— Дитя мое, если вы его так любите, кто знает, может, вы никогда не сумеете его забыть, — сказал отец Гладстоун. — Но вы еще так молоды. И наверняка полюбите. Поверьте, у вас все впереди. Любовь должна быть взаимной.

Мэри грустно улыбнулась.

— Нет, святой отец, я никогда не полюблю никого другого.

Элис с Джоном подошли к церкви.

— Я подожду вас здесь, — предложила Элис, а вы идите к ней.

Элис не могла отказать себе в удовольствии увидеть, как они встретятся. Башенные часы пробили половину десятого, и Мэри должна вот-вот появиться.

— Ну идите же, Джон, смелее!

Но тут Мэри открыла дверь и вышла из храма. На миг она зажмурила глаза от яркого солнца и, подставив ему лицо, вдруг почувствовала, что на нее смотрят. Сердце забилось в радостном предчувствии, и Мэри осторожно повернула голову. И увидела, что навстречу ей идет молодой мужчина — высокий, широкоплечий, русоволосый… Его походка показалась ей до странности знакомой. Вдруг он побежал. Мэри встретилась с ним глазами, и у нее перехватило дыхание.

— Джон! — выдохнула она чуть слышно и потрясла головой, словно хотела стряхнуть наваждение. Видение не исчезло. А когда она услышала голос Джона, слезы потекли по щекам.

— Мэри! Моя Мэри!

Не успела она опомниться, как оказалась в его объятиях. Они плакали и смеялись, не обращая внимания на прохожих, сейчас они были одни на всем белом свете.

Мимо проходила пожилая пара, и дама, улыбнувшись своему спутнику, сказала:

— Взгляни, какие трогательные влюбленные! И такие юные… Как мы с тобой когда-то…

Элис на расстоянии наблюдала за их встречей. Она всплакнула, а потом заторопилась домой — порадовать Дороти.

Все воскресенье у Мэри голова шла кругом. Долго они еще бродили по парку, держась за руки, словно боялись, что снова потеряют друг друга.

— Не могу простить Нэнси то, что она натворила, — сказал Джон, стоя на мостике над прудом и глядя в воду. — Ведь если бы не таксист, я так бы и не узнал, что Дотти приезжала поговорить со мной… — Он покачал головой. — Страшно подумать, что бы со мной было, если бы я сел в другое такси…

— Мне больно думать о Нэнси, — согласилась Мэри, — но отец Гладстоун сказал, что надо учиться прощать… Только так мы обретаем силы жить дальше. Поэтому я прощаю Нэнси.

Джон бросил на Мэри пристальный взгляд, словно не мог поверить, что снова обрел ее, а потом тихо сказал:

— Я люблю тебя.

— А я тебя, — шепнула Мэри, глядя ему в глаза.

Вскоре Мэри и Джон поженились. Обвенчал их отец Гладстоун. Элис стояла в церкви, держа в руках маленький букетик цветов, и сияла от радости. Она словно помолодела на десять лет. Том и Аманда, нарядные и счастливые, с трудом сдерживали слезы. Их радость омрачало лишь то, что Нэнси, хоть и обещала, так и не приехала на свадьбу к брату. А Дороти на радостях и вовсе прослезилась и все время хлюпала носом и терла его платком, пока он не стал красным как помидор.

— Миссис Ричардсон, какая же ты у меня красавица! — шепнул Джон на ухо Мэри, когда они шли между скамеек по проходу церкви.

Джон — нарядный и торжественный, в темном костюме — и Мэри — сияющая, в белом шелковом воздушном платье, которое Элис сшила собственными руками, вызывали всеобщее восхищение. Все сошлись во мнении, что в здешней церкви такой красивой пары еще никогда не венчали.

Когда они наконец остались одни, Мэри собралась с духом и, подняв глаза на Джона, сказала:

— Я должна сказать тебе одну вещь…

Джон подошел к ней, схватил на руки и, поднеся к кровати, ответил:

— А я, миссис Ричардсон, предпочел бы отложить разговоры на потом.

Он опустил ее на постель и, не отрывая глаз, проговорил:

— Мэри, я так долго ждал этого дня! А когда думал, что потерял тебя навсегда, я… — Он замолчал, не в силах подобрать нужные слова. — Нет, в глубине души я всегда знал, что мы с тобой будем вместе. А ты?

Мэри не ответила.

— Что же ты молчишь?

