Компромиссные позиции занимает Хол Клемент, автор самого крупного произведения сборника - "Огненный цикл". Раса, описанная в повести, и похожа на людей - немного внешне, немного психологически, и не похожа - по общим принципам жизни, по способу размножения и т. д. Тем не менее народец Клемента придуман не совсем на пустом месте. Из астрономии известно, что в солнечных системах с двойными звездами вряд ли может существовать жизнь: слишком неравномерны природные условия, в которые попадали бы планеты, вращающиеся вокруг таких солнц. Автор вполне резонно предполагает, что приспособляемость жизни невероятно велика, и пытается сконструировать сложную биологическую модель, которая приноровилась к чудовищным температурным перепадам на Абьермене. Когда наступает кризисный период и отступают моря, раса эта "вымирает", перевоплощаясь в существ иной организации, которые могут перенести "огненный цикл", а когда он заканчивается, наступает возрождение. Просто для живых существ такой генетической преемственности, обеспечивающей сохранность вида, было бы достаточно, но для разумных созданий этого мало. Они должны еще обеспечить передачу информации от поколения к поколению, чтобы не начинать каждый раз с самого начала. Поэтому в их обществе возникает культ Книг, самого драгоценного, что только есть у обитателей планеты, и культ Учителей, которые, переживая циклы в подземных убежищах, служат передатчиками знаний.
Однако как ни соблазнительно фантазировать по поводу внешнего вида и образа жизни инопланетян, главная привлекательность темы "встреча разумов", ее устойчивая популярность объясняется вовсе не этим.
В любом произведении художественной литературы автор в той или иной степени, пристрастно или беспристрастно, но непременно судит своих героев, или скажем так: оценивает их, выясняет, чего они стоят как люди. И трудно придумать лучшую смотровую площадку, трудно придумать более удобную ситуацию для такой оценки, чем, столкнув человечество с посторонним разумом, дотошно рассмотреть, что из этого получится. В таком столкновении все в человеке подвергается жестокой проверке. И его физические данные - себе мы кажемся красивыми, но так ли уж целесообразной хорошо мы устроены, нельзя ли найти более удачную "конструкцию"? И его моральные ценности - так ли уж они безусловны, не требуют ли коекакой корректуры? И уж, конечно, создания его рук и его мозга.
Приемом такой "посторонней" проверки литература пользовалась издавна. Возьмем, к примеру, вольтеровского "Микромегаса". Поместив земных философов под увеличительное стекло, направленное на Землю гигантскими галактическими мыслителями, Вольтер подчеркнул убожество, мизерность своих противников.
Нет такой стороны в жизни людей, которая не могла бы быть затронутой, упомянутой или описанной в произведениях о Контакте. Отсюда бесконечное разнообразие подобного рода произведений.
Я думаю, что именно этой, чисто человеческой, а не только философско-научной стороной объясняется и тот интерес к поискам внеземных цивилизаций, о котором шла речь. Вряд ли кто собирается заполучить от пришельцев научные знания дешевым путем, нет, налицо стремление поглядеть на себя со стороны, выяснить, какое же место в мироздании занимаем мы, люди. Прежде всего мы ищем во Вселенной самих себя. И литература делает то же, только ей в отличие от науки легче завершить эти поиски позитивными результатами. Писателя чаще всегб мало заботит, как могут выглядеть внеземшЯе создания, буде таковые окажутся в действительности. Он придумывает всех этих карпнан, гломов, лимбеанцев, дэлов, энейцев или дурдиотов только для того, чтобы ярче, нагляднее провести ту мысль, ради которой он взялся за перо. И перед нами возникают просто-напросто карнавальные маски, за которыми прячется вполне земная суть. А это означает, что возможные научные или наукообразные аспекты отходят в сторону и остаются чисто литературные атрибуты - художественные и идеологические.
Здесь уж все зависит от взглядов и намерений писателя. Можно нарисовать нападение на Землю, чтобы тем самым заклеймить тупую, нерассуждающую силу, называемую Агрессией, как это сделал Уэллс в своем романе, но можно и бесчисленное количество раз варьировать сцены космической резни в духе марсианского цикла Эдгара Берроуза для любителей легкого и легчайшего чтения.
Не трудно заметить, что мотив конфликта, тем более вооруженного, между мирами в гораздо большей степени характерен для западной фантастики, чем для нашей. Отнюдь не все произведения, в которых описан такой конфликт, вдохновлены обскурантистскими целями, напротив, многие из них достигают весьма высокого накала социальной критики. Тем не менее социалистическое мировоззрение, видимо, плохо мирится с той мыслью, будто разумные существа, которые достигли столь высокой степени цивилизации, что совершают космические перелеты, не смогут найти общего языка и унизятся до такого варварства, как война.
Впрочем, рассказы этого сборника демонстрируют как раз мирные исходы встреч, хотя в некоторых из них отношения между сапиенсами и несколько натянуты. В большинстве же мы видим не только сотрудничество, но и содружество, полное взаимопонимание.
Если в повести "Огненный цикл" капитан звездолета поначалу опасается передавать научные знания обитателям планеты Абьермен, боясь их экспансии на Землю (космическая угроза любимый сюжет многих англо-американских фантастов), то, к чести землян, эта точка зрения быстро сменяется другой, люди приходят аборигенам на помощь. Побеждает гуманизм, если только можно придать этому земному слову более широкое звучание, распространить его на всю разумную Вселенную.
Обычно произведения, в которых описываются полеты землян к далеким мирам, масштабны, в них изображается облик целых планет, целых государств, а действие происходит в далеком будущем при самой совершенной технической вооруженности. Гостям же из космоса никто не мешает наносить нам ответные визиты не только в будущем, но и в настоящем, и даже в прошлом. Это позволяет писателю не организовывать глобальных вторжений, все знают, что их не было, а, забросив одиночных представителей иных миров в гущу людей, пристально понаблюдать за тем, как сложатся и дальнейшем их взаимоотношения с населением Земли.