Некоторое время Эллери стоял, прислушиваясь. Он слышал, как доктор задержался в конце коридора, и вскоре вновь зазвучали его тяжелые шаги, на сей раз удалявшиеся по ступенькам.
Эллери на цыпочках подошел к двери. Он заметил это, как только вошел в комнату.
Замок отсутствовал — вместо него зияла дыра, а вокруг валялись свежие деревянные щепки. Нахмурившись, он вставил в дверную ручку шаткий стул и начал обследовать комнату.
Эллери поднял матрац с тяжелой деревянной кровати и порылся под ним, ища неизвестно что. Потом он открыл стенные шкафы, выдвинул ящики и прощупал потертый ковер, чтобы убедиться, что под ним нет проводов.
Спустя десять минут, сердитый на самого себя, Эллери прекратил обыск и подошел к окну. Вид из него был настолько удручающим, что он мрачно нахмурился. Только бурые, лишенные листвы деревья и свинцовое небо над ними, — древнее сооружение, колоритно именуемое Черным Домом, находилось с другой стороны и не было видно из этого окна.
Скрытое облаками солнце садилось за горизонт. На миг оно ярко блеснуло, выглянув из-за туч, отчего в глазах у Эллери заплясали разноцветные точки. Затем облако, наполненное снегом, вновь закрыло солнце, и в комнате сразу же стало темно.
Итак, замок извлекли из двери. Быстро сработано! Они ведь не могли знать о его приезде. Должно быть, кто-то увидел его из окна, когда автомобиль остановился на подъездной дорожке. Старуха, выглянувшая на одну секунду? Эллери заинтересовался, куда она делась. Как бы то ни было, чья-то опытная рука несколько минут трудилась над дверью… Интересно, изуродовали ли таким же образом двери комнат Торна и Элис Мейхью?
Когда Эллери спустился в гостиную, Торн и доктор Райнах уже сидели у камина.
— Дайте бедной девушке прийти в себя после сегодняшнего потрясения, — говорил толстяк. — Я сказал миссис Райнах, чтобы она постепенно подготовила Сару… А, Квин. Присоединяйтесь к нам. Мы приступим к обеду, как только спустится Элис.
— Доктор Райнах только что извинялся за миссис Сару Фелл — тетю мисс Мейхью и сестру Силвестера Мейхью, — объяснил Торн. — Ожидание приезда племянницы, кажется, оказалось для нее слишком сильным переживанием.
— В самом деле? — промолвил Эллери, садясь и помещая ноги на ближайшее полено.
— Дело в том, — заговорил толстяк, — что моя бедная сводная сестра полоумная. Семейная паранойя. Она, конечно, не буйнопомешанная, но к ней следует приноровиться. Для Элис увидеть ее…
— Паранойя, — повторил Эллери. — Что за несчастная семья! Болезнь вашего сводного брата Силвестера выражалась в пребывании в одиночестве среди хлама и мусора. А что за мания терзает миссис Фелл?
— Достаточно традиционная — она думает, что ее дочь все еще жива. Бедная Оливия погибла в автомобильной катастрофе три года назад, что сдвинуло с равновесия материнские инстинкты Сары. Теперь она с нетерпением ждет встречи с Элис — дочерью своего брата, — и это может создать неловкость. Никто не знает, как будет реагировать помутившийся рассудок на необычную ситуацию.
— Что касается стресса, — протянул Эллери, — то, по-моему, это испытание для любого ума — не важно, светлый он или помутившийся.
Доктор Райнах бесшумно рассмеялся.
— Этот парень, Кит… — заговорил склонившийся над огнем Торн.
Толстяк поставил свой бокал.
— Выпьете, Квин?
— Нет, благодарю вас.
— Что? Ах, Ник! Что вас в нем заинтересовало, Торн?
Адвокат пожал плечами. Доктор Райнах снова взял свой бокал.
— У меня разыгралось воображение, или в воздухе в самом деле ощущается намек на враждебность?
— Райнах… — резко начал Торн.
— Не беспокойтесь из-за Кита, Торн. Мы большей частью оставляем его в покое. Кит сердит на весь мир, что свидетельствует о наличии здравого смысла, но боюсь, что в отличие от меня он не в состоянии возвыситься над собственным здравомыслием. Возможно, вам он покажется необщительным… А, вот и вы, дорогая! Просто чудесно!
