Николь вылезла из-под одеяла и взяла их руки в свои.

– Мама, Рут напоила меня чаем, – проговорила она, внезапно зевнув. Ее ресницы взмахнули раз, другой и замерли.

– Спи, моя ненаглядная. Спи сладко, и пусть тебе приснится хороший сон.

Чтобы сдержать рыдание, Элизабет прикусила припухшую губу и услышала, как Колтер повторяет ее слова.

– Ты даже не можешь представить, как я благодарен тебе за то, что ты подарила мне этого прелестного храброго ребенка.

– Нет, Колтер, это я получила Николь в подарок, чтобы она напоминала мне о твоей любви.

Они смотрели на дочь, пока не убедились, что та крепко уснула. Тогда полковник снова взял возлюбленную на руки и отнес в гостиную.

В камине горел слабый огонь, добавляя тепла и без того теплой ночи. Колтер расстегнул мундир, сообразив, что он делает это первый раз за три дня.

– Милый, Рут принесла тебе поесть, – сказала Элизабет, указывая на покрытый льняной салфеткой поднос.

– Тебе надо лечь.

– О, я сейчас лягу, – сказала женщина, скрывая легкую улыбку и подавая ему тарелки с холодной ветчиной, бисквитами и зимними грушами. – Хочешь стакан сидра?

Растерявшись, полковник ничего не ответил.

– Колтер, что случилось? – спросила она, заметив странное выражение его лица.

– Я могу задать тебе этот же вопрос, – ответил он, подходя к ней.

– Ты ведь голоден, правда? – (Он покачал головой.) – Зачем ты скрываешь, ведь у тебя не было времени отдохнуть и возможности помыться. Я не удивлюсь, если в ванну уже налита горячая вода, а на кровать постелены свежие простыни, и все это специально для тебя.

– Пожалуй, меня это тоже не удивит.

– Вот и хорошо. Тогда не трать время на пустые разговоры. – Она отвернулась, чтобы скрыть волнение. – Не стесняйся, мне приятно немного поухаживать за тобой. В благодарность за...

– Прекрати, – проговорил Колтер шутливо, – сделай одолжение, маленький лисенок. Я никогда не поверю этому.

Она поглядела на него с улыбкой, и Колтер заглянул в спальню. Пар подымался от воды в фарфоровой ванне, его бритва и точильный ремень были аккуратно разложены на салфетке, а чистая одежда развешана на стуле.

– Когда ты ухитрилась распорядиться?

– Это не я. Тут все очень любят тебя, Колтер. И каждый пытается выказать это на свой лад. – Элизабет опустила ресницы под его пристальным взглядом.

– Только и всего? – спросил он чуть слышно. – Да.

Потерев небритую щеку, полковник усмехнулся.

– Значит, от меня пахнет, как от моего коня...

– Нет, – прервала она, прямо глядя на него, – не в этом дело. Я ведь не морщу нос.

Колтер не торопился. Кончив бриться, он начал обдумывать новости, которые принес для Элизабет. Как рассказать ей то, что он узнал о Джеймсе?

Скинув форму, он рассеянно вымылся, все еще пытаясь привести в порядок чувства. Босиком подошел к кровати, тщательно собрал на одеяле остатки коры и сосновых иголок, выпавших из волос Элизабет, бросил в ванну, взял с комода щетку для волос и пошел в гостиную.

Элизабет сидела на ковре возле камина, глядя в огонь. Колтер остановился, любуясь ее профилем, чтобы эти новые ощущения вытеснили образ растрепанной, испуганной женщины. Выражение ее лица было так безоблачно, что ему не хотелось обнаруживать свое присутствие.

Но она обернулась, робкая улыбка промелькнула у нее на губах.

– Поди, сядь рядом со мной, – предложила она. – Я принесла сюда твой ужин. – Молодая женщина старательно отводила взгляд от его обнаженной груди. – Ты, наверное, голоден.

Элизабет почувствовала, что уши у нее пылают. Комната казалась такой уютной и спокойной, пока он не вошел, а теперь все наполнилось напряженным ожиданием, от которого она сжалась.

Стараясь вести себя так, чтобы вернуть ей непринужденность, Колтер уселся на пол, прислонившись спиной к диванчику и вытянув ноги. Он наблюдал, как она грациозным движением поднялась, поставила тарелку ему на колени и села рядом с ним у самого огня.

– А ты ела что-нибудь, Элизабет?

