- Пап, а она, - мальчик хмуро глянул в сторону дома, - у нас всегда будет жить?

- Нет, не всегда, - попытался успокоить его отец. - Она же когда-нибудь вырастет, станет взрослой, выйдет замуж… Женщины ведь в дом мужа уходят. Это ты с нами всегда жить будешь. Ну, пока свой дом не построишь.

- Зачем вы её купили? - обиженно просопел паренёк.

- Да мы и не покупали ее, в общем-то… Понимаешь, Таш, она - сирота.

- Точно, серота! - нервно рассмеялся мальчик. - Как мышь - серая.

- Сирота, - вздохнул Курьян, присаживаясь на бревно, - это когда ты остался совсем один в мире. Нет мамы, нет отца. Совсем никого нет, понимаешь?

- А куда они делись? - с небольшим интересом спросил сын, недовольно поджимая губы.

- Делька говорит, что маму её убили, когда ей было всего семь лет.

- А сейчас ей сколько? - удивился мальчишка. - Семь с половиной?

- Сейчас ей десять. Она в приюте жила. А там тех, кому больше десяти лет, не держат, сразу в храм на услужение отправляют.

- Ей десять лет? - не поверил Таш. - На два года младше меня! Она малявка!

- Да, сын, она совсем маленькая и хрупкая. Она чуть не погибла при обрушении храма. Мама её спасла.

- Мама? Ух, ты! А как храм обрушился? Ты мне расскажешь?! - загорелись глаза паренька.

- Расскажу… Так что ты скажешь насчёт сестры?

- Да пусть живёт! Жалко, что ли… Ты мне про храм расскажи!

Первое время Таш игнорировал новое существо в их доме. Если Делька попадалась ему на пути, он по большой дуге обходил её, стараясь даже не смотреть на девчонку. Никогда с ней не разговаривал, не помогал, даже если это требовалось. Девочка жалобно на него поглядывала и тоже молчала. Мальчишки с улицы поначалу посмеивались над ним, дразня малолетней невестой, но Таш с одними подрался, других закидал камнями, третьих сам высмеял. Взрослое население тоже с любопытством поглядывало на Дельку, но девочка редко появлялась на людях, предпочитая оставаться дома. На улицу её совсем не тянуло. Девчонки, её ровесницы задирали носы при виде маленькой и худенькой Дельки, и демонстративно перешёптывались. Мальчишки не подходили, опасаясь реакции Таша, а младшая ребятня, копавшаяся в песочных кучах, не привлекала саму Дельку.

Постепенно волнения вокруг сироты улеглись, и жизнь деревеньки вошла в привычное русло. А Делька старалась помогать своей названной матери, как могла. Вот только женские хлопоты её мало привлекали. Больше ей нравилось смотреть, как Курьян месит глину, крутит гончарный круг и творит горшки, крынки, чашки и плошки. Долго не позволял ей гончар помогать себе, но как-то поддался на уговоры, и радостная Делька бросилась месить глину. Вымазавшись по самую макушку, девочка, тем не мене, замесила ему очень приличную заготовку и горшки из неё получились на удивление лёгкие и прочные. Курьян не мог нахвалиться на свою помощницу, зато Таш ходил хмурый. Девчонка его злила. Надо сказать, гончарное дело совсем его не привлекало, и как не пытался Курьян приобщить сына к ремеслу, мальчик только яростнее сопротивлялся. А тут нашлась помощница! Мало того, что мама ей старалась подсунуть лучшие кусочки, ласкала её, так теперь и отец забыл, кто в их семье родной ребёнок, а кто нет.

Обиженный Таш решил уйти из дома и всем доказать, что он тоже чего-то стоит. Он мечтал, как будут горевать по нему родители, а когда поймут, кто виновник всех бед, выгонят тощую Дельку из дома! И пусть она топает в свой храм…

Поднявшись ночью с печи, он на цыпочках, стараясь не скрипеть половицами, направился к выходу, прихватив с собой здоровый кухонный нож. Дорожный мешок со всем необходимым был припрятан ещё с вечера в сарае. За стенкой кто-то всхлипнул. Сначала Таш подумал, что ему показалось, или с улицы шум проник в дом. Может корова или овца вздохнула во сне, а он… Всхлип повторился. Теперь парнишка точно понял, что это плачет за тонкой перегородкой его 'сестрица' Делька. Мальчишка поморщился, но всё же зашёл в маленькую светёлку, отведённую девочке. Нет, она плакала не во сне. Она сидела на скамье у окна, уставившись глазищами на полную луну с такой тоской, какая не может быть у маленькой девочки. Слёзы уже высохли на её округлившихся щёчках. Солёные дорожки слегка светились в неясном лунном свете. Она снова шмыгнула, и по-мальчишески утёрла нос кулаком.

