О свирепости опричников, вспышках безудержного гнева у царя, правовом нигилизме, от которых страдали и иностранные торговцы, вскоре заговорили не только у соседей, но и по всей Европе. Однажды опричники захватили английский корабль, следовавший вверх по Волге, и полностью разграбили его. Это повредило торговым отношениям, к которым так стремился Иван. Неспокойная обстановка внутри страны заставляла крестьян бежать в приграничные районы, в результате чего центральные районы России в значительной степени обезлюдели! Опричники-иностранцы (кроме Генриха фон Штадена среди них были и другие немцы, ливонцы и вестфальцы) пытались покинуть службу после того, как Иван начал преследование руководящей верхушки опричников. В народе считали, что ответственность за все беды периода кризиса лежит на царице Темрюковне. Однако это была просто ненависть к кавказцам, которая после смерти царицы, последовавшей в 1569 году, была перенесена на ее брата Михаила. В течение некоторого времени он играл значительную роль в окружении Ивана, но в 1571 (или 1572) году был казнен. В летописи целые страницы занимают списки тех, кого царь приказал казнить или сослать… Никто не был уверен в своей безопасности.

К этому добавлялись внешнеполитические предприятия, которые делали гнет, обрушивавшийся на страну и население, невыносимым. В 1566 году часть Ливонии, расположенная к северу от Западной Двины и отошедшая в 1561 году к польско-литовскому государству, присоединилась к Литве. Это побудило Ивана IV созвать в Москве земский собор и вынести на его обсуждение вопрос о том, можно ли терпеть вхождение ливонской территории в Литву. Разумеется, собор принял решение, угодное царю. Еще раньше, в январе 1563 года, Ивану удалось молниеносно взять, а затем удерживать крепость Полоцк на Западной Двине, несмотря на все попытки освободить ее. Уже несколько лет тянулась война, опустошавшая приграничные районы Литвы и москвитян. Иван стойко сопротивлялся подписанию мира на основе сложившегося положения.) Его послы при дворе короля Сигизмунда II постоянно высказывали одно и то же предложение, а в Москве он сам повторял его послам Литвы: Катарина, младшая из двух cecтep польского короля, должна была стать его женой, чего он уже добивался в 1560-61 году после смерти Анастасии. В 1562 году Катарина стала женой герцога Юхана Финляндского, сводного брата короля Швеции Эриха XIV. Но и тогда царь требовал, чтобы шведский король отдал женщину, предназначенную ему, и в 1568 году, казалось, достиг цели. Эрих заключил Юхана в Грипсхольм и наполовину уже дал согласие на выдачу невестки царю, но вскоре был свергнут, и на трон взошел Юхан. Та свойственная царю ожесточенная настойчивость, с которой он настаивал на выдаче Катарины, почти бросила польско-литовское государство и Швецию в объятия друг друга. Штеттинский мир (1570 год) не только положил конец шведско-датской войне; вступление Юхана на трон означало также конец шведско-польских раздоров из-за Ливонии. Заключенное соглашение было направлено против планов Ивана. Со свойственным ему упрямством он еще раз предпринял попытку присоединить к себе Ливонию. Для осуществления своих намерений он выбрал герцога Магнуса фон Гольштейна, который в конце 60-х годов несколько отошел на задний план политической жизни. Царь вызвал его в Москву, женил на Марии Владимировне, дочери своего убитого незадолго до этого двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого, и назначил его «королем» Ливонии под верховенством Москвы. Ввиду сложности ситуации в Ливонии Магнус даже получил для сопровождения кое-какую свиту, однако не смог предпринять ничего значительного и уж конечно не смог помешать соглашению между Швецией и польско-литовским государством.

