И она устремила на юного гостя, который небрежно крутил красивейшее изделие древней китайской поры, такой же взгляд, каким только что расправилась с его отчимом. Но что ему взгляды! Он переместил конфетину из-за правой щеки под левую, тупо посмотрел на тетку и возобновил манипуляции с вазой. В его жизни миссис Крокер не значила ничего.

— Огден, — велела миссис Пэт, — иди сюда и сядь!

— Не хочу-у…

— Ты надолго в Англию, Неста? — холодно осведомилась миссис Крокер.

— Не знаю. Мы еще не решили.

— Вот как?

Она отвлеклась. Огден, разыскав бронзовый нож для разрезания бумаг, принялся постукивать им по вазе. Звенящая нота, которой отзывался фарфор, ласкала юную душу.

— Если Огдену так уж хочется разбить вазу, — отчужденно произнесла миссис Крокер, — я позвоню дворецкому, пусть принесет молоток.

— Огден! — прикрикнула миссис Пэтт.

— Прям уж ни до чего не дотронься, — проворчал Огден, отходя к окну, где и встал, уставясь на площадь. Легкое подергивание ушей показывало, что он по-прежнему жует конфету.

— Малыш все такой же забавный, — пробормотала хозяйка.

— Я приехала не Огдена обсуждать!

Миссис Крокер вскинула бровь. Даже миссис Ланнерс, у которой она переняла эту манеру, не сумела бы вскинуть ее искуснее.

— Вот я и жду, Неста, пока ты объяснишь зачем.

— Поговорить о твоем пасынке, Джеймсе Крокере. Дисциплина, которую взращивала в себе миссис Крокер, спасла ее от унижения; ей удалось скрыть, как она удивлена. Она грациозно махнула ладошкой (точь в точь герцогиня Эксминстер, непревзойденная махальщица), сообщая, что внимательно слушает.

— О твоем пасынке Джеймсе, — повторила миссис Пэтт. — Как там его называют нью-йоркские газеты, Питер?

Опоссум ожил. Он исхитрился завернуться в такой плотный кокон небытия, что теперь, когда его включили в беседу, выскочил, как чертик из коробки или труп из могилы. Повинуясь властному зову, он сдвинул в сторону плиту и высунул голову.

— Джим с Пиккадилли, — слабо промолвил он.

— Джим с Пиккадилли! — повторила миссис Крокер. — Что за наглость!

Несмотря на все муки, тусклая улыбка тронула при этом восклицании маску смерти.

— Им бы следовало…

— Питер!

И Пэтт скончался вновь, всем своим видом выражая почтение.

— С какой стати нью-йоркским газетам вообще вздумалось писать про Джеймса? — осведомилась миссис Крокер.

— Питер, объясни.

Пэтт нехотя сбросил погребальные одежды. Он полагал, что беседу Неста будет вести в одиночку.

— Э… ну… он сейчас у всех на языке.

— Почему?

— Как же, вырос в Америке, работал в газете — и вдруг уезжает в Англию, просто герцогом каким-то становится. Знается с другими герцогами, играет в карты с королем… Естественно, они заволновались.

На лице миссис Крокер обозначилось более любезное выражение.

— Да, конечно. Газетам не помешаешь печатать, что они хотят. Итак, они опубликовали очерк о его успехах в английском обществе!

— Успехах, — хмыкнул Пэтт. — Уж это верно…

— Надо что-то предпринять, — вмешалась миссис Пэтт. Пэтт одобрил и это.

— Неста просто заболеет, если так пойдет!

Миссис Крокер вскинула бровь. Удержать на лице довольную улыбку стоило ей немало трудов.

— Всегда в тебе, Неста, говорит мелкая ревность… Миссис Пэтт разразилась металлическим хохотом.

— Чего-что. — вскричала она, — а позора я не желаю!

— Позора?

— А как еще это назвать? Разве ты не сгорела бы со стыда? Открываешь воскресную газету, а там статейка на целую полосу о твоем племянничке, который напивается на скачках, дерется с букмекером, срывает митинг! Мало того, его судят, потому что он не женился на какой-то буфетчице!

Натренированное хладнокровие миссис Крокер сохранила, но внутренне сотряслась. Эпизоды, на которые ссылалась сестра, давно отошли в область преданий, были кошмаром умершего прошлого, но вот, оказывается, в газетах они гуляют до сих пор! Она опять твердо решила побеседовать с Джеймсом, когда удастся его изловить, да так, чтоб вытряхнуть все эти скандалы раз и навсегда.