— Ты же сам сказал, что предпочел бы оставить разговоры на потом, — улыбнулась она и, приподнявшись, принялась вынимать из волос цветы.

Джон улыбнулся в ответ и, сев у нее за спиной, начал не спеша расстегивать пуговички на лифе платья, покрывая поцелуями ее нежную кожу.

Мэри почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло, и полностью отдалась своим ощущениям.

Между тем Джон спустил платье с плеч и, развернув Мэри лицом к себе, заглянул в глаза и шепнул:

— Я так тебя хочу, Мэри!.. Но я не стану спешить. — Он провел кончиком пальца по кружевному вырезу лифчика, и Мэри затрепетала. — А ты хочешь меня?

— Хочу, — выдохнула она и встала. Шелковое платье соскользнуло с нее и облаком легло у ног. Мэри перешагнула через него, сбросила туфельки и встала перед мужем в одном белье. — Очень хочу.

Не отрывая от нее восхищенных глаз, Джон развязал галстук, сбросил костюм, рубашку и потянул жену на кровать.

— Ты такая красивая… — шептал он, распуская ей волосы. — И я так давно об этом мечтал…

— Я тоже, Джонни, — шепнула Мэри, прильнув к нему и подрагивая от возбуждения. — Возьми меня!

— Мэри, сладкая моя… — Джон расстегнул ей лифчик и стал нежно целовать грудь. — Когда ты так говоришь, я за себя не ручаюсь… Я так долго тебя ждал… Мэри…

— Так люби меня! — шепнула она и припала к его губам.

Джон уложил ее на спину и, оторвавшись от ее губ, стянул трусики и поцеловал в живот. Мэри замерла и, почувствовав прилив желания, прижалась к нему. А когда ощутила прикосновение его горячей возбужденной плоти, раздвинула ноги и, обвив его за шею, подалась вперед.

Она слышала, как бьется его сердце, смотрела в его затуманенные страстью глаза и хотела одного: слиться с ним воедино. Запустив пальцы в его густые русые волосы, она прижала его голову к груди и стала шептать на ухо такие слова, какие прежде никогда не говорила.

Постанывая от наслаждения, Мэри двигалась, повинуясь инстинкту и упиваясь новыми ощущениями.

— Мэри… — шептал Джон, обжигая ее шею горячим дыханием. — Мэри, любимая моя… — Обхватив ее за ягодицы, он входил в нее снова и снова, пока их страсть не достигла накала и он не наполнил ее животворным семенем…

Потом они отдыхали, умиротворенные и переполненные нежностью друг к другу.

— Миссис Ричардсон, я тебя обожаю, — шептал Джон, прижимая к себе жену.

Мэри прильнула к нему всем телом и думала о том, что все плохое у нее в жизни позади.

— Мэри, а у меня есть для тебя сюрприз, — шепнул Джон, чуть отодвигаясь и заглядывая ей в лицо. — Вернее, свадебный подарок.

— А я не додумалась приготовить тебе подарок! — расстроилась Мэри. — Ну вот, так нечестно…

— Ты сама — лучший в мире подарок! — тихо сказал Джон, глядя в ее сияющие счастьем глаза. — Знаешь, что я купил?

— Что? — Мэри приподнялась на локте и кончиком пальца обвела его губы. — И что же мне купил мой муж?

— Я выкупил ту часть поместья, что продал твой отец, — с ликующим видом сообщил Джон. — Теперь у меня есть все, о чем только можно мечтать.

— И что же у тебя теперь есть?

— У меня есть ты, любовь моя. И у меня наконец-то есть своя земля. Понимаешь? Что еще нужно мужчине?

— Ребенок, — ответила Мэри. — Я рожу тебе сына, — сказала она, глядя ему в глаза и чувствуя, что ее снова охватывает желание.

— А я не откажусь и от дочки, — шепнул Джон, лаская жену. — И пусть она будет такой же красивой, как ты. Это будет мне лучшим в мире подарком. Только не будем с этим затягивать, согласна?

— Согласна, — улыбнулась Мэри и, поцеловав мужа, притянула его к себе. — Ну что, ты готов?

Нэнси рассталась с Тимоти Реддингтоном, но так и не вернулась к родителям. Она осталась в Лондоне и по-прежнему работает певицей в ресторане.

Шон и Рыжий Дик угодили за решетку за убийство Энн Стоун и за кражу драгоценностей из поместья Браунов. Рыжий Дик по старой дружбе заложил своего «партнера» Тимоти Реддингтона, и того обвинили в скупке краденого.