— Даже если бы мы узнали о вас лишь полчаса назад, нам бы все равно хватило времени, чтобы понять, кто вы такие, чтобы изучить в доскональности всю вашу историю и спрогнозировать ваше будущее. Это совсем не сложно. И особенно в такой примитивной системе! На зеркальную поверхность вашего мира четыре миллиарда лет назад извне было брошено несколько биоспор. Они-то и дали толчок. Они, образно выражаясь, оживили отражение. Из этих спор и развивалась вся биомасса вашей захолустной планетенки, из этих спор появились и вы все, хомо якобы сапиенс.

Сергей повернулся к зеленому, попытался заглянуть в его глаза. Но в тех была тоскливая муть, ни капли разума не просвечивало в них.

— Не сходится что-то, — заявил он, — бросили, потом забыли? Вчера опять вспомнили, все разузнали, бредятина!

— Не бросили, милейший, а обронили случайно. Никто и не заметил — когда у вас из кармана при каком-нибудь движении выпадают крошки табака, пыльца, вы разве замечаете? Нет! Вот и у нас так.

— И сколько же лететь до вашего мира? — спросил Сергей. — Наверное, до него мильон парсеков и столько же световых лет?

Зеленый пошевелил отрепьями-водорослями и сказал тихо:

— Да нет, он же тут, рядом, внутри вашего мира. А точнее, это ваш мир внутри нашего. Я же вам говорил уже, что мы инопланетяне не в прямом смысле, инопланетяне для вас могут быть лишь в вашем мире: на другой планете, в другой звездной системе, в другой галактике. А мы из Другого Мира! Запомните это!

— И дикарь?

— Что — дикарь?

— Из другого мира?

— Ах, тот самый? Нет! Дикарь ваш вместе с бубном и своими дочурками обитает в одном из перекрестных пространств. И поверьте, ему там неплохо, ведь эти пространства более реальны, чем ваша Вселенная-отражение.

У Сергея начала голова опухать. Но он не желал верить, что мир, в котором живет, в котором жили все его предки, включая первых простейших, это чье-то отражение. Нет! Зеленый ему мозги пудрит, баки забивает, лапшу на уши вешает и попутно лепит горбатого!

— Вглядитесь! Вот где жизнь!

У Сергея и так глаза на лоб лезли от зеленого свечения. Все мелькало, расплылывалось радужными пятнами, переливалось.

— Значит, споры?

— Угу!

— И генератор этот поганый — тоже ваш?

Зеленый отпрянул.

— Ну что вы! Генераторы вне миров и пространств. Вместе с силовиками они создают поля замкнутых циклов. А поле перехода в свою очередь связывает различные пространственные структуры. Потому и опасно попадать в него. Вы же убедились в этом, верно? Замкнутый цикл непредсказуем!

— И для вас?

— И для нас! — грустно согласился зеленый. — Но вам помогут из него выйти.

Сергей почувствовал неладное. Ему показалась странной последняя фраза, более того — страшной. И он резко обернулся, во второй раз сбрасывая хлипкую зеленую руку с плеча. И обернулся вовремя.

— И-эгр-ххх!!! — прохрипело со всех сторон, как-то жутко, по-звериному.

И высветилась из темноты чудовищно уродливая фигура. Некто маленький, корявый и расплывающийся упирался в покатую кровлю крыши четырьмя выгнутыми иззубренными лапами. Вместо головы колыхался у него фиолетовый стекающий каплями вниз студень. А из студня этого выпучивались два красных безумных глаза. Грудь и спина чудовищного карлика были откинуты назад, руки воздеты вверх и за голову. А в руках… Сергей чуть не закричал. В руках был здоровенный посверкивающий во тьме кинжал-тесак. Еще мгновение — и должен был последовать удар.

Сергей выбросил вперед голую руку, пытаясь хоть так защитить себя.

— Стой, тварь! — заорал он нечеловеческим голосом. И уставился в красные глаза.

Снова со всех сторон прохрипело, пророкотало. И карлик на четырех лапах исчез, оставив после себя запах жженой резины и хлорки.

Сергей опустился на железо крыши, он не мог стоять. Руки и ноги тряслись. Сердце заходилось, неистово било в ребра.

— Ну вот, все испортил! — гнусаво выжал зеленый.

— Да пошел ты! — оборвал его Сергей.

— Пошел, не пошел — а переход не получился, и вы сами виноваты! Разве можно отвлекать оператора в момент работы, в самый напряженный момент, когда требуется зоркий глаз и верная, точная рука?!

