Неожиданно Даллес увидел лицо Фюрера.

" Где я видел этого развращенного мулата? " - подумал Даллес, упорно смотря на загоревшее до черноты лицо Фюрера. Тот застенчиво смотрел на Даллеса через странички " Play Boy " и ужасно боялся, что Даллес узнает его и закричит что-нибудь типа " Держите любимого Фюрера ". Внезапно в проеме пальмовых ветвей появился подхалим Шелленберг, приехавший встретить вождя. Толстый таможенник тщетно пытался сдержать его. Шелленберг, подпрыгивал, вытягивая тощую шею, вопил:

- Я здесь, мой Фюрер, я здесь!

" Развелось же этих фюреров ", - подумал Даллес.

Шелленберг подвел к дверям телегу, запряженную парой рабов, посадил в нее любимого Фюрера ( что неграм, запряженным в телегу, совсем не понравилось ) и направился на виллу Фиделя.

Штирлиц был в ужасном расположении духа. Тушенки было много до ужаса, но даже это не радовало профессионального разведчика. Шелленберг нажаловался Фюреру, что кто-то испортил все его наркотики. Фюреру было не до наркотиков. Вылечившись в Бразилии от импотенции, он теперь страдал от отсутствия женщин. Негритянок он терпеть не мог и очень боялся. Пришлось отправить пару негров на почту и выписать Фюреру из Германии Еву Браун.

Узнав про это, Штирлиц поперхнулся. Ева Браун принадлежала для Штирлица к тому классу женщин, которые убегали от него до восьми вечера. Все остальные убегали от него в девять - тридцать. Некоторые не доходили до дома Штирлица, не дослушав его рассказ о всемирной победе мировой революции и обилии "Беломора" и тушенки. Приезд Евы Браун не предвещал Штирлицу ничего хорошего, и он, решив потешиться, выбрал самый тяжелый кастет и отправился искать Мюллера.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Даллес искал виллу Фиделя Кастро. Он знал по описаниям Шелленберга, что " она такая большая ", но для обычного американского агента этого было явно недостаточно. Даллес не смог догадаться, что все, кроме помойки и зарослей кактусов и есть вилла Фиделя Кастро.

В это время Штирлиц спаивал Фиделя и уговаривал его провозгласить на Кубе развитой коммунизм.

- Может, социализм? - спрашивал Фидель после очередного стакана, на что Штирлиц отвечал:

- Нет, ты меня уважаешь? - и наливал следующий. Горилка Геббельса была на редкость хороша.

***

Утром Фидель пошарил в темноте рукой по столу, поймал скользкий теплый огурец и съел его. Затем с трудом одел галифе, предварительно разобравшись, где у них левая штанина, а где подтяжки, выпил теплого пива и ползком выбрался из кабинета Штирлица. В коридоре стоял Даллес. Ночью он каким-то образом пробрался на виллу Фиделя и теперь основательно на ней заблудился. Утром он пошел на запах туалета, надеясь встретить цивилизованных людей и напоролся на волосатого небритого Фиделя, с урчанием выползающего из кабинета Штирлица.

С воплем "Спасите, хищник" Даллес бросил чемодан и повис высоко на занавеске. Фидель от этого звука очнулся, подобрался все так же на четвереньках к висящему высоко наверху Даллесу и неожиданно для себя залаял.

Штирлиц проснулся, как всегда, злой и небритый. Вокруг глаз советского разведчика темнели синие круги. Голова раскалывалась от вчерашней пьянки.

" Чертов Фидель ", - подумал Штирлиц, - " Две бутылки извел на всякие пьянки "

Штирлиц рыгнул и позвал:

- Федя!

- Р-р-р-р? - вопросительно прорычал Фидель в ответ из коридора, теребя штанину Даллеса.

- Ползи сюда...

- Р-р-р-р, - прорычал Фидель, отрицательно помотав головой, отчего Даллес, зажатый зубами Фиделя посредством штанины, закачался на занавеске.

- Ну тогда я к тебе поползу, - сказал Штирлиц, переползая с дивана на пол. Внезапно он почувствовал, что кто-то его держит. Крепко выругавшись, Штирлиц начал дергать руками и ногами в разные стороны. Через двадцать минут опытный разведчик, получив информацию к размышлению в виде хлопка небольшим металлическим предметом по лбу, понял, что его сдерживают подтяжки, которые он забыл отцепить от лежащего на полу маузера. Пошарив рукой сзади себя, Штирлиц нащупал что-то эластичное. Подергав это что-то в разные стороны, он понял четыре вещи. Первое: это что-то являлось подтяжками. Второе: Штирлица сдерживали другие подтяжки ( не эти ). Третье: к подтяжкам был прицеплен Фидель, стягивающий со шторы зубами вопящего Даллеса. И что Даллес к подтяжкам отношения не имеет.