Она повернулась к нему так резко, что чуть не потеряла равновесие.

– Нет.

– Я так и знал. Но разве я справлюсь со всем этим один? Тебе придется помочь мне. – Колтер ласково улыбнулся. – Пододвигайся, и поужинаем вместе.

Элизабет пристально посмотрела в темно-зеленые глаза, отражающие отблески пламени. В них невозможно было прочесть ни его мыслей, ни намерений. Его улыбка казалась спокойной, и трудно было не ответить на нее, так же как и на просьбу разделить с ним трапезу. Ее снова начала мучить совесть, и она не знала, как поступит, если он попросит о большем. Устраиваясь рядом с ним, она заметила свою щетку для волос.

– Зачем ты принес ее?

– Потому что у тебя не было времени привести в порядок волосы. Ведь ты подаришь мне это удовольствие, правда?

Она взяла у него из рук кусочек ветчины, а потом половинку груши.

– Если тебе хочется поговорить со мной, Элизабет, я весь внимание. – Сказав это, он почувствовал небольшой укол совести.

– Интересно, предлагаешь ли ты это солдатам перед боем? Я имею в виду – выслушать их. Не знаю, Колтер, – быстро продолжила она, – хочу ли я говорить сейчас. Я чувствую себя виноватой, загнанной в угол и ума не приложу, что делать теперь, когда Элма нашла нас.

– Можешь быть уверена, любимая, тебе не придется решать эту проблему одной. – Ему пришла хорошая мысль, но он не был готов обсуждать ее. Да и Элизабет, похоже, еще не была готова ее выслушать. Следовало постепенно готовить почву. – Меня беспокоит, что вы здесь слишком изолированы от людей. Доби, конечно, отличный защитник, но я не могу приставить к вам еще одного человека...

– Как тебе удалось заставить его жить тут?

– А вот это, Элизабет, – произнес он, слегка стукнув ее по носу, – я не могу сказать. Но я не лишил конфедератов его ценных услуг. – Он отвернулся, зная, что за этой ложью кроется горькая правда. Доби был действительно прекрасным солдатом, но Конфедерация только напрасно растрачивала его таланты, бесконечно наказывая за несоблюдение субординации. Он не хотел ничего объяснять, чтобы не напугать ее. Женщина молчала, и Колтер решил: значит, тема исчерпана. – Так вот, я говорил, что беспокоюсь. Если бы рядом были хотя бы соседи или ты жила в городе, Элма, скорее всего, не пыталась бы похитить Николь. Это надо обдумать. – Почувствовав, что она вздрогнула, полковник пожалел, что затронул эту тему, хотя именно ее страх и должен был помочь обеспечить им безопасность.

Колтер попытался уговорить ее еще поесть, но она отказалась, и он отодвинул тарелку. Ему не давало покоя известие, которое он принес ей. Может, эта новость придаст Элизабет немного уверенности.

– Любимая, помнишь, я обещал тебе узнать о судьбе Джеймса?

– Нет! Только не сейчас. – Элизабет задрожала. Одно упоминание имени мужа звучало как укор.

Колтер вздохнул, решив оставить эту тему. Вероятно, он выбрал неудачное время. Да к тому же нельзя сказать наверняка, что Джеймс мертв. Он поцеловал ее волосы, решив пока забыть об этом.

Молодая женщина закрыла глаза и прислонилась спиной к плечу возлюбленного, наслаждаясь теплом его тела. Но как только она закрыла глаза, то вновь увидела черноту леса и огромные деревья, скрывшие от нее Николь. Подавшись вперед, Элизабет стала неотрывно смотреть в огонь, как будто пламя могло испепелить страшные воспоминания.

Колтер нежно привлек ее к себе. Мягкий шерстяной капот дразнил кожу. Он начал что-то тихо приговаривать, стараясь успокоить ее. Минуты проходили, напряжение постепенно покидало ее тело, дыхание стало ровным. Прижавшись щекой к волосам возлюбленной, Колтер почувствовал укол сосновой иголки. Засунув руку под ее спутанные волосы, он начал упругими движениями гладить ей шею и затылок. Наградой ему послужили тихие стоны удовольствия.

Элизабет прижалась к нему. Ее рука инстинктивно коснулась возбужденной мужской плоти, которую не могли скрыть облегающие бриджи. Она знала, что он хочет ее и ничего не может поделать со своим телом, и вновь ощутила благодарность за то, что он не торопит ее, не готовую еще принять решение.