– Это Джайлз, – невозмутимо произнесла она, показывая на всадника на переднем плане.

Мужчина царственно восседал на черном жеребце, победоносно подняв руку с зажатой в ней лисой. Казалось, что он надменно созерцал свою бывшую супругу, словно насмехался над ней.

– Кто-кто, мадам? – переспросил Дерек.

– Это Джайлз, – спокойно повторила Диана, – на картине изображен мой покойный муж.

Дерек приблизился к полотну, чтобы внимательнее рассмотреть его.

– Да, вы правы. Это Джайлз, – вздохнув, согласился граф. Повернувшись, он добавил. – Полагаю, что Томас Лоренс написал ее после завершения работы над портретом Генриетты и Розалинды.

Диана пригляделась поближе. Генриетта была изображена в застывшей театральной позе. Увидев у нее на руках девочку, Диана громко вскрикнула от удивления.

– У них есть ребенок? – спросила она сдавленным голосом.

На лице графа промелькнуло встревоженное выражение.

– Насколько я понял, у вас не было совместных детей, мадам?

– Нет, детей у нас не было. Как только я заводила об этом разговор, Джайлз очень раздражался. – Диана смотрела на портрет, не в силах оторвать взгляд от нежного личика ребенка. – Девочка прелестна. Вы сказали, ее зовут Розалинда? Сколько ей лет?

– В феврале ей исполнилось два года, – ответил граф.

– Вот как… – подавленным тоном произнесла Диана. – Когда Джайлз женился на Генриетте?

– В начале лета 1815 года, в июне. Это была последняя самая пышная свадебная церемония перед тем, как произошло сражение при Ватерлоо. Мы с Дереком шутили, что должна быть некая связь между свадьбой и сражением, – включился в разговор Тристан.

Диана тяжело вздохнула и потерла виски. Все это не поддавалось ее пониманию.

– Вы не смогли бы объяснить мне мое положение. Я первой вышла замуж за Джайлза, но не произвела на свет потомства. Являюсь ли я законной женой?

– Не знаю, – честно ответил граф.

– И я тоже, – вторил ему Тристан. – Чтобы это выяснить, нужно обратиться в адвокатскую контору.

– У вас есть с собой свидетельство о заключении брака? – полюбопытствовал Дерек.

– Разумеется, нет, – ответила Диана. – Эти бумаги я обычно при себе не ношу. Я даже не могла предположить, что мне понадобится доказывать свой брак с Джайлзом.

– Вам не следует сейчас об этом беспокоиться, – вновь вмешался Тристан. – У вас будет достаточно времени сделать это позднее.

Диана покачала в отчаянии головой и еще ближе подошла к картине, изображавшей Генриетту с Розалиндой. Дерек отвел Тристана в сторону.

– Как мы с ней поступим?

– Я заберу ее к себе, – сказал Тристан.

– Что? – воскликнул Дерек. – Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Тристан вопросительно посмотрел на негодующего друга и широко улыбнулся.

– Ну, не надо так беспокоиться, – поддразнил он графа. – Она поживет у меня в доме. Кэролин теперь в Лондоне, и, думаю, будет рада компании, если ты, конечно, не желаешь оставить гостью у себя вместе с Генриеттой.

– Боже праведный, разумеется, нет, – воспротивился Дерек. – Будет неплохо, если ты присмотришь за ней, пока я не проверю правдивость этой странной истории. Все еще есть вероятность, что это тщательно спланированное мошенничество, Трис.

– Может быть, – нехотя согласился Тристан, – но я в это не верю, мой друг.

Диана, наконец, оторвала взгляд от картины и посмотрела на мужчин, о чем-то говоривших в дальнем углу комнаты. Она чувствовала сильную усталость и уже была не в состоянии реагировать на их грубое поведение. Да и какое это теперь имело значение? Четыре предыдущих года ее жизни были ложью от начала до конца. Джайлз обвел вокруг пальца отца, использовал ее в своих целях и продолжал бы это делать, если бы не внезапная смерть. От горьких дум у нее засосало под ложечкой. Замужество Дианы было несчастливым, и титул, оставшийся ей в наследство, еще больше запутывал дело. Диане не хотелось верить, что ее обманывали все это время.