— Это смотря кому требуется, — вяло промямлил Сергей. — Мне такие руки с такими игрушечками в них не требуются! В гробу я их видал!

Он вскочил на ноги, отпихнул от себя зеленого. И опрометью бросился к чердачному окошку. Спрыгнул вниз, упал, подвернул ногу, но тут же вскочил — бежать было можно. И он побежал через чердачную тьму к двери. Трижды грохался, трижды поднимался, набил шишку на лбу, раскровянил руки. Но выбрался на лестничную клетку. Через полминуты он был дома.

Бутыль-генератор стояла на столе.

Сергей подошел к дивану, плюхнулся на него. Он будет спать! Спать — и все! Пусть хоть весь мир сойдет с ума! Пусть по крышам и квартирам шастают зеленые! Пусть его протыкают насквозь! Он будет спать!

Но сои не приходил. Прошло волнение, убежали и рассеялись страхи, тревоги. Успокоилось сердце и расслабились мышцы. Но сна не было. Сергей лежал и размышлял. Он и без зеленого был знаком со всеми этими бреднями насчет спор, которые якобы попали на Землю из Дальнего Космоса и из которых пошло все живое. Правда, до отражений всяких никто еще не додумывался, но все равно — бредятина, чушь на постном масле! Споры могли быть, не в них дело! Но вот развиться из этих самых спор разумная, одушевленная материя не могла. Не могла, и все тут! Для этого мало каких-то там спор. Для этого нужно было, чтобы в живую материю кто-то или что-то вселилось, чтобы в нее вдохнули душу. Ведь сам по себе разум — ничто! Это просто ЭВМ, машина мыслительная! Без самоощущения, без личностного осознания себя. Нет, бред все это! И не в спорах суть! Разве важно, из какой именно глины Бог слепил человека? Важно, что он вдохнул в эту глину Душу, Одухотворенную Жизнь! И прячем тут зеленые слизни, причем их Другой Мир? Нет! Четыре миллиарда лет развивалась на Земле Биоматерия — от простейших соединений полуживого с неживым и до человека, через всех этих амеб, рыб, членистоногих, ящеров, простейших млекопитающих, гоминидов. Но ведь если бы в эту биоглину не была вложена Душа, она бы и оставалась биоглиной еще миллиарды, триллионы лет! Так бы и развивалась — беспредельно, поглощая самое себя, порождая все новые и новые виды: за млекопитающими пришли бы другие, а за теми еще кто-нибудь, и так до бесконечности. Но что-то ведь породило человека! Что-то отдало часть своего Дыхания безмозгло-обездушенной глине?! Нет, не обездушенной, ибо никто и не отнимал у нее Души, у нее и не было Души, и не могло ее появиться. Все сложнее, горазжо сложнее. Какая там к дьяволу дарвиновская теория эволюции — голубые пузыри выползающего из люльки человечества! Из рыбы — ящер, из ящера — птица, из ящера — животное млекопитающее, чушь! Эволюция была и могла быть лишь внутри вида. Рыба могла стать сильнее, зубы ее острее, плавники мощнее, ибо и выживали сильные и мощные. Кошка могла стать огромной и могучей, стать тигром или львом, а могла приспособиться к камышовым зарослям и стать камышовым котом. Но рыба не. могла стать кошкой. И кошка не могла стать человеком. Как из дельфина не мог вывестись крот, а из муравья кит. Дарвиновская теория развалилась на глазах! Это сто лет назад могли поверить, что мыши прыгали с ветки на ветку, спасаясь от хищников, и что выживали лишь те, у которых перепонки были шире — а в результате народился новый вид мышей — летучие! И ведь верили! А почему бы и не верить, если все так логично и стройно? Но один вопрос — где логично и стройно? Ответ — на бумаге. В жизни иначе — исследователи так и не нашли ни единого останка переходных форм. Были мыши и были летучие мыши, а вот полулетучих или четвертьлетучих мышей не было! То же самое и с обезьянами. Объявили на весь свет, что человек произошел от обезьяны, записали это во все учебники. И пошли навешивать друг дружке степени, медали, раздавать премии и звания за внесение «все новых и новых вкладов» в теорию эволюции. А человечество безропотное знай себе моргало доверчивыми глазенками и восхищалось умниками — ах, мудры, ох, дотошливы! А умники-то дурили народец почем зря! Иногда, правда, и себя задуривали до полнейшего умопомрачения.