- Вы сравниваете несравнимое. Теория гравитации - да, а вот толкование пророчеств...
- Уж не атеист ли вы, молодой человек? В нашем развращенном высшем свете они сейчас попадаются.
- Да, Исаак Исаакович, я атеист.
- Чудовище! Вон из моего дома.
- Но я же вам снюсь, Исаак Исаакович! А вы мне.
- Ах да. Ну, тогда я примирюсь на время с вашим присутствием. Чем вы занимаетесь, когда бодрствуете, атеист?
- Я сотрудник журнала "Наука и труд". Пишу еще в журнал "Знание сила".
- Знание - сила? Это сказал сэр Френсис Бэкон. Хороший был ученый. Но плохо кончил. А зачем он полез в политику? И вообще ему слишком нравились деньги. А сила - не богатство, дорогой сэр... Как вас зовут?
- Рюрик Андреевич.
- Значит, дорогой сэр Рюрик.
- Но, сэр, вы ведь сами член парламента. Как же с политикой?..
- Ха! Знаете мое единственное выступление за все годы?
- Знаю, знаю, Исаак Исаакович. Вы просили закрыть форточку. Этот анекдот до нас дошел. Нет ничего долговечнее анекдотов.
- Анекдот-то дошел. А помнят ли, что я был членом того парламента, который скинул короля Якова? Того парламента, который отстранил династию Стюартов от власти? Дорогой сэр, говорил я мало, я делал. А где признание? Меня все обкрадывают...
- Какое же вам еще нужно признание, Исаак Исаакович? Знаете, как вас похоронят?
- Ну-ка, ну-ка!
- Ваш гроб понесут три герцога и два графа.
- А какие герцоги, ну-ка, титулы?..
- ...Это ничего... Это даже неплохо. Все-таки в Англии умеют ценить ученых!
- А Бэкон? А Томас Мор? Вспомните, чем они кончили!
- Вольно ж им было дружить с королями и лезть в политику! Я вот краешком коснулся политики - из-за ирландской медной монеты - знали бы вы, что мне устроил декан Дублинского собора!
- Великий Джонатан Свифт?
- Что-то многовато в вашем времени великих. И Петр, и я, и Свифт. Неужели этого брызжущего ядом попа тоже помнят?
- Помнят. Только, поверьте, не за те памфлеты, в которых он поминал вас, Исаак Исаакович.
- И на том спасибо. А то обвинить в желании нажиться меня! Меня, который мог бы - стоило захотеть - стать богаче самого Креза!
- Вот из-за этого-то я к вам и явился, Исаак Исаакович. Не могли бы вы рассказать читателям нашего журнала...
- О своем способе разбогатеть? С вашего разрешения, сэр, я проснусь. Советовал бы вам, любезный сэр, сделать то же.
Парик по-совиному взметнул над головой Ньютона своими крыльями буклями. Серебряная чашечка опрокинулась, и песок из нее полетел мне прямо в лицо. Я встряхнул головой, и у меня перед глазами поплыли, растворяясь в воздухе, скульптурная чернильница, тяжелый стол, стройная фигурка в старинном кафтане, громадное кресло и стены, обшитые дубовыми панелями.
И когда через секунду я сидел на своей постели, вертя головой, ошалело оглядывая веселенькие обои и неотделанные книжные полки, только вытряхнувшийся из волос песок напомнил мне о сне. И то память тут же подсказала, что этой ночью я ходил купаться, а пруд был мутноват, и, значит, у этого песка куда менее романтическое происхождение.
5. ФЕРЗИ И ДАМКИ
Бутылка была уже на исходе. Нам вполне хватило литра сухого вина, чтобы прийти в философское настроение.
- Пробую я, пробую варианты, и начинает мне казаться, что все это напрасно. Напрасно, но не зря. Зато я как следует познакомился с тобой, сказал Илья. - Знаешь, Рюрик, давай я тебя устрою в один НИИ, там нужен человек для связи с прессой. Сенсаций у них - не оберешься, и ты будешь всю информацию из первых рук получать. Книгу напишешь, да не одну. Диссертацию защитишь. За шагом шаг, всего добьешься. Верное дело! Рюрик, ей-богу, я тебя не осуждаю, но согласись, для тебя вся эта история с золотом - только шанс с ходу попасть в дамки. Славы хочешь?
- Естественно, хочу.
- Да ведь зубы у тебя не те. И-душа...
- Спасибо за комплимент. Но при чем здесь зубы?
- Чтобы за один ход попасть в дамки, надо съесть уйму чужих шашек, мой милый журналист. А я предпочитаю шахматы. Пешка идет, идет в ферзи и все прямо, вкось поворачивает, только когда кого-нибудь ест. Но может обойтись и без этого. Я, кстати, уже на шестой горизонтали...
- Откуда цифра, приятель?
- Пятая горизонталь - кандидатская степень, четвертая - аспирантура, третья - университет... А со второй - пешка ход делает!
- Значит, седьмая горизонталь, когда член-корреспондентом станешь, восьмая - академиком?
- Точно! При вперед да работай как черт - доберешься.
- Это в твоем деле, приятель. А в моем... У нас четкой лестницы рангов нет. Пешки прыгают порою через клетки. Но ферзи-то, разумеется, есть. И я хочу в ферзи - только тоже без кривых ходов; по прямой дороге.
- Боюсь, тупик это, а не дорога. Попался я вслед за тобой на безумное совпадение. Ах, гинеи, гинеи... Пойдешь, куда тебя зову? В НИИ?
- Хочешь, чтоб от Шанса я отказался? От удачи?
- Ладно, не буду, не буду. Кстати, не сбегать ли еще за-бутылочкой?
- Жаль, но придется отложить. Сегодня вечером - уже договорился встречаюсь с философом, которого надо уговорить подключиться к нашей группе.
- Господи, да зачем нам еще и философ?
- Еще как нужен! Представь, я ему кое-что о наших идеях уже рассказывал, так он говорит: "Вы, на мой взгляд, пользуетесь не теми мерками. Вот на карте в меркаторовской проекции Гренландия куда больше Австралии. А на самом деле - меньше. Плавать удобнее "по Меркатору". Но путь, который пройдет корабль, надо измерять по глобусу. Ученые Европы, начиная с вашего Ньютона, создали свою формальную логику. С ней очень удобно делать открытия, но меры и формы мира она искажает". Каков образ, а?
Проблема золота не решалась.
Уже и Юра-историк у меня дневал и ночевал.
Уже и надменный Михаил Илларионович звонил мне в редакцию и домой, доставал для нас на время старинные печатные трактаты и даже рукописи, зазывал к себе нас всех троих - физика, историка и журналиста - и начинал рассказывать про Роджера Бэкона и Раймонда Луллия, про Агриппу Неттесгеймского, у которого черт служил собакой, про Парацельса, полагавшего, что Мартин Лютер недостоин завязать ремни на его башмаках.
- Нет, вы скажите мне все-таки, Юрий Иванович, - говорил он, тыкая Юру в грудь пальцем, - откуда у Сен-Жермена были деньги?