Мысли ее лихорадочно работали. Многое в странном поведении и непонятном отношении к ней Джайлза стало, наконец, находить разумное объяснение. Он вел двойную жизнь. Хотя Джайлз никогда не проявлял к ней пылкой любви, Диана не сомневалась, что некоторое время он относился к ней с почтительностью и уважением. Затем она вновь пришла к мысли, что ее вера в это была тоже частью лжи. Для Джайлза она была средством для достижения цели. Диана понимала, что Джайлз женился на ней из-за денег, и он не скрывал этого факта. Она даже стала сомневаться в законности брака. Диана чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и, чтобы сдержаться, закусила губу. Она понимала, что рыдания не лучший выход из положения, и ей следует сдержать эмоции и иметь ясную голову. У нее было такое предчувствие, что кошмар только начинается.

Увидев, как Тристан и граф направляются к ней, Диана взяла себя в руки. Она с трудом осознавала предательство мужа, но еще труднее было свыкнуться с мыслью, что два джентльмена стали свидетелями ее бесчестия. Собрав последние крупицы гордости, она посмотрела на них, не отводя глаз.

– Мы сочли разумным, что в данных обстоятельствах, мадам, – начал граф, – вам будет удобнее остановиться у Тристана. Это в нескольких кварталах отсюда. Если у вас, разумеется, нет других планов.

– Других планов у меня нет, – спокойно ответила Диана, – но мне не хотелось бы стать вам обузой, сэр. Если вы порекомендуете мне респектабельное заведение, то я могу устроиться самостоятельно.

Меньше всего в этот момент она нуждалась в благотворительности, хотя и не была уверена, хватит ли ей денег на оплату приличного жилья.

– Чепуха, – настаивал Тристан. – Даже и слышать об этом не хочу. Моя супруга Кэролин будет счастлива видеть вас в своей компании.

– Так будет лучше, – согласился с ним граф. – Я прикажу Добсу подать ваш экипаж.

Поспешность, с какой граф произнес эти слова, задели Диану за живое. Ему очень хотелось избавиться от нее. Она гордо подняла голову и в упор посмотрела в голубые глаза Дерека.

– У меня нет экипажа, милорд.

– Вы без экипажа?! – удивился граф. – Каким же образом, черт возьми, вы добрались сюда?

– В нанятом дилижансе, – сухим тоном произнесла Диана. – Я выехала из Корнуолла в собственной карете, но она не была подготовлена к долгому и тяжелому путешествию. На четвертый день пути у нее вышла из строя ось, и мой кучер Ричарде получил травму. Я оставила его, свою служанку Эми – жену Ричардса с багажом на постоялом дворе в Солсбери и дальше продолжала путь одна. Приехав в город, я вышла на Пикадилли и воспользовалась услугами извозчика.

– Из Солсбери в Лондон вы совершенно одна добирались по почтовом дилижансе?! – не веря своим ушам, промолвил граф.

Диана лишь пожала плечами в ответ на недоверчивые взгляды мужчин.

– У меня не было выбора. Я не могла оставить беспомощного Ричардса со сломанной ногой. Эми была нужна ему гораздо больше, чем мне.

– Как бы там ни было, мы можем обойтись без экипажа, – уверил Тристан. – Дождь уже прекратился и, если мы пойдем сейчас, то доберемся прежде, чем он начнется снова.

Дело было улажено, и Дерек вызвал Добса, который незамедлительно появился, преднамеренно не глядя в глаза графу. Дерек знал, что ему следует отчитать дворецкого при первой же возможности. Все поведение Добса указывало на то, что он сам осознал свое крайне непочтительное обращение с Дианой. Дерек тяжело вздохнул. Он чувствовал, как слуги настороженно относятся к нему, и многие из них считали его недостойным титула графа. Джайлза с большой натяжкой можно было назвать добрым по отношению к слугам, но они до сих пор были преданы ему и в некоторой степени – Генриетте, считая Дерека чужим для себя человеком.

Дерек распростился с Тристаном и Дианой в гостиной, дабы избежать этого в присутствии любопытствующей челяди. Можно было только догадываться, какие сплетни ходили в людской в этот момент. Вздор какой-то.

Оставшись наедине, Дерек пристально смотрел на портрет Джайлза, погрузившись в размышления, и его неприязнь к кузену росла с каждой минутой. Еще мальчиками они не дружили друг с другом. Их отцы, доводившиеся братьями, также не поддерживали родственные отношения, и Джайлз любил зло подтрунивать над Дереком, который был младше его и не имел ни титула, ни богатства. В юношеские годы Джайлз стал еще большим задирой, но Дерек его не боялся. Отец Дерека устроил единственного сына в армию, купив ему офицерский чин, и он провел несколько лет на Пиренейском полуострове, участвуя в кампаниях против французов. Пережив ужасы войны, Дерек считал колкости недостойными внимания.