— Потому что я люблю тебя! — проревел он. Молот ударил по моему сердцу. Слова впитались в каждую косточку моего тела, прилипли ко мне. Я лишилась дара речи. Не могла дышать.

Сердце едва билось. Несправедливость бурлила во мне.

— Ты, — оскалилась я, не контролируя себя, пронзая его взглядом. — Не говори мне это. Так не честно.

— Хочешь поговорить об этом? Ты соврала мне! Ты говоришь, что я разрушил твой мир, будто ты сама невинное создание, которое никогда в жизни не ошибалось, но ты соврала мне. Ты подменила таблетки, чтобы посмотреть, что будет, не думая, что это сделает со мной, а потом, когда я спросил, любишь ли ты меня, ты посмотрела мне в глаза и сказала нет. Соврала. Ты. Любила. Меня!

— Правда! Любила! Прошедшее время!

— Знаю. Это ты уже четко показала!

Хорошо, потому что я не закончила.

— Ты переспал со мной, а потом перепугался и обошелся как с использованным презервативом! — пути назад не было. Все наши чувства лежали на столе.

Его ладони сжали одеяло сильнее, он прошел ко мне, его глаза обезумели от жара наших слов, челюсть сжималась.

— Как поэтично, Перри, — сказал он, пытаясь сохранять спокойствие и не кричать. — Знаешь, почему я испугался? Потому что понял, что влюбился в лучшего друга. В человека, который сказал, что не любит меня. Зови меня мерзавцем за такую реакцию, но это случилось. Не только тебе больно, Перри. Я сделал это не намеренно.

Я нахмурилась, но отступать не собиралась.

— Я не делаю ничего намеренно. О чем ты?

Он вдохнул и закрыл глаза.

— Последние пару недель ты делала все, что могла, чтобы пронзить меня, доставить боль. И, если ты все еще думаешь, что меня ничто не может ранить, то ты меня плохо знаешь. Ты не ранишь меня, Перри, а убиваешь.

Я сглотнула, горло сжалось. Я ощущала удар глубоко внутри, словно порезалась душа. Было больно.

— Я пытаюсь, Перри, — тихо сказал он без гнева на лице. — Я пытаюсь вырвать сердце из своей груди и положить кровавый орган в твои руки. Я не могу отдать еще больше.

Боль росла. Как и страх.

Декс сказал, что любит меня. За нашим гневом, словами и ошибками он говорил, что любил меня.

Меня.

Я не знала, что с этим делать. Это не вязалось со мной, с миром, что я создала после него. Почему это не могло случиться месяцами ранее? Почему сейчас? Было слишком поздно. Он любил меня, но я не любила его. Не могла любить. Риск был слишком велик, я не могла допустить повторения той боли, если все пойдет не так. Один раз я допустила обман, да. Но я не хотела обманываться снова. Хватит с меня. Довольно.

Я сглотнула и отвела взгляд.

— Тогда хватит пытаться.

— Ты не серьезно, — быстро сказал он. — Я знаю. Ты не можешь так сказать.

Сердце болело, истекало кровью с душой. Я боролась со слезами, что подступали к глазам. Так не честно. Все так плохо развернулось. Не честно, что боль не проходила. Что я получила все, чего хотела, но боялась взять это.

— Могу.

— Прошу, — его голос дрогнул, глаза молили меня. — Не отбрасывай это. Просто… прошу, малыш. Мне нужен еще один шанс. Мы заслужили его.

Я покачала головой, слезы прорвались.

— Я не могу. Не могу это перешагнуть, — всхлипывала я. — Не могу. Прости. Я не могу вернуть ту часть себя. Она ушла.

— Я верну ее.

— А если нет? Я не могу так рисковать. Я вернула тебя в свою жизнь другом. Может, так и стоит оставить. Откуда тебе знать?

— Я всего лишь мужчина, до безумия влюбленный в тебя. Это я знаю.

И я теперь это знала. Но он должен был отойти на шаг и посмотреть на нас. Мы не могли продержаться и пяти минут после секса, не взорвавшись. Я не знала, чья это была вина. Может, так всегда было у нас. Декс и Перри всегда вели к беде. Может, это был знак, что нам лучше быть друзьями.

— Прости, — прошептала я, разрываясь между желанием коснуться его лица и успокоить или вытереть свои слезы. — Я не хотела ранить тебя.

