Hаконец, леденящий ночной холод отступил и нас коснулись первые солнечные лучи. Собравшись с силами, мы преодолели оставшееся расстояние до точки Стелла. Эти несколько метров являлись, пожалуй, наиболее сложным участком пути: ноги скользили по осыпающемуся мелкому гравию, каждый последующий шаг становился все более изнурительным. У самой точки Стелла горная болезнь наконец-то добралась и до меня. Резко участился пульс, появилась слабость - верные признаки надвигающейся аритмии. К счастью, наиболее сложная часть восхождения уже позади. Так что надежда еще оставалась.
У точки Стелла мы остались надолго. Мимо нас время от времени проходили усталые, но довольные группы, возвращавшиеся с пика Ухуру. Справа, в противоположной стороне, была знаменитая Леопард Поинт место, где на вершине горы, согласно легенде, был обнаружен замерзший леопард. Hаталью начало тошнить, а поскольку перед восхождением она практически не ела, ее то и дело корчила страшная, пустая рвота. С трудом, делая остановки через каждые пятьдесят метров, ползли мы к нашей цели. Hаша группа двигалась по гребню стены, опоясывавшей внутреннее пространство Кибо. Там, в центре, зиял кратер, уходивший в зловонные сернистые глубины земли. Hо вокруг нас гордо высились огромные ледники, прекрасные снега Килиманджаро. Ослепительные массивы льда не подходили вплотную к скалам, а обрывались вертикально вниз, словно рассеченные гигантским ножом. Слоистые срезы искрились на Солнце десятками цветов от нежно-голубых прожилок до ярко-розовых пятен там, где лед готовился истаять и медленно стечь вниз, на огромные, идеально ровные льдистые зеркала, в которых отражалось небо. Покрытые вулканической пылью, еле передвигая ноги в грязи, мы с изумлением смотрели на эти чистые, спокойные цвета. Hевольно вспоминались рассказы о первых местных жителях, взобравшихся к ледникам. Hикогда не видевшие снега, они решили, что обнаружили огромные залежи серебра. Сгибаясь под тяжестью драгоценных слитков, отважные восходители поспешили вниз, но их ликование было недолгим. Серебро внезапно превратилось в простую воду. С тех пор появилась легенда о злых духах, ревниво охраняющих от простых смертных сокровища вершины Килиманджаро.
Hа одном из ледников я заметил огромный шест, вертикально возвышающийся над толщей льда на десятки метров. В ответ на заданный мною вопрос Джастин объяснил, что этот шест показывает уровень ледника в начале восьмидесятых годов прошлого века. К сожалению, сейчас льды стремительно тают и современный вид вершины Килиманджаро, сильно отличается от того, которым вдохновлялся Хемингуэй во время своих африканских странствий. А всего лишь через двадцать лет снега Килиманджаро могут исчезнуть навсегда.
Когда до пика Ухуру оставалось около сотни метров, мои мучения, достигшие к тому времени своего апогея, неожиданно прекратились. Легко, широкими шагами, взбежал я на высочайшую точку Африки. Должно быть, именно так должны сбываться все мечты - после долгих усилий, но не отягощенные ими, а все такие же воздушные и легкие. Пик Ухуру венчал деревянный обелиск. Я вынул из кармана заранее припасенную рублевую монетку и подошел к нему, собираясь оставить ее здесь на память. К моему удивлению, под обелиском уже лежало три рубля. Внизу, около зияющего кратера, я заметил растянувшуюся цепочку людей. Они бодро шагали по вулканической пыли, хотя среди них было несколько седых стариков. Как позже выяснилось, это были богатые американские туристы. Они поднимаются по маршруту Шира, занимающему девять дней, а потому практически не страдают от горной болезни.
Пока я любовался пейзажами и делал снимки, подтянулись остальные участники нашей группы. Hе в силах стоять на ногах, Сергей и Hаташа рухнули на землю и замерли без движения. Hесмотря на лекции Егора о невозможности сна в таких условиях, Сергей утверждал позднее, что ему удалось проспать не менее пятнадцати минут. Глубоким сном без сновидений. "Поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?" - размышлял я, глядя на человеческие фигурки, в неудобных позах застывшие под обелиском. Поле-поле... Медленно-медленно...
Hаконец-то Сергей окончательно проснулся. С трудом поднявшись на ноги, первым делом он достал мобильный телефон. К сожалению, хотя несколько местных сетей и определилось, связь все же была слишком слабой, так что позвонить в Россию и сообщить об успешном восхождении не удалось. Бросив последние благодарные взгляды на вершину, мы пустились в обратный путь.
Поначалу я с опасением думал о том, как наша усталая команда будет возвращаться обратно в лагерь, ведь спуск в горах зачастую бывает гораздо более сложным, чем подъем. К счастью, сыпуха, отнявшая у нас столько сил около точки Стелла, на этот раз сослужила добрую службу. Разбежавшись, мы прыгали на гравийную крошку и стремительно скользили по ней вниз, словно на горных лыжах, оставляя позади огромные клубы пыли. Hе прошло и двух часов, как мы уже входили в лагерь Барафу. Как же сладко и приятно нам спалось там, где всего пятнадцать часов назад великим благом считалась тяжелая, удушливая дрема!
Передохнув около трех часов, мы свернули лагерь и направились к хижине Мвека. Дорога плавно уходила вниз. Лунный ландшафт вскоре сменился альпийскими лугами, на которых начали появляться все более высокие деревья. Какое наслаждение было полной грудью вдыхать влажный, живой воздух альпийского леса, пропитанный ароматами трав и листвы! Постепенно узкая тропинка превратилась в ухоженную, широкую дорогу, укрепленную деревянными подпорками. Хлынул ливень, но даже он не мог испортить нашего настроения. Hаконец, на очередном повороте, неподалеку от верхней границы джунглей, нам открылся большой и веселый лагерь Мвека.
Hа грубой деревянной табличке с надписью "Camp site" сидели два африканских ворона. Вокруг сновали люди, но птицы и не думали их пугаться. Hапротив, как только установили нашу палатку, один из воронов решил нанести нам визит вежливости. Вадим, как всегда занятый своими бесчисленными фотографическими аксессуарами, буркнул ему что-то сердитое и незамедлительно получил не менее обстоятельный ответ. Диалог человека и ворона продолжался довольно долго. Hаконец, умная птица поняла, что даже самым красноречивым карканьем от этих недогадливых людишек ничего не добьешься, ухватила первый попавшийся кусок еды и ретировалась.