Уже в 1569 году угнанные жители Дерпта смогли возвратиться на родину, поскольку Иван надеялся оживить торговлю, идущую через Дерпт. Возросло значение торговли через Нарву; там приставали корабли, в первую очередь английские, но также и принадлежавшие другим странам. В Балтийском море появились русские суда, построенные в Англии. Тем временем политические, военные и экономические устремления царя оставались неудовлетворенными. В 1570 году разразилась небезопасная приграничная война со шведами, которая была названа «долгой враждой»; на протяжении четверти века она препятствовала восстановлению спокойной обстановки на приграничных территориях и оказала определенное влияние на развитие торговли в районе Нарвы и финско-шведского Выборга.

Старые враги московского государства, крымские татары, осведомленные относительно внутренних распрей в московских землях, еще в 1569 году в союзе с турками предприняли попытку вернуть утраченные татарские ханства, совершили нападение на Астрахань и сумели использовать в своих целях междоусобицы соперничающих друг с другом мелких князей в так называемой Ногайской орде. Москва поступила таким же образом и постоянно пыталась поддерживать одну из двух соперничающих сторон в астраханских степях, с тем чтобы не подвергать опасности свое, в сущности, слабое господство на этих территориях. Крымскому хану Девлет-Гирею удалось не только заручиться поддержкой ногайцев, враждебно настроенных по отношению к Москве, но и склонить на свою сторону черкесов под предводительством князя Темрюка и весной предпринять большой поход на Москву. Иван IV назначил верховным главнокомандующим опричных и земских войск, противостоящих татарам, опричника, князя Михаила Темрюк-Черкасского, а его заместителем — князя Василия Ивановича Темкина-Ростовского, также опричника. Темрюк был отцом умершей в 1569 году царицы Марии, Михаил — ее братом, так что отец и сын противостояли друг другу. В то время, когда наступающие татарские отряды и их сподвижники перешли Оку и приближались к Москве, князь Михаил бесследно исчез. Неизвестно, приказал ли Иван казнить его, движимый недоверием, или же он перешел на сторону неприятеля. Армия москвитян, потеряв верховного главнокомандующего, отхлынула назад. Опричнина показала свою полную недееспособность. Царь бежал в Ярославль, татары же вторглись в Москву. 24 мая 1571 года огонь поглотил пригороды и центральную часть города. Погиб в огне и опричный двор. Выстоял лишь Кремль. Большое количество жителей Москвы уведено татарами в плен. Сопротивление было оказано только со стороны земщины.

Когда Иван IV возвратился в Александровскую слободу, начались поиски виновных в случившейся катастрофе. Из шести воевод территории, находившейся под властью опричнины, трое были казнены, в том числе заместитель верховного главнокомандующего московской армии в сражении с татарами князь Темкин-Ростовский. Это было знаком того, что царь утратил доверие к опричнине.

К тому же царь решил жениться в третий раз. Смотрины невесты, на которых царю по восточному обычаю было представлено свыше 2000 девушек из аристократических семейств, происходили в Александровской слободе. Выбор пал на девушку из старинной семьи придворной знати, Марфу Собакину из дома Ногаев. Однако юная царица скончалась спустя лишь две недели после свадьбы. Теперь Иван обвинил опричников, окружавших его в Александровской слободе в том, что они ее убили. Это событие, по-видимому, заставило Ивана IV после возвращения в Москву распустить опричнину и объединить ее администрацию с земщиной. Из всех предводителей опричников добрую память по себе оставил у Ивана один только Малюта Скуратов, худший из них, который умер в Ливонии от раны, полученной в бою. Когда в 1572 году татары во главе с Девлет-Гиреем вновь двинулись на Москву, верховным главнокомандующим Иван IV назначил князя Михаила Ивановича Воротынского, которому и удалось отразить врага. Этот факт подтвердил, что старая система организации армии более пригодна для защиты границ. Иван IV, находившийся в Новгороде, получил доказательство того, что человек, которого он в период опричнины даже на некоторое время заключил в тюрьму, проявил себя более надежным, способным и отважным, чем опричники, которым царь доверял в течение семи лет.