Его веки расстроено трепетали. Он больше мне не верил. Разве странно?

А потом была самая болезненная часть, правильная, но ощущалась она не такой.

— Я перееду, когда доберусь домой. Не хочу подставлять нас снова.

Он кивнул, принимая это. Мне не нравилось его принятие. Я ненавидела то, что заставляла его принять это.

— Просто знай, если сможешь переступить это, ты знаешь, где меня найти.

— В соседней комнате?

Он печально улыбнулся. И осторожно кивнул.

— В соседней комнате.

Он отвернулся от меня, прижал одеяло плотнее к себе, прошел по зеленой траве. Я смотрела, онемев изнутри, а он принялся раскладывать одежду на одеяле, надеясь, что она высохнет быстрее. Я выждала, собираясь с силами, а потом присоединилась к нему.

Наша одежда высохла, когда солнце начало опускаться за горы, последние лучи оранжевого света сияли на темной воде. Хотя одеяла неплохо согревали нас, пока мы сидели на берегу, мы устали, затерялись в мыслях. Было приятно вернуть свою одежду. Мы надели все сразу, хоть и стали от этого толще, и собрались искать обратный путь.

Река поблескивала в лучах, и мы пошли вдоль нее, Декс изучал карту, пытаясь понять, где мы. Он, казалось, думал, что поток реки выведет нас к тропе, которую мы искали. Вот только мы не знали, как долго идти, а ночь уже сгущалась. Нам нужно было найти укрытие, пока не стемнело полностью. Сумерки уже опустились на землю.

Я хотела вытащить сигнальную ракету из рюкзака, но Декс замер.

— Что думаешь? — спросил он. Декс мало говорил со мной, и его голос удивил.

Я посмотрела за него. Мы прошли в лес и остановились у большого, отчасти пустого бревна, лежащего на боку. Там мы могли уместиться, хоть и в тесноте. Там был мягкий мох, на нем было приятно посидеть после дня, он мог и дополнительно согревать нас.

И все же…

— Разве мы не воруем дом зверя? — спросила я, разглядывая бревно. — Похоже на чей-то дворец.

Он вздохнул.

— Хочешь, чтобы я проверил, есть ли там жуки?

Я робко улыбнулась, с мольбой глядя на него.

— Ты не должен….

Он закатил глаза, но опустил рюкзак и принялся ощупывать бревно рукой, убирая паутину, грязь и листья.

— Она была одержима, но боится насекомых, — бормотал он под нос.

— О, прими ванну, полную пауков, а потом расскажешь о своих чувствах! — возмутилась я.

— Даже не подумаю. Вот, — он встал и указал на относительно чистое бревно. — Твой дом на ночь.

— Спасибо, — сказала я и принялась рыться в рюкзаке. Декс был молодцом, вел себя так, словно все было в порядке, но я видела, что он еще отходит от нашей ссоры. Я точно еще не пришла в себя. Каждый раз, когда я слышала слова: «Потому что я люблю тебя», — в голове, сердце сжималось. Когда я вспоминала свои слова, свою уверенность, что мои чувства в прошлом, оно болело еще сильнее. Я была жестокой, ужасно жестокой с человеком, признавшимся в любви мне, потому что я просто не могла отпустить гнев. Так было не честно. Мне нужно было извиниться, но я не знала, как. И будет ли это важно.

Я не успела погрузиться в презрение к себе, мы быстро убедились, что у нас есть все, что нам нужно. Одеяла согреют нас ночью, не позволят пострадать из-за снижения температуры. Облака двигались по темнеющему телу, угрожая снегом, но и лучшую изоляцию. Мы разложили плотные одеяла вниз, остальными укрылись. Я смущалась, пока мы готовили постель, я не собиралась смотреть на одеяло как прежде. Как и на секс. Выступление Декс испортило всех мужчин для меня, я это знала. Кровь бурлила от воспоминания.

Мы проверили еду, разделили ее и бутылки воды, которые мы наполнили в реке. Сегодня ужин был из тушенки и изюма в шоколаде, а еще яблока. Не пир, но и не так плохо в таких обстоятельствах.

— Лучше поискать тот домик завтра, — сказал Декс, включая фонарь, чтобы мы видели, что ели. — У нас осталось немного походной еды и сухой суп.

— Мы можем вскипятить воду на костре.

Он покачал головой.