Облокотившись на подоконник, Раиннон смотрела из окна второго этажа на голову Нов. Она была чрезвычайно довольна. Он стоял у двери ее магазина и пока еще не заметил, что она рассматривает его сверху. Раиннон решила немного подождать, прежде чем оповестить его о своем присутствии. Имея дело с таким мужчиной, как Нов Брэкстон, надо стараться использовать те случайности, которые иногда происходят.

Лавиния и Эзми годами рассказывали ей о нем, но она расценивала все комплименты, которые они расточали в его адрес, как простое проявление любви и заботы двух не чаявших в нем души женщин, у которых никогда не было своих собственных детей. Они говорили, что он интересен, но они ведь не описывали тот темно-коричневый оттенок его глаз и тот пронзительный взгляд, который он устремлял на вас. И они ведь не говорили о его коротко постриженных, уложенных в красивую прическу каштановых волосах. Глядя на эти волосы, ей хотелось немедленно запустить в них свои пальцы и растрепать их. Они также не рассказывали ей о высокой, стройной фигуре и его элегантной манере одеваться.

Она быстро поняла, что он умный, слишком серьезный и чрезвычайно мужественный человек. И она хотела его.

Ее прежде никогда не тянуло так сильно ни к одному мужчине, но стремительность и полная определенность этого влечения не застала ее врасплох. У нее была врожденная способность чувствовать, что для нее хорошо, а что нет. Поэтому она, как правило, полагалась в сложных жизненных ситуациях на помощь своих инстинктов. Она думала о нем всю ночь, и если только телепатия существовала на самом деле, то он должен был обязательно прийти к ней.

Он нетерпеливо поднял руку и снова громко постучал в дверь. По ее подсчетам уже в четвертый раз.

– Доброе утро, – крикнула она. Он откинул голову назад, – посмотрел на нее, и у него захватило дыхание. Раиннон выглядела так, будто она только что встала с постели… Или только что прибыла после ночного путешествия по звездному небу, и он подумал, что оба эти варианта были одинаково интригующими.

Ее золотые волосы спадали на обнаженные плечи и струились дальше к ее груди. Подоконник скрывал от него остальную часть тела. Раиннон…

Воображение Ноа быстро нарисовало такую соблазнительную картину, что у него пересохло во рту.

– Я обычно не открываю магазин так рано, – сказала она, – но если вы что-то выбрали вчера…

С его губ был готов сорваться ответ, но вся его юридическая выучка и опыт адвоката пришли ему на помощь.

– Я хотел бы поговорить с вами. Я подожду, пока вы оденетесь.

– Спущусь через минуту, – сказала она и исчезла в комнате.

Ноа засунул руки в карманы своих брюк и осмотрелся. За исключением Пугала, прогуливающегося с собакой, поблизости не было ни одной живой души.

Он понимал, что приехал слишком рано.

Ночью накануне он изменил свое решение больше не встречаться с Раиннон. Ему пришло в голову, что она может дать ему нужную информацию о его земельных делах. Кроме всего прочего он хотел узнать, было ли путешествие ее бабушки в Уэлльс просто красивым жестом с ее стороны или же у Раиннон имелись какие-то другие причины отослать ее.

Его взгляд упал на заросли диких роз, которые росли на маленьком пятачке сбоку от дома Раиннон. Эти заросли тянулись дальше к парку, где доходили до его центра и кончались у внушительной статуи лошади. Ее серая гранитная голова была поднята вверх, на нее была натянута уздечка, а в глазах отражалась какая-то особая решительность. В этой статуе было что-то странное…

Сзади открылась дверь. Он обернулся и увидел Раиннон в черном шелковом платье, сшитом в стиле кимоно. Она была удивительно красива. Горячая волна, прокатившаяся по его телу, напомнила ему, что кроме дела у него была еще и другая причина увидеть ее как можно скорее в такую рань. Несмотря на его здравомыслие и попытки к сопротивлению, им двигало непобедимое желание немедленно увидеть ее.

– Входите, – нежным голосом сказала она и отступила внутрь магазина. – Надеюсь, сегодня утром вы чувствуете себя лучше.

– Лучше?

Сияющий черный шелк придавал ее коже соблазнительное свечение, и он вдруг почувствовал, как у него задрожали пальцы из-за желания дотронуться до Раиннон.

Она закрыла за ним дверь.

– Вчера вы выглядели таким уставшим.

Вы хорошо выспались?

– Да, хотя я заснул позже, чем надеялся.

У меня был гость.

– Да?

– Ваш кот решил нанести мне визит.

Она улыбнулась.

– Греймокин любит гулять по ночам. Ее улыбка добавила ей еще больше очарования, но что-то заставило его продолжать:

– Мои тетушки упомянули вчера вечером еще до прихода вашего кота, что он никогда не ходил так далеко.

– Да, – согласилась она, – это далековато для него. Между прочим, я так и не нашла вашу запонку.

Он безучастно посмотрел на нее. Должно же быть какое-то разумное объяснение.

– Где Греймокин сейчас?

– Я не видела его сегодня.

Ее голос был спокойным и беззаботным.

– Он приходит и уходит, когда захочет, он живет очень самостоятельно.

– Это вы о коте, не так ли? Она бросила на него быстрый удивленный взгляд, и он пожалел, что сказал это. Его воображение, пожалуй, перестаралось, и он слишком не в себе. Он и не думал, что может быть так не в себе. Однако, с другой стороны, до того, как он приехал в Хилари, штат Вирджиния, он и не подозревал, что у него есть воображение.

Она повела его по магазину, двигаясь своей грациозной и быстрой походкой, совсем как балерина, лишь едва касаясь пола. «Существует ли она на самом деле?» – подумал Нов.

Правда ли, что она может управлять стихиями? И если у него хоть мизерный шанс не попасть под ее влияние самому?

Неожиданно и без предупреждения что-то тяжелое обрушилось на него, обволакивая и окутывая его тело. Оно охватило его лицо, и он потерял возможность смотреть и дышать. Ноа стал яростно молотить руками по противнику, пытаясь освободиться, но это что-то лишь плотнее смыкалось вокруг него и душило. Затем он услышал мягкий бархатный голос Раиннон:

– Ноа? Ноа, что вы там делаете? Его сердце бешено билось. Он тяжело дышал, пытаясь прийти в себя и снова выглядеть спокойным. Только что, после нескольких секунд борьбы, он догадался сделать шаг назад и обнаружил, что просто-напросто налетел на стойку с висящими на ней костюмами. Оказалось, что он вел сражение с плащом оперного призрака и теперь чувствовал себя полным и совершенным идиотом.