Его сообщение, опубликованное в "Палестинском ежегоднике" за 1914 г., почти не было замечено в сумятице войны и послевоенного времени. И когда значительно позже Мартин Нот высказал предположение, что Кумран и был тем "Соляным городом", который упоминается в книге Иисуса Навина 15, 62, то, хотя многое говорило в пользу такого предположения, оно так и осталось лишь привлекательной, но недоказанной гипотезой.

Хирбет-Кумран снова погрузился в свой двухтысячелетний сон, который не могли прервать немногочисленные посетители, пока в апреле 1947 г. два мальчика-бедуина не бросили в пещеру камень, заставивший развалины заговорить.

Первые раскопки в Хирбет-Кумране проводились с 24 ноября по 12 декабря 1951 г. Людям несведущим здесь, пожалуй, необходимо кое-что разъяснить (специалист же ничего не потеряет, если пропустит следующие три абзаца).

Раскопки и другие археологические работы зависят не только от намерений, доброй воли и наличия времени у самих археологов, но и от многих других обстоятельств. Во-первых, необходимо разрешение административных органов государства, на территории которого ведутся работы. В данном случае это условие было выполнено, так как правительство Иордании с самого начала проявляло большой интерес ко всем вопросам, связанным с Кумраном, и понимало необходимость систематических раскопок.

Во-вторых, нужны денежные средства, потому что археологические раскопки - это совсем не то же самое, что вспашка поля или вскапывание сада. Правда, это азбучная премудрость, но именно об азбучных истинах люди обычно не имеют представления. Для проведения археологических раскопок правительство страны, где они намечаются, приглашает специалистов, размещает, содержит и оплачивает их. Это же правительство обеспечивает необходимые инструменты и прочие технические вспомогательные средства. Оно же набирает и оплачивает рабочих для земляных работ. Значит, необходимые средства должно было предоставить небогатое правительство Иордании. А так как Хардинг уже эксплуатировал его сверх всякой меры, чтобы спасти рукописи, оно могло отпустить на раскопки лишь незначительную сумму.

В-третьих, раскопки могут производиться лишь тогда, когда это позволяет климат страны. Климат в районе Мертвого моря один из худших и наиболее невыносимых во всем мире, и физическое напряжение, которое в равной мере падает и на рабочих-землекопов и на ученых, производящих проверку и отбор находок, там можно вынести лишь в течение нескольких недель в году.

Если принять во внимание все эти ограничения, из которых то одно, то другое оказывалось наиболее важным, то станет понятным, почему за шесть лет - с 1951 но 1956 г.- раскопки в Кумране велись только в продолжение двухсот тридцати дней. Это мало, если думать только о том, что шесть лет насчитывают 2191 день, но достаточно, если ясно представить себе все трудности, с которыми сопряжены раскопки.

Первая экспедиция имела в своем распоряжении лишь две с половиной недели (причем в особенно неблагоприятное время года) и всего пятнадцать рабочих, но и задание ей было дано довольно скромное, как бы подготовительного характера: раскопать главное помещение и по крайней мере с двух сторон обнажить его фундамент; вскрыть несколько погребений на кладбище и отыскать в них материал, который мог бы служить отправной точкой для датировки могил или даже дать точные сведения о тех, кто здесь похоронен.

Но мертвые молчали. В могилах не было ни гробов, ни каких-либо предметов, какие в древности обычно клали в могилы: сосудов, оружия или украшений. Скелеты лежали на спине, головой к югу, следовательно, смотрели на север, их руки были сложены вдоль тела, или чаще скрещены на бедрах. По мнению специалистов, это были скелеты мужчин, большей частью в возрасте от тридцати до сорока лет. Но нет правил без исключений: один скелет лежал головой к северу, а другой - на боку, лицом к востоку.

Все могилы были одного типа: прямоугольная яма глубиной от полутора до двух метров с выровненными стенками, с боковым углублением обязательно немного ниже дна ямы. Такое углубление археологи называют подбоем89. Его прикрывали широкие кирпичи (размером сорок на тридцать на десять сантиметров) или камни соответствующей величины.