— Это не все, хотя конечно, и этого за глаза хватит. Газеты вдобавок раскопали, что я — его тетя. Две недели назад поместили мое фото в статью. Теперь нас вечно будут соединять. Вот почему я приехала к тебе. Этому надо положить конец. Единственный способ — забрать твоего пасынка из Лондона, где он носится без узды. Питер, добрая душа, согласился взять его к себе в контору. С его стороны это очень великодушно, проку еще долго не будет. Но мы все обсудили. Другого выхода нет. Я приехала просить, чтобы ты позволила Джеймсу уехать с нами. Мы убережем его от дальнейших неприятностей. Дадим честную работу. Что ты скажешь?

— А чего ты ждешь? — миссис Крокер вскинула бровь. — Что я могу сказать? Абсурд какой-то! В жизни такого бреда не слышала!

— Ты отказываешься?

— Разумеется!

— Ну и дура!

— Вот как?

Пэтт вжался в кресло. Сейчас он чувствовал себя миролюбивым и нервным посетителем салуна на Диком Западе, перед которым два ковбоя тянутся к набедренным карманам. Ни жена, ни ее сестра не обращали на него ни малейшего внимания. Между ними шла заключительная дуэль взглядов. После некоторой паузы — минуты тянулись как века — миссис Крокер небрежно засмеялась.

— Неслыханно!

Миссис Пэтт была не в том настроении, чтобы выражаться изящно.

— Сама понимаешь, в Лондоне твой Джеймс погибнет. Ради него, не ради меня…

Миссис Крокер опять издала легкий, оскорбительно переливчатый смех, вызывающий у собеседника досаду.

— Не смеши меня, Неста! Погибнет! Не спорю, давным-давно, когда Джеймс было помоложе и еще не приноровился к обычаям лондонского общества, он вел себя необузданно. Теперь с этим покончено. Он знает… — она запнулась, изготовляясь к удару, — что правительство в любой момент может пожаловать его отцу титул.

Выстрел сразил наповал. У пораженной сестры вырвался вздох изумления.

— Что?!

Двумя пальчиками, унизанными кольцами, миссис Крокер прикрыла рот, пряча утомленный зевок.

— Ну да-а! А ты не знала? Хотя, конечно, живешь в такой глуши… О да, весьма вероятно, имя мистера Крокера появится уже в следующем «Почетном Списке». Джеймс вполне осознает, что надо вести себя соответственно. Он такой милый! Сначала ему мешало то, что он угодил в дурную компанию, но теперь его ближайший друг — лорд Перси Уиппл, второй сын герцога Дивайзиса. Герцог — один из самых видных людей королевства, личный друг премьер-министра.

Под градом титулов миссис Пэтт совсем поникла, но, собрав последние силы, откликнулась в том же духе.

— О, правда? Как приятно! Я думаю, он знаком с лордом Уизбичем, нашим большим другом.

Миссис Крокер несколько опешила. Она и не предполагала, что у сестры еще остался заряд в пистолете, пусть и такой мелкокалиберный.

— Ты знакома с лордом Уизбичем?

— А как же! — чуть воспряла Неста. — Видимся с ним почти каждый день. Он всегда говорит — к вам приходишь, как домой… У него в Нью-Йорке так мало знакомых, он просто расцветает у нас.

Но миссис Крокер уже успела опомниться.

— Бедный Уизби! — томно протянула она.

— Что? — вытаращила глаза миссис Пэтт.

— Все такой же глупый и безвольный! Уехал из Лондона в кругосветное путешествие, а застрял в Нью-Йорке! Как это на него похоже!

— Ты знаешь лорда Уизбича?

— Знаю? — вскинула бровь миссис Крокер. — Да после лорда Уиппла он самый близкий друг Джеймса!

Миссис Пэтт поднялась, даже в поражении сохраняя величие. Когда она призвала взглядом сына и мужа, сын — и тот понял, что ослушаться ее нельзя. Она не вымолвила ни слова.

— Вам и впрямь пора? — осведомилась миссис Крокер. — Как мило, что приехали ко мне из самой Америки! Так странно встретить американцев в наши дни… В высшей степени необычно.

Кортеж в молчании покинул гостиную. Миссис Крокер тронула звонок, но скорбная процессия не стала дожидаться Бейлисса. Они были не в том настроении, чтобы соблюдать светские формальности. Им хотелось очутиться подальше, и как можно скорее. Дворецкий не успел и до гостиной дойти, когда за гостями захлопнулась парадная дверь.