Это был новый нож Учителя, который тот получил на складе на глазах у Эллери, — с костяной ручкой и в деревянных ножнах, связанных с ножом кожаным ремешком. Эллери включил фонарик, вынул нож из ножен и внимательно обследовал лезвие.

На режущей грани у самого острия виднелась щербинка, где застрял крошечный кусочек мягкого металла, из которого была сделана пуговица.

Значит, пуговицу не только намеренно срезали ножом с мантии Учителя — ее срезали ножом, принадлежащим Учителю!

Эллери снова посмотрел на неподвижно лежащую фигуру, но не увидел никаких признаков тревоги. Старик продолжал смотреть в потолок, хотя отлично знал, что делал посетитель.

Выйдя из комнаты Учителя и священного дома, Эллери направился к себе, сопровождаемый шумом ветра и кваканьем лягушек. В своей комнате он вновь обследовал молоток. Одну подтасованную улику он уже обнаружил — пуговицу. Не содержал ли и молоток доказательства попытки оклеветать Учителя?

Теперь ему казалось, что молоток выглядит слишком новым, чтобы соответствовать характеристике, данной ему Учителем во время разговора с Эллери после находки тела Кладовщика, — «молоток из моего ящика с инструментами».

Эллери окунул уголок полотенца в кувшин с водой и осторожно вытер кровавые пятна с бойка. Он оказался прав — на металле не было ни единой царапинки. Этим молотком никогда не пользовались для забивания гвоздей или другой обычной цели. Возможно ли, что молотки поменяли? Но если это новый молоток, то его, по всей вероятности, взяли на складе. Тогда, возможно, Учитель...

И снова Эллери зашагал по темным улицам деревни — на сей раз к складу. Он не нуждался в ключе — склад был защищен от мародерства со стороны животных задвижкой на внутренней стороне двери, которую Эллери отодвинул, просунув руку в щель.

Ему показалось, что на складе уже ощутима атмосфера заброшенности. Им лучше поскорее выбрать нового Кладовщика, подумал Эллери, иначе здесь будет пахнуть как в могиле. Он с усилием переключил свои мысли на предстоящую ему миссию.

Пошарив лучом фонарика среди бочек, корзин и полок, Эллери наконец обнаружил отделение, где лежали молотки.

Их было всего три. Он обследовал их, держа через носовой платок. Два были совершенно новыми, а третий содержал несомненные признаки использования.

Был ли он подлинным орудием убийства? Если так, то кто-то поменял молотки после преступления — счистил с этого молотка кровь Сторикаи, поместил его на складе с новыми молотками, взял один из новых, окунул его во все еще не засохшую кровь жертвы и положил рядом с телом.

Но почему? Каким образом подмена молотка помогала оклеветать Учителя (кто на каком-то этапе, безусловно, догадался о подтасовке)?

Вопрос звенел в голове у Эллери, пока он не почувствовал тошноту.

Эллери вернулся к себе, неся оба молотка и думая о самураях, носивших два меча в знак их ранга, и о воинственных средневековых священниках, которым запрещалось использовать мечи и которые шли на битву с язычниками, разя их martels-de-fer[57] — огромными боевыми молотами.

Снова открыв несессер, Эллери принялся за работу. На молотке, принесенном со склада, он обнаружил, как и ожидал, отпечатки пальцев двух человек и сравнил их со своими пятнадцатью наборами отпечатков.

Когда Эллери увидел, кому они принадлежат, разрозненные фрагменты правды заняли свое место, вызвав у него тошноту.

Второй раз за эту ночь Эллери вошел в комнату патриарха. Ничего не изменилось. Старик все еще лежал неподвижно. Не погрузился ли он в какой-то мистический транс? Но на первый же вопрос, с трудом заданный Эллери, Учитель ответил сразу же. Их диалог начал; приобретать форму литании[58], как будто в этой мрачной комнате, происходил акт богослужения.

— Это вы, Учитель, срезали ножом пуговицу с вашей мантии и вложили ее в руку мертвеца?

— Да.

