Орли предвидел, что если он даже и вырвется из рук врагов, ему придется не только уйти из столицы, но и пробираться в горы, а затем перейти границу на севере. Однако, даже если Вери и Спиро раздобыли бы машину для побега, вряд ли удастся им беспрепятственно промчаться 400 километров до гор. Враги очнутся и примут все меры к задержанию беглецов. Они будут продолжать преследование даже в горах. Вот тут-то "Бегемот" со своими гусеничными цепями и стальными шипами может оказаться очень полезным...

"Конечно, может быть все мои предположения рухнут при первом же вооруженном натиске на меня полицейских. Ну, что же, лучше ужасный конец, чем ужас без конца", - решил он.

Однако Орли гнал от себя все мрачные мысли и обдумывал планы побега.

Он вынул из-под отставшей штукатурки несколько листков бумаги и огрызок карандаша и стал составлять ответ на записку Вери. Экономя каждый миллиметр драгоценной бумаги, он мельчайшим почерком изложил свой план, как мог кратко и в выражениях, понятных лишь ему и Вери. Она знала Энергон не хуже его самого, она участвовала в опытах, и Орли был уверен, что его подруга поймет все. На обороте записки он обращался к Спиро, просил своего друга разыскать "Бегемот" и подготовить его к установке того самого аккумулятора, который когда-то приводил в действие Энергон.

Когда утром явился тот же раздатчик хлеба, Орли показал ему на разломанный и не съеденный хлеб, валявшийся на полу, и сердито сказал:

- Это не хлеб, а какой-то навоз. Его невозможно есть.

- Ишь ты, граф какой! - насмешливо ответил раздатчик и, подобрав хлеб, вышел из камеры.

- Проголодаешься, сожрешь и навоз, - хмуро сказал надзиратель и загрохотал дверью.

Через два дня Орли получил ответ от Бери:

"Мой драгоценный! Мы сделаем все. Ждите. Известим. Ваша Вери".

В этот день Орли стал петь. Он ходил по камере и пел задорную студенческую песню так громко, что мрачный надзиратель с удивлением заглянул в глазок и проворчал за дверью:

- Эй, потише! Ты не наменинах...

- У меня сегодня именины, надзиратель! - весело крикнул Орли и вновь зашагал по камере, громко считая:

- Раз! Два! Три! Четыре!.. Вот я и в Париже!.. Раз! Два! Три! Четыре!.. Вот я и в Бомбее!..

III. ОРЛИ ПЕРЕХОДИТ В НОВУЮ ЛАБОРАТОРИЮ

Прошел месяц. За этот срок Орли получил всего две записки от Вери. В первой было три слова:

"Работаем. "Бегемот" найден".

Во второй записке было два слова:

"Скоро испытание".

Орли отправил Вери еще одну записку, в которой давал ценные советы, как направить излучение Энергона по периферии. Между прочим, он попросил Вери и Спиро изготовить специальные белые плащи, капюшоны и перчатки и пропитать их препаратами бора, а сверху покрыть слоем буры. Такая одежда могла бы отражать рассеянные в воздухе частицы и гамма-лучи и служить защитой от вредного соседства с Энергоном.

"Когда я начну "работать" у Фланго, я попрошу разрешения привлечь вас, Вери, к моей работе. Остальное сообщу потом", - приписал Орли в записке..

Наконец, однажды все через того же раздатчика хлеба Орли получил записку, которая его радостно взволновала:

"Испытали. Все в порядке. А. С. готовит машину. Действуйте...".

В тот день Орли с большим аппетитом съел свой довольно несъедобный хлеб вместе с этой чудесной запиской и тотчас же стуком в дверь позвал надзирателя:

- Ну, что тебе? - с угрожающим видом спросил тот, заглянув в глазок двери.

- Господин надзиратель! - торжественно сказал Орли. - Немедленно передайте начальнику тюрьмы, что заключенный Ролландо Орли хочет сделать ему лично очень важное заявление.

- Ишь ты! Очень важное заявление! У вас у всех тут "очень важные" заявления, - ворчливо сказал надзиратель и повернулся от двери.

- Я должен открыть ему важную тайну государственного значения, - сказал Орли. - Если вы не сообщите об этом начальнику тюрьмы, он все равно узнает о моей просьбе и посадит вас в соседнюю камеру, рядом со мной.

Потоптавшись возле камеры Орли, надзиратель прохрипел: "Будь ты проклят!", но все же спустился вниз по железной лестнице на первый этаж. Через двадцать минут Орли был уже в управлении тюрьмы.

- Что случилось, милейший? - с удивлением глядя на него, спросил начальник тюрьмы, молодой хлыщеватый полицейский офицер.

- Я решил рассказать властям все о своей работе и передать им то, что я утаил от них в прошлом году, - деревянным тоном сказал Орли.

Начальник тюрьмы пожал плечами:

- Странно! Сидя на гвоздях, ты, милейший, никак не мог припомнить, куда девалась вся ваша лабораторная труха. А сейчас, когда тебя уже оставили в покое, ты вдруг все вспомнил.

- Сидя на гвоздях, трудно что-нибудь припомнить, господин начальник тюрьмы, - насмешливо сказал Орли. - Удобнее думать, когда спокойно пролежишь на койке почти полтора года.

- Это верно, - согласился начальник тюрьмы.

В тот же день Орли был доставлен к начальнику полиции Тадголико. Здесь его ожидал Штук. Танголико больше слушал, разговаривал с Орли почти исключительно Штук.

- Я очень рад вас видеть, коллега! - восторженно воскликнул Штук.

- Я тоже... - лаконично ответил Орли.

- Я слыхал, что вы стали общительнее и хотите нам кое-что рассказать? - спросил Штук.

- Да... Я хочу передать вам все, что мы вывезли когда-то из университетской лаборатории. Если вы не возражаете, я совместно с вами буду продолжать работу, начатую профессором Кордато.

- Прекрасно! - воскликнул Штук. - А в чем заключалась работа профессора Кордато?

- Он открыл новый метод получения искусственных радиоактивных элементов.

- Ага! Это интересно. И ему удалось с помощью своего метода получить новые радиоактивные элементы? - с видимым интересом спросил Штук.

- Да. Он был близок к этому.

- На каком принципе основан его метод?

- На бомбардировке тяжелыми частицами устойчивых элементов.

- Гм... - Штук поморщился. - Это не ново...

- Возможно. Но результаты, которых мог добиться профессор Кордато с помощью сконструированного мною весьма мощного, но миниатюрного по форме ускорителя, были бы новее самых больших новостей в области ядерной физики, - уверенно сказал Орли. - К сожалению, наша работа была прервана на кульминационной своей стадии.