Эти находки не давали оснований для каких-либо выводов. Такими же безрезультатными оказались сначала и раскопки главного здания, каменная кладка которого относилась, по-видимому, ко времени Ирода, хотя часть ее можно было датировать более ранним, а часть - более поздним периодами. Процесс выветривания зашел здесь настолько далеко, что при первом, поверхностном обследовании нельзя было сказать ничего более точного.

Больший интерес представляла горсть хорошо сохранившихся монет, относившихся к периоду от начала христианской эры и до первого иудейского восстания против Рима. Эта находка значительно сближала хронологически развалины с предполагаемым возрастом найденных в пещерах рукописей, хотя полного совпадения во времени еще нельзя было установить.

Когда в полу одного из помещений главного здания наудачу стали пробивать отверстие, внезапно раздался звук, заставивший рабочих отбросить кирку. Пришлось действовать шпателем и руками, и с их помощью из-под пола извлекли (помимо песка, камней и земли) почти неповрежденный сосуд такой же формы и из той же глины, что и большие сосуды с рукописями, найденные в 1-й пещере.

Тем самым было, казалось, доказано, что между 1-й и остальными пещерами, с одной стороны, и развалинами Хирбет-Кумрана - с другой, существует какая-то связь, правда, пока еще неясная и непонятная. Quod erat demonstrandum90, потому что именно это предполагали патер де Во и Джеральд Ланкестер Хардинг.

Следующая экспедиция, самая продолжительная из всех пяти, длилась с 9 февраля по 24 апреля 1953 г. Руководителями ее снова были Хардинг и де Во, ассистентами - аббат Милик и патер дю Бюи, профессор библейской географии в Археологической школе.

На этот раз (так же как впоследствии в третьей и четвертой экспедициях) в распоряжении археологов находилось больше пятидесяти рабочих. Третья часть рабочих была набрана в деревне Сильван под Иерусалимом. Ее жители уже в течение ряда лет помогали патеру де Во при раскопках и приобрели большой практический опыт; остальные, да иначе и быть не могло, принадлежали к племени таамире.

Первая неделя ушла на прокладку дороги от береговой долины к террасе Хирбет. Это давало возможность разбить лагерь для ученых и их помощников у самых развалин, а главное - доставить к месту раскопок машины: тракторы, экскаваторы, грузовики и т. д. Только при их помощи можно было быстро, с наибольшей экономией рабочей силы сбросить в соседние овраги огромное количество камней, песка и мусора, покрывших развалины за две тысячи лет.

Небольшая группа археологов под руководством Анри де Контансона снова занялась обследованием кладбища и вскрыла восемь могил, получивших номера 12-19. Первые четыре являли уже знакомую картину, если не считать того, что скелеты в них сильно пострадали от времени. Могила 16-я преподнесла неожиданность: хотя она по размерам не отличалась от других захоронений, в ней лежали два скелета мужчин, примерно тридцатилетнего возраста, тесно прижатые один к другому. Это задало загадку, которая до сих пор не решена. После этих пробных раскопок археологи перешли к западному краю кладбища, где рядом находились три могилы, отличавшиеся от остальных тем, что они были обложены камнями. Судя по остаткам дерева и коричневатым полосам в глинистой почве, трупы лежали в гробах. Но и здесь никаких предметов не было обнаружено.

Само собой разумеется, основные работы производились в здании, которое могло больше всего рассказать о людях, когда-то живших здесь. Во время экспедиции 1951 г. были раскопаны юго-западный и северо-восточный углы строения. Теперь достаточно было убрать мусор, заполнявший прямоугольник, который они образовывали, чтобы получить представление об общих очертаниях здания.

Это был огромный прямоугольник, направленный с северо-запада на юго-восток. Его длинные стороны имели протяженность тридцать семь метров, а короткие - тридцать. Только юго-восточный угол, где здание, казалось, имело продолжение, оставался невыясненным.