Линдсей вспомнилось выражение его лица во время брачной церемонии в церкви и то, как это ее смутило.

— Я знала, что все будет хорошо, — хрипловато отозвалась она. — И верю в это до сих пор.

— Ты уверена? Я слишком сильно люблю вас обоих, чтобы рисковать. Линдсей улыбнулась ему:

— Да.

Гибб заглянул ей в глаза и глухо произнес:

— В таком случае мне, наверное, следует спросить Бена, остается ли его предложение в силе. У Линдсей перехватило дыхание от счастья.

— То есть ты хочешь сказать, что не уедешь?

— Значит, Бен тебе уже рассказал? Я хочу продать свою долю в «Триангл». Признаться, я был страшно зол, когда Бен предложил мне стать партнером на фабрике, потому что безумно хотел согласиться и в то же время не мог. Но теперь… — Он крепче прижал Линдсей к себе.

— Теперь, — ласково ответила она, — нам пора домой, к нашему сыну.

Громкий смех Бипа разбудил Линдсей вскоре после восхода солнца. В день ее рождения. Смешиваясь с глубоким баритоном Гибба, его голос показался Линдсей прекраснейшей сонатой, от звуков которой у нее сладко сжалось сердце. Она счастливо улыбнулась.

Ее муж, ее сын, прекрасное утро нового дня — что еще может пожелать женщина в подарок ко дню рождения?

Не успела Линдсей надеть тапочки, как дверь спальни открылась.

— Мам! — обиженно протянул Бип. — Ты еще не должна была проснуться. Мы принесли тебе завтрак в постель!

Позади него стоял Гибб с подносом в руках. Их взгляды встретились, и он улыбнулся, отчего Линдсей снова почувствовала сладостное легкое головокружение. Она надеялась, что, сколько бы ни прошло лет, его улыбка всегда будет вызывать у нее подобные ощущения.

Она послушно вернулась в постель. Гибб поставил поднос ей на колени и сел рядом на край кровати. Бип лихо взобрался и устроился рядом с ней, поджав ноги и едва при этом не опрокинув весь завтрак.

Линдсей посмотрела на то, что ей принесли. На подносе оказались горячие булочки, плавленый сыр, джем, апельсиновый сок, кофе… и на маленьком блюдце в середине — такая знакомая красная бархатная коробочка.

— Это тебе подарок на день рождения, — радостно объявил Бип. — Я сам заработал на него. Точнее, в основном я, но папа мне помогал, так что это вроде как от нас обоих.

В голосе Бипа еще звучала едва заметная неуверенность, когда он произносил «папа», заметила про себя Линдсей. Словно он тоже не мог до конца поверить в свое счастье.

Линдсей взяла коробочку и посмотрела на Гибба.

— Так ты покупал это для Бипа? — мягко спросила она.

За него ответил Бип:

— Ну конечно. Помнишь? Я не мог пойти в магазин, потому что до самой свадьбы должен был сидеть дома. Поэтому я и попросил папу купить.

Так вот почему Гибб был в ювелирном магазине Хендерсона и так смутился, увидев ее там! Теперь Линдсей стал понятен и смысл их разговора — когда Бип просил Гибба об услуге, а тот пытался отказаться.

Линдсей нежно улыбнулась обоим и открыла коробочку.

На красном бархате лежала тонкая золотая цепочка, к которой был прикреплен изящный кулон, примерно в дюйм величиной — золотые буквы I LOVE YOU[2]. На месте буквы О в слове LOVE сверкал бриллиант размером примерно в четверть карата. Наверное, это и есть вклад Гибба в подарок, с улыбкой подумала Линдсей. Она была очень растрогана — нет, не из-за бриллианта, но представив себе Гибба, покупающего для Бипа подарок маме, а потом добавляющего к нему и свое выражение любви к ней.

Высказать вслух свои чувства она не могла и просто потянулась к Гиббу, чтобы обнять его. Поднос покосился, но они даже не заметили этого. Гибб поцеловал ее, и, когда они наконец отстранились друг от друга, Линдсей едва могла дышать.

— О-ой, — сказал Бип, приподнимаясь. — Если вы опять собираетесь целоваться, я, может быть, все-таки съем булочки, пока они не остыли?

Но на его лице тоже сияла счастливая улыбка.