через пропускные пункты, а без них можем. У легавых не будет причин нас задерживать, тем более если в машине нас окажется четверо.

— Четверо? — Во рту у Мелоуна пересохло. — Я думал, вас трое.

— Четверо, — поправил Фуриа. — Я, Хинч, Голди и твоя малышка. Только Голди будет ее мамой.

— Нет! — вскрикнула Эллен.

— Да, — сказал Фуриа. — Ваш ребенок будет нашей гарантийной квитанцией на добычу. Теперь все ясно?

— Это рискованно, — осторожно произнес Мелоун. — Предположим, кто—то из полицейских узнает мою дочь, когда вашу машину остановят. Это маленький городок — здесь все знают друг друга.

— Лучше молись, чтобы такого не случилось. Ты умеешь молиться?

— Да. — Мелоун сомневался, что это правда. Он не был в церкви после конфирмации. Эллен водила Барбару каждое воскресенье ко второй мессе. «Девочка не должна вырасти язычницей вроде тебя, Лоуни. Отец Уэйл говорит, что ты крест, который ему приходится нести».

— Говорят, это помогает. — Один глаз под маской медведя весело подмигнул. — Ну, все понятно?

— Все, — кивнул Мелоун.

— Так—то лучше. Если ты и твоя миссис попытаетесь пикнуть, малышка получит пулю в голову. Будь хорошим копом и держи на замке пасть твоей старушки — тогда получите девчонку целой и невредимой. Все просто, не так ли?

— Нет! — Глаза Эллен метались из стороны в сторону. — Они не могут!..

— Могут, и ты сможешь. У нас нет выбора, дорогая.

— Слушай папочку, детка, — посоветовал Фуриа. — Похоже, он не так уж туп.

— Откуда мы знаем, что они сдержат слово? — вскрикнула Эллен. — Помнишь, что ты всегда говорил о похитителях детей, Лоуни?

— Это не похищение ради выкупа. Они хотят удерживать Бибби в качестве гарантии, пока не смогут получить деньги.

— Мы больше никогда ее не увидим!

— Это они никогда не увидят свою добычу, если не выполнят обещание, — сказал Мелоун. — Я об этом позабочусь. — Он обратился к Фуриа: — Ладно, договорились. А теперь слушайте меня как следует.

— Ну?

— Если вы причините вред моей дочери, я найду вас и разрежу на мелкие кусочки, даже если мне придется истратить на это всю оставшуюся жизнь. И тебя, и этого громилу, и женщину наверху.

Сзади раздалось рычание.

— Фур, позволь мне…

— Заткни свою чертову пасть, Хинч! — рявкнул Фуриа. Он вскочил со стула, сверкая глазами под сморщенной маской. — Мне следовало бы прикончить тебя на месте, коп!

— Я тебе нужен, — отозвался Мелоун.

— Больше ты мне не понадобишься! Никто не смеет так со мной разговаривать!

— Лучше помни, что я сказал.

Их глаза встретились. «Я мог бы броситься на него теперь, — думал Мелоун, — получить от громилы пулю в спину и оставить Эллен и Бибби в их лапах». Он отвел взгляд.

— Голди! — окликнул Фуриа.

— Да, Фур? — отозвался сверху женский голос.

— Разбуди девчонку и одень ее!

— Пожалуйста, разрешите мне! — взмолилась Эллен. — Она испугается!

— Позвольте ей, — сказал Мелоун. — Она не станет поднимать шум.

— Лучше пусть не пытается. — Фуриа взмахнул кольтом.

Эллен вскочила на ноги и помчалась вверх по лестнице. Фуриа опустился на качалку, направив кольт в живот Мелоуну. Он бы с удовольствием нажал на спуск. Мелоун посмотрел на свои руки, впившиеся в край дивана так крепко, что костяшки пальцев побелели, и положил их на черную сумку.

На верху лестницы появилась Эллен, державшая за руку Барбару. За ними следовала женщина в маске. В прорези для рта торчала сигарета с золотым кончиком.

— Спускайся, малышка, — улыбнулся Мелоун.

Барбара выглядела сонной. Эллен облачила ее в лучшую одежду — красное вельветовое платье, лакированные кожаные туфельки, голубые пальто и шляпку.

— Ты что—нибудь рассказала ей, Эллен?

— Что я могла ей рассказать?

— Мы куда—то едем, папа? — спросила Бибби. Мелоун положил черную сумку на диван и посадил девочку на колени.

— Ты уже совсем проснулась, Бибби?

— Да, папа.

— Тогда слушай меня внимательно.

— Хорошо, папа.

— Эти люди собираются увезти тебя в машине. Ты должна поехать с ними, как хорошая девочка.

— А ты и мама с нами не поедете?

— Нет, малышка.

— Тогда почему я должна ехать?

— Сейчас я не могу объяснить. Я просто прошу тебя сделать это.

Ее губы задрожали.

— Мне они не нравятся. Почему на них эти маски? Они страшные.

— Они просто кого—то изображают.

— У них пистолеты. Они сделают мне больно.

— У меня тоже есть револьвер, но я никогда не делал тебе больно, не так ли?

— Да, папа…

— Пошли, — сказал Фуриа. — Время истекло, как говорят «винты».

— Подожди минутку, Фур, — заговорила женщина. — Пусть он все объяснит дочери.

— Они не причинят тебе вреда, Бибби, обещаю. Разве я когда—нибудь нарушал слово?

— Нет…

— Помни, делай все, что они скажут. Можешь даже притворяться, как в школьной пьесе.

— Кем притворяться? — с интересом спросила Барбара.

— Ну, какие—нибудь полицейские могут остановить машину. Тогда притворись спящей на коленях у этой леди. Если они тебя разбудят и станут задавать вопросы, скажи, что леди — твоя мама.

— Моя мама? — Она посмотрела на Эллен.

— Просто притворись, малышка. Поняла?

— Поняла. Но почему?

— Позже я тебе все объясню. Но сейчас ты должна обещать мне делать все, что они тебе скажут. Обещаешь?

— Хорошо. А когда они привезут меня назад?

— Не знаю. Может быть, через день или через два.

— Ладно, хотя мне это не нравится. До свидания, папочка. — Барбара подставила щечку, и Мелоун поцеловал ее. Тогда она спрыгнула с его колен и подбежала к матери.

Эллен обняла девочку.

— О'кей, о'кей, — сказал Фуриа.

Мелоун мог бы поклясться, что он усмехается под маской.

— Пора ехать.

Женщина подошла к Эллен и забрала у нее Барбару. «Сексуальная фигура, броская одежда, резкий голос. Лет, вероятно, под тридцать, хотя трудно судить, не видя лица… — думал Мелоун. — А главное, у нее есть мозги. Я уже слышал этот голос — правда, давно…»