Я уже говорил, что по степени насыщения вычислительной техникой Пояс превосходит все остальные места Солнечной системы. С помощью всеохватывающей компьютерной сети МИНИКС здесь можно решать самые сложные задачи. Одной из таких задач является прогнозирование катастроф и их последствий. Машине при этом сообщается перечень угрожающих факторов, и она, общаясь с МИНИКСом, разрабатывает сценарии событий, которые могут последовать при той или иной стратегии поведения. Так, если орбиты астероидов известны, можно рассчитать, где и когда произойдет очередное катастрофическое столкновение этих многокилометровых каменных глыб, куда полетят осколки и какой вред они причинят, пронизывая населенные участки Пояса. Разумеется, в один прекрасный день нашлись умники, которые решили: а почему, собственно, следует начисто предотвращать катастрофу? Почему бы не дать ей осуществиться по относительно безопасному, но достаточно эффектному варианту? Человечество всегда было одержимо манией наблюдать что-нибудь щекотливо-остренькое – от банальной автомобильной катастрофы до крушения миров; следовательно, Пояс Астероидов, где все время что-нибудь случается, просто рай для тех, кто обожает глазеть на пожар, оставаясь при этом на улице. Многие серьезно верят, что можно запросто войти в историю, став свидетелем гибели «Титаника» или покушения на жизнь папы римского Иоанна Павла II; этим людям не дают покоя лавры далласского обывателя Эйба Запрудера, которому посчастливилось заснять своей любительской кинокамерой момент убийства президента Кеннеди.

Спрос, как известно, рождает предложение. Оказалось, что Пояс Астероидов, этот огромный естественный полигон разнообразнейших катастроф, – можно показывать за деньги. Вся проблема состояла лишь в том, чтобы в нужное время собрать зрителей в нужном месте. Получая информацию через МИНИКС, сделать это было не так уж трудно: в оперативной памяти сотен компьютеров, составляющих МИНИКС, в этом коллективном мозге Пояса, на каждый момент времени отражается все его состояние – достаточно полно и подробно для того, чтобы выбрать даже не одну, а несколько точек пространства, где можно наблюдать разгул стихий, не боясь испачкать жилетку. Первые «мыльные клубы» возникли на пассажирских кораблях, совершающих круизные рейсы внутри Пояса. Наряду с «омолаживающим воздействием невесомости», «космическим загаром» и «психотропным влиянием космоса» реклама обещала «присутствие при настоящем приключении», о котором-де не стыдно будет рассказать потомкам. Конечно, одним присутствием дело не ограничилось; обывателю хотелось участвовать в приключениях. Была разработана шкала, по которой измерялась степень риска для участвующих в том или ином сценарии, а соответственно ей – и такса. Чем выше была угроза, тем дороже стоила гарантия безопасности. Надо сказать, сценаристы «мыльных клубов» не особенно утруждали свою фантазию, в ход шли надежные старые рецепты, отработанные романистами и кинорежиссерами еще в прошлом веке. Балуанг, например, начал с буквального повторения фильма «Ад в поднебесье», заменив лишь пожар в небоскребе пожаром на космической станции. Когда ему пришла в голову эта мысль, он через свой компьютер на Мидасе сделал МИНИКСу запрос: на какой из станций наиболее вероятен пожар? Оказалось, что буквально на волоске держится старая, до предела изношенная межпланетная станция «Уникорн VI». Балуанг собрал и доставил туда, зафрахтовав корабль, около ста пятидесяти человек. Персонал станции, конечно, знал, какая опасность угрожает, полным ходом шел ремонт, но никто, кроме МИНИКСа и Балуанга, не знал, что пожар может начаться в любую минуту при малейшем нарушении гравитационного баланса. Это и произошло, когда к «Уникорну VI» причалил многотонный лайнер с туристами на борту.

В подобных акциях заключается основной вред, наносимый «мыльными клубами»: они провоцируют катастрофы. Там, где при шатком равновесии стабилизирующих и деструктивных факторов происходит вмешательство «мыльного клуба», дело неизменно заканчивается бедствием. При всем том привлечь провокаторов к ответственности практически невозможно, ибо в роли главного режиссера каждого катастрофического сценария выступает МИНИКС – единый в сотнях лиц, вездесущий и неуловимый, как господь бог. Каждый компьютер, входящий в МИНИКС, «знает» лишь ничтожную часть того, чем располагает интегральный интеллект системы; единственное место, где можно обнаружить кое-какие явственные следы, – это память компьютера, через который производился ввод данных в международную сеть ЭВМ, то есть, грубо говоря, «делался заказ». Но машинную память нетрудно освободить от компрометирующих сведений, а кроме того, память компьютера – это святая святых любой фирмы, и чтобы получить доступ к ней, нужны очень веские основания. Словом, в рамках существующих международных законов борьба с «мыльными клубами» очень затруднительна; необходимы законы специальные.