— Вы отнесли на склад молоток, которым убили Кладовщика, почистили его и оставили там, а сюда принесли другой молоток, испачкали его боек кровью Сторикаи и положили рядом с телом?

— Да.

— Вы намеренно посетили Гончара и Ткача, оставив след, ведущий к вам?

— Да.

— Вы хотели, чтобы я нашел улики только против вас и ни против кого больше?

— Да.

И тогда Эллери спросил, с трудом удерживаясь, чтобы не закричать:

— Но ради бога, Учитель, почему?

— Потому что так написано.

— «Так написано, так написано»! Где все это написано?

Ему показалось, что борода старика слегка дрогнула в улыбке.

— В книге, которая была утеряна или которая еще не появилась, где говорится о всем, что существовало и существует на Земле.

— Давайте лучше поговорим о том, что я в состоянии понять, Учитель. Теперь мне ясно, что вы хотели быть обвиненным в убийстве Кладовщика, предстать перед судом и быть признанным виновным. Это так?

— Я действительно виновен, — спокойно ответил старик.

— Но не в том, что нанесли человеку смертельный удар!

Некоторое время старик молчал.

— Нет, не в том, — сказал он со вздохом.

— Значит, вы защищаете того, кто это сделал!

Учитель снова помедлил перед ответом.

— Это так, Элрой.

— Выходит, вы знаете, кто убил Сторикаи?

Старик торжественно кивнул.

— Было написано, что это должно произойти.

— Об этом я не знаю, Учитель. Но на молотке, который лишил Сторикаи жизни, я нашел отпечатки пальцев подлинного убийцы. Мне назвать его имя?

— Назовешь ты его или нет, Вор'д знает его.

— Знает, но не скажет. Тогда придется сказать мне. Сторикаи убил Преемник,

Впервые патриарх посмотрел Эллери в глаза.

— Элрой, — сказал он, — я ничего не знал об отпечатках пальцев до твоего рассказа о них. Но я знал, что Преемник... держал этот молоток. И я боялся, что каким-то таинственным путем, лежащим за пределами моих знаний, можно доказать, что он нанес удар, поэтому для мальчика будет безопаснее, если молоток не найдут рядом с телом. Я почистил его и заменил молотком, который побывал не в его, а в моей руке. Увы! Мне следовало знать, что обман всегда раскрывается.

«Не всегда, старик», — подумал Эллери.

— Значит, я прав в том, о чем догадался только теперь, Учитель? Вы вернулись из дома Раба в этот священный дом как раз к тому времени, чтобы увидеть убийство Сторикаи в двадцать минут пятого, но слишком поздно, чтобы предотвратить его. Вы увидели, как Сторикаи и Преемник борются возле стола, как Преемник хватает молоток и наносит два удара...

— Все было так, как ты говоришь.

— Но в таком случае, Преемник не был заперт в скрипториуме во время преступления. — В голосе Эллери послышалось удивление. — Разве вы не говорили мне, что он был заперт?

— Думай, Элрой, думай, — сказал Учитель.

— Хорошо, я буду возвращаться назад шаг за шагом. Вы сказали мне, что заперли Преемника в скрипториуме в два часа дня, увидев, что он бездельничает в дверях священного дома с мыслями о молодой женщине вместо того, чтобы заниматься своей работой. Поэтому вы заперли его в скрипториуме и забрали ключ. Это правда?

— Да.

— Но вы также сказали мне, что после убийства Сторикаи в зале собраний вы отперли дверь скрипториума, выпустили Преемника и отправили его на поиски меня. Отперли дверь скрипториума после убийства Кладовщика. Это тоже правда?

— Да.

— Тогда я спрашиваю себя: каким образом это возможно? Чтобы Преемник оказался в зале собраний и убил Сторикаи, дверь скрипториума должны были отпереть до убийства, однако вы сказали, что отперли ее после... Ах да, понимаю. Вы хотели снабдить Преемника алиби, освобождавшим от подозрений в убийстве. Но когда вы незадолго до трех часов покидали Дом Священного Собрания, чтобы навестить Раба, вы отперли дверь скрипториума и напомнили Преемнику, чтобы он починил ножку стола. И на сей раз вы оставили эту дверь открытой.