- Чего не спишь? - тихо окликнул её Таш.

- Грустно, - не оборачиваясь, прошептала Делька.

- Чего грустить-то? - не понял её мальчишка. - Сыта, одета, все тебя… любят! Уж лучше, чем в приюте?!

- Ты не любишь, - обернулась к нему девочка и, не мигая, посмотрела прямо в глаза. Таш оторопел под этим взрослым взглядом. - И считаешь, что твои родители променяли тебя на меня!

- Вот ещё, - независимым тоном произнёс Таш. Он и не предполагал, что малявка может заметить его состояние, чего даже мать не увидела, и сделать из этого выводы. Что, если неспроста не спит она этой ночью, а караулит его?

- Считаешь, считаешь, - напирала Делька. - А я так не хочу!

- Чего не хочешь? - подозрительно поинтересовался мальчишка.

- Не хочу, чтобы ты страдал! - Вот и приехали… Точно, караулит! Может, углядела, как он мешок собирал? А ведь он так старался всё сделать тихо и незаметно. - Это неправильно. Они - твои родители, они любят тебя, - Делька не оставляла сомнений Ташу в своём поступке. - А я - чужая и… - она снова шмыгнула носом, - неправильно это…

- Вот заладила: неправильно, неправильно! - насупился парень. - Объяснить толком можешь?

- Не могу. Я не знаю, с чего начать, - Делька подняла на Таша жалобный взгляд.

- Начни с самого начала, - подбодрил её мальчишка, устраиваясь на скамье. То, что сегодня ночью он никуда не убежит, он уже понял. Ну, хоть послушает что-то 'интересное'.

Таш никак не ожидал, что то, что он услышит, полностью изменит его отношение к этой девочке. Мало того, он действительно станет считать её своей сестрой.

До семи лет Делька жила с мамой - травницей в лесу, недалеко от небольшой деревеньки со смешным названием Жилка. Мама собирала травы, коренья, ягоды. Короче всё, чем богат лес. И лечила людей. Тем они и жили. Отца своего девочка никогда не видела. Мама сказала, что он - очень хороший человек, но у него другая дорога… Что лес - не для него.

А однажды ночью на их избушку напали. Это были ночные тати, разбойники. Лесная нечисть не трогала их, мама умела с ними договариваться, и маленькая Делька ни разу не подверглась даже невинной шутки со стороны нежити. А вот с людьми… Мама защищала дочь до последнего вдоха, но силы были неравны, татей было слишком много на одну женщину. Дельку от смерти спас проезжающий мимо их избушки маг. Он победил ночных разбойников, но маму спасти уже не смог. Тело, пронзённое стрелой, было пришпилено к стене дома. Холодные, мёртвые глаза матери безучастно взирали на полную, как сейчас, луну. Её жёлтый свет плескался в чёрных зрачках травницы. Маг Гардаш похоронил женщину, а дочь забрал с собой в замок на краю света. Там была школа магов. У Дельки обнаружились способности, и она стала ученицей школы. Почти три года Делька изучала магию.

В этой школе было одно забавное правило: давать будущим магам звучные имена. Так что ученикам редко оставляли их настоящие имена. Маги считали, что человек, одарённый силой зваться должен соответственно его высокому статусу. Магистр магии Делька, или, как говорят в народе: ведьма Делька - звучит не солидно. А вот ведьма Фраира… Это да! Так Делька стала Фраирой.

Всё было хорошо. Ученица Фраира делала успехи, радуя наставников и вызывая зависть некоторых учеников, пока не наступил тот злополучный день. Юные маги гуляли во внутреннем дворе замка, когда прямо посредине площади открылось око телепорта, и из него на полном скаку вылетела чёрная карета, запряжённая четвёркой вороных коней. Эта карета неслась прямо на группу младших учеников, среди которых была и Фраира. В страхе быть раздавленной копытами и колёсами, девочка вскинула руки, выставляя щит. Что она могла? Маленькая, только начавшая обучение, против опытного мага, управлявшего телепортом и чёрным экипажем. Оказывается, очень много. Она разметала коней по двору и опрокинула карету одним своим щитом. Маг, сидевший на облучке, от удара силы слетел с козел, описал высокую дугу и плюхнулся в кусты жасмина. Пассажир опрокинутой кареты заполучил кучу синяков и перелом ключицы. А это был наместник провинции, и он затребовал самого строгого наказания для наглеца, позволившего себе такое поведение по отношению к высокопоставленной особе. Он даже настаивал на смертной казни. Как маги не доказывали, что ребёнок не виноват, что это был просто испуг, а не покушение, отстоять ученицу Фраиру им не удалось.