Об этом в последнее время говорят все чаще, ибо «мыльные клубы» наносят не только материальный вред. Не менее велик вред моральный. В сегодняшних «мыльных клубах» эксплуатируется не только стремление обывателя испытать «настоящее», причем лично для него неопасное «приключение», но и его неуемная тяга к «красивой жизни», к умилительным сценам, полным чувствительности и «неизъяснимого благородства». Мой помощник Леон Соболев как-то привел мне слова поэта Александра Пушкина, который говорил, что смех, жалость и ужас есть три главные струны всякой площадной эстетики. Что касается ужаса, то Пояс всегда был чрезвычайно богат им; смех и жалость устроителям «мыльных клубов» пришлось специально организовать. Тут пригодился опыт телевидения, которое с незапамятных времен эксплуатировало желание зрителей умиляться.

Неожиданные встречи, роковые совпадения, трогательные сцены, полные прямо-таки противоестественного самопожертвования и неземного благородства, – за весь этот идиотизм новые клубы и были названы «мыльными» по аналогии с «мыльными операми», которые еще в середине XX века телекомпании изобрели для развлечения домохозяек.

Однако «мыльную оперу» можно было смотреть или не смотреть, а в «мыльном клубе» люди живут внутри самой постановки, внутри тщательно организованной и рассчитанной компьютерами пошлятины, которую никак нельзя отличить от подлинной, естественной жизни. Единственное, что можно сделать, – это эстетический анализ. Разрабатывая сценарии, которые потом становятся жизнью, компьютеры, как правило, пользуются ходовыми сюжетами поп-культуры.

Так, несколько лет назад, во время круизного рейса лайнера «Орион» к Марсу, в одну пассажирку – очаровательную девочку двенадцати лет – вселился дьявол. Она вдруг начала бегать по кораблю голой, дико выть и хохотать, с нечеловеческой силой вырываться из рук пытавшихся ее удержать и сыпать отборной руганью, как пьяный матрос. Врачи были бессильны, лишь время от времени, когда им удавалось ввести ей транквилизаторы, девочка засыпала, а потом буйствовала снова. Интеллигентные туристы, конечно, избегали этих сцен, зато обывательская публика была шокирована, возбуждена и страшно довольна. Как потом выяснилось, группа туристов на две трети состояла из людей, пожелавших от «мыльного клуба» встречи с дьяволом. Теперь все они видели, что не зря платили клубу. В спальне девочки непрерывно работали телекамеры, и жизнь на «Орионе» день ото дня становилась все интереснее. Уже нашелся (разумеется, совершенно случайно) среди пассажиров священник, согласившийся провести древний магический обряд «изгнания дьявола»; уже был назначен день и час операции; уже были распроданы билеты для желающих присутствовать при таинстве лично… Как вдруг один тихий старичок-искусствовед, проводивший все время в библиотеке, явился к капитану и сказал, что происходящее напоминает ему фильм «Экзорцист» Уильяма Фридкина. По запросу «Ориона» в фондах Голливуда отыскали этот фильм, снятый в 1973 году, и сразу же стало ясно, что дьявол на «Орионе» – типичная компьютерная подтасовка.

Оказалось, что компьютер «мыльного клуба», разрабатывая сценарий для клиентов, жаждавших встречи с нечистой силой (так было записано в их карточках), пошел на прямой плагиат. Взяв за основу сюжет скандально известного в свое время «Экзорциста», он выделил среди сотен больных, состоявших на учете по поводу психических расстройств, женщин, имеющих детей в пубертатном возрасте. По указанию компьютера агенты клуба наняли врачей и отыскали в этой группе девочку, у которой наследственная болезнь – маниакально-депрессивный психоз – должна была вот-вот проявиться. Матери и дочери предложили совершить бесплатное путешествие к Марсу, а остальное уже и в самом деле получилось «естественно», как бы само собой.