Переодевшаяся в скромное, простого покроя платье, Элис выглядела посвежевшей. На ее щеках появился румянец, а в глазах — отсутствовавший ранее блеск. Видя ее впервые без пальто и шляпки, Эллери подумал, что она изменилась так, как ухитряются изменяться все женщины, сняв верхнюю одежду и проделав таинственные операции за закрытой дверью туалетной. Помощь другой женщины также, очевидно, пришлась кстати; под глазами Элис все еще виднелись круги, но улыбка стала более веселой.
— Спасибо, дядя Герберт. — Ее голос был слегка хрипловатым. — Но боюсь, что я простудилась.
— Виски и горячий лимонад, — тут же посоветовал толстяк. — После легкой закуски пораньше отправляйтесь в постель.
— По правде говоря, я проголодалась.
— Тогда ешьте сколько хотите. Вы, несомненно, поняли, что я — великолепный врач. Пошли обедать?
— Да, — испуганно отозвалась миссис Райнах. — Не будем ждать Сару и Николаса.
Глаза Элис слегка потускнели. Затем она вздохнула, взяла толстяка под руку, и все направились в столовую.
Обед явно не удался. Доктор Райнах щедро уделял внимание яствам и напиткам. Миссис Райнах, облаченная в фартук, почти не ела, еле успевая убирать со стола посуду и подавать новые блюда, — очевидно, прислуга в доме отсутствовала. Элис постепенно теряла румянец — ее лицо приобрело прежнее напряженное выражение, иногда она покашливала. Керосиновая лампа на столе раздражающе мерцала, и Эллери ощущал, что каждый кусочек еды попахивает керосином. Кроме того, piece de resistance[5] была баранина с карри, а Эллери из всех блюд ненавидел именно это. Торн флегматично ел, не поднимая глаз от тарелки.
Когда они возвращались в гостиную, старый адвокат задержался и шепнул Элис:
— С вами все в порядке?
— Думаю, я немного трусовата, — тихо ответила она. — Пожалуйста, мистер Торн, не считайте меня ребенком, но во всем этом есть что-то… странное. Теперь я жалею, что приехала сюда.
— Знаю, — пробормотал Торн. — И все же это было необходимо. Если бы существовала возможность избавить вас от этого, я бы ею воспользовался. Но вы, конечно, не могли остаться в этой жуткой берлоге напротив…
— О, нет! — Она содрогнулась.
— А ближайший отель находится за много миль отсюда. Может быть, мисс Мейхью, кто-нибудь из этих людей…
— Нет-нет. Просто мне они кажутся совсем чужими. Полагаю, все дело в холоде и разыгравшемся воображении. Вы не станете возражать, если я пойду спать? Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить.
Торн похлопал ее по руке. Элис с благодарностью улыбнулась, пробормотала извинения, поцеловала в щеку доктора Райнаха и отправилась наверх снова в сопровождении миссис Райнах.
Мужчины вновь устроились у камина и закурили сигареты, когда где-то возле дома послышались шаги.
— Должно быть, Ник, — пробасил доктор. — Где его носило?
Молодой гигант появился на пороге гостиной с сердитым видом. Его башмаки промокли насквозь. Буркнув «Привет», он направился к огню погреть свои огромные покрасневшие руки. Не обратив внимания на Торна, Кит, проходя мимо Эллери, бросил на него быстрый взгляд.
— Где ты был, Ник? Входи и садись обедать.
— Я поел перед вашим приездом.
— Что тебя задержало?
— То, о чем вы не подумали, — таскал дрова. — Тон Кита был грубым, но Эллери заметил, что его руки дрожат. Чертовски странно! Манеры парня явно не подобали слуге, однако он, по-видимому, пребывал в доме именно в этом качестве. — Идет снег.
— Снег?
Мужчины столпились у окон. Ночь была безлунной; по стеклам скользили крупные снежинки.
— В самом деле снег, — вздохнул доктор Райнах; в его тоне было нечто, от чего по затылку Эллери забегали мурашки. — «Скрывает снега пелена холмы, деревья, реку, небо и домик фермерский в саду…»[6]
— Вы настоящий сельский житель, доктор, — заметил Эллери.