- Ты что это кусаешься? - удивленно спросил Штирлиц.

- Р-р-р-р, - прорычал Фидель что-то невнятное, не разжимая зубов. - Кого поймал? - спросил Штирлиц.

Фидель выпустил Даллеса, который, воспользовавшись приобретенной свободой, быстро забрался по шторе вверх.

- Не трогайте меня! - завопил он оттуда. - Я вас боюсь.

- А я что, кусаюсь? - обиженно спросил Штирлиц. Даллес начинал ему не нравиться. Даллесу не понравился Фидель. Даллес пробрался сквозь толщу занавесок к окну и стал биться об стекло головой, пытаясь его открыть.

- Бейся, бейся, - сказал Штирлиц, с трудом поднимаясь на ноги. - Там бассейн с крокодилами.

- Ага! - радостно подтвердил Фидель и одобрительно зарычал.

- Федя, - сказал Штирлиц. - Что это за птица на окне?

- Ворона! - сказал Фидель и заржал. Шутка показалась ему жутко оригинальной. Штирлиц разозлился и для разминки, прислонив Фиделя к стенке, начал бить ногами. Когда Фидель согнулся пополам, Штирлиц стал бить его кастетом. Он не резвился так уже девять лет, с тех пор, как адмирал Канарис имел удовольствие наступить ему на ногу.

Отколотив Фиделя до глухого урчания, Штирлиц поставил ему напоследок большой красивый фингал под левый глаз, подправил его двумя ударами и прислонил охающего Фиделя к стенке. После физических упражнений русский разведчик становился добр и безобиден.

Даллес изнемог от тяжелого висения на скользкой шелковой занавеске и непроизвольно сполз вниз, произведя некоторый шум, разбудивший Бормана, который провел всю ночь над реализацией очередной безобидной шутки и теперь спал детским сном на чердаке с улыбкой на устах и милым, полным нежности к предстоящим жертвам лицом и чувством полного удовлетворения. Рядом с ним покоился обычный кубинский кокосовый орех с не вполне обычным содержанием. Борман стал обожать кокосы с тех пор, как они не понравились Штирлицу. Ядерная мина на тушенке должна была не понравиться Штирлицу еще больше. Борман прервал свой многосерийный сон "Приказано выжить" и прислушался. Большую весомую цену бомбе придавали тридцать шесть таблеток пургена, которые он достал у Айсмана.

***

Штирлиц стукнул Даллеса пару раз носком сапога и спросил:

- Ты кто?

- А? - после часа, проведенного на занавеске, Даллес выглядел полным придурком.

- Все ясно, - сказал Штирлиц. - Ты - вражеский шпион, враг мировой революции и всего советского народа, троцкист, националист, пособник Бухарина, буржуазный элемент, пособник контрреволюции ...

Даллес зажмурился. На тему вражеского шпиона Штирлиц бредил четыре часа, ни разу не повторяясь, и закончил свою речь внушительным ударом кастета.

По прошествии этого времени Борман, основательно подкачавшись в своей лексике, так как ругательства Штирлица давали глубокую тему для размышления ( все выражения Борман записал в книжечку ), зашел к Штирлицу, держа в руке кокосовый орех. Сердце его приятно согревалось при мысли, что он как-то намерзит русскому разведчику. Всунув Штирлицу орех, Борман с криком "За Ленина, за Сталина!" скрылся в дверях. Штирлиц, основательно озадачившись, смотрел на орех. На скорлупе было выгравировано " ШТИРЛИЦ-СКОТИНА И РУССКИЙ ШПИОН ". Произведение гравировального искусства было сделано очень красивым почерком и без единой ошибки. Борман очень старался. Он любил делать гадкие, но приятные сюрпризы, сбивавшие с толку разных разведчиков. " Никак не успокоится ", - подумал Штирлиц. Он попробовал поковырять вилкой надпись, но плод экватора просто так не поддавался. Исправить слово "шпион" на "разведчик", как в старые добрые времена, было весьма трудно - кокосовый орех был сделан из какого-то материала, очень отдаленно напоминавшего стены в рейхканцелярском ватерклозете. Штирлиц злобно воткнул в орех искривленную вилку. Внутри оказалась тушенка. Это наводило на странные мысли. Во-первых, где Борман научился говорить по-русски, а тем более писать и хамить русским разведчикам. Во-вторых, где Борман достал тушенку. В конце концов, Штирлиц пургена не любил. С кокосовым орехом пришлось расстаться, хотя Штирлицу очень было жаль расставаться с тушенкой.