- У меня давно неприятности,- успокоил я его.- Давайте, показывайте секретные ходы.

- Какие ходы?! - испугался он.- Что за бред?

- А через подвал?

- Что вам нужно, Жилин?

Тут и Лэн появился. Шершень посмотрел на нового гостя бешеными глазами и сказал, стараясь сохранить достойный вид:

- Проход в подвале перекрыт.

- В том корпусе есть внутренний дворик?

- Да,- ответил Лэн.- С бассейном и гаражами.

- Сквозь какую щелочку бы в него заглянуть?

- Ни сквозь какую! - тоненько закричал Владислав Кимович.- У нас - только эта лестница, все окна - на улицу! Что вы хотите от меня?

Я вздохнул.

- Хочу ключи.

- В верхнем ящике стола,- сказал он, дыша с трудом. Там были две большущие связки. Металлические ключи! Поистине, старомодность этого человека не знала границ.

- Пойду осмотрюсь,- известил я Лэна.- Посторожи здесь, если не трудно. Главное, не поддавайся на уговоры. Этот человек очень опасен, когда улыбается и говорит приятным голосом.

Упомянутая лестница нашлась легко. Штаб-квартира партии Единого Сна занимала все три этажа: второй состоял из зала для заседаний и мини-типографии, на третьем размещались партийная "библиотека и партийный спортзал, но ни по одному из этих путей в самом деле нельзя было попасть в глубь здания. Солидные, поставленные на века перегородки возбуждали агрессивное любопытство. Это чувство трудно поддавалось контролю. Хотелось патетически воскликнуть вслед за персонажем-идиотом из какойнибудь идиотской комедии: "Кто так строит?!" Хотелось взять в руки пневматическую базуку... Лестница вознесла меня на самый верх - к армированной двери, закрытой на три замка. Для человека, вооруженного ключами и дерзкой решимостью, это не препятствие. Расправившись с дверью, я попал на чердак, дополз до угловой башенки и вылез через окошко на черепичную крышу. Скат был пологим. Я снял обувь и двинулся дальше, добрался по коньку крыши до основного корпуса, спустился к краю и заглянул за низкое ограждение, исполненное в виде затейливой чугунной решетки. Внизу действительно был дворик. Мелкая сетка, натянутая под самой крышей, прямо под водостоком, защищала внутреннее пространство от вертолетов, птиц и босоногих верхолазов вроде меня. Сетка зловеще поблескивала, отражая полную луну над площадью. Никаких надежд.

Тогда я спустился в подвал (он же технический этаж), подпер массивную дверь каким-то баллоном и быстро разобрался со светом. По стенам тянулись неопрятного вида трубы с растрепанным утеплителем, а в нише размещался здоровенный стальной бак, оборудованный датчиками, клапанами, вытяжкой, вентилями красного и синего цветов. Это была котельная, причем очень древняя. Наверное, такая же древняя, как и сам дом. Я поискал взглядом контейнеры с углем, поискал совковую лопату... нет, топка здесь питалась газом, значит, оборудование было все-таки не слишком старым, всего лишь из прошлого века, вовсе не из прошлого тысячелетия. Дом был с нижней разводкой, а котельная, надо полагать, обслуживала все здание целиком, централизованно. Подвал упирался в тупик - проход был замурован кирпичом.

Запустить котел в доисторической котельной - не сложнее, чем фотореактор планетолета, так что работа мне предстояла штатная. Для начала я нашел входной вентиль*и наполнил бак водой. Потом продул клапаны, спустив воздух. Наконец, выбрал из шеренги баллонов, стоявших в начале подвала, тот, в котором сохранилось некоторое количество газа, и запалил пропановую топку. Котел разогревался хорошо, живенько. Чтобы согреть здание в холодную зиму, хватило бы трех атмосфер, но я нагнал давление до семи и открыл красный вентиль, пустив горячую воду в трубы. Натужный мучительный стон пронизал дом снизу доверху, в каменном брюхе болезненно заурчало; ничем хорошим это кончиться не могло.

Пришло время вернуться в главный партийный кабинет.

- ...Зрелые, пожившие люди, милый вы мой, знают две вещи,- мягко говорил Шершень.- Во-первых, каждый человек - это центр Вселенной, во-вторых, каждый человек - это кусок дерьма. И когда мы вспоминаем о так называемой чести, на самом деле мы имеем в виду, насколько глубоко человек может спрятать внутри себя и первое, и второе...

Лэн восседал в председательском кресле, напряженно скрестив на груди руки, и переливался всеми оттенками красного. Очевидно, ему предложили лучшее в кабинете место, и он счел невежливым отказаться. Шершень сидел перед ним на столе, соблазнительно положив ногу на ногу. Увидев меня, Лэн вскочил.

- Вижу, наш друг ведет себя благоразумно,- кивнул я ему.Ты только имей в виду, что эти мысли насчет дерьма и чести нахально позаимствованы у одного писателя прошлого века, который пытался выглядеть циником, хоть и был законченным романтиком.

Шершень не обернулся, изображая спиной высшую степень пререния.

- Эй, Владислав Кимович,- позвал я его.- Сейчас к нам придут. Но, может быть, сначала позвонят по телефону. Если они позвонят, вы ответите на звонок. Они спросят, какого черта здесь происходит, и вы сообщите, что сюда ворвалась группа сумасшедших бодрецов, которые закрылись в котельной и не желают уходить.

- Послушайте, Жилин,- сказал Шершень.- Вы очень непорядочный человек, Жилин.

- Послушайте, Шершень,- сказал я ему.- Все присутствующие вас отлично понимают, Шершень. Когда будете говорить по телефону, не нужно держать себя в руках и скрывать переполняющие вас чувства. Думаю, получится убедительно. Вы извинитесь и заверите, что немедленно, сию же секунду вызываете полицию.

- Я в самом деле вызову полицию,- пообещал Шершень сварливо.- Когда и если мне будет позволено...- Он непроизвольно взглянул на макушку Лэна.

- Полицию вызову я сам,- объявил я.- А вы, Владислав Кимович, не забудьте упомянуть о ней в телефонном разговоре. Уж постарайтесь. И когда-нибудь в вашу честь назовут планету. Планета Владислава, нравится? Надеюсь, этой чести вы удостоитесь не посмертно.

Круглое лицо председателя превратилось в сильно вытянутый овал. Временами у меня получается придавать словам вескость. В такие моменты люди думают, что я способен на все. Это не так, но репутацию не выбирают.