Тони Морли пила ледяной лимонный сок маленькими глотками. Она чувствовала себя подавленной и возмущенной, все еще не желая позвонить в аэропорт, чтобы заказать обратный билет в Лондон. Казалось невероятным, что еще вчера в это время она была счастливой, беззаботной девушкой, которая так радовалась, что ей удалось найти работу по душе!

Не обращая внимания на довольно недвусмысленные взгляды, которые бросал на нее молодой португалец, сидевший за соседним столиком, она порылась в сумке и, найдя сигарету, закурила. Вдруг ей показалось, что внутри у нее все сжалось. Тони отложила сигарету и распрямила плечи. В конце концов, чего ей беспокоиться? Почему она должна испытывать стыд и быть несчастной, когда в том, что произошло, ее вины не было?

Она сделала еще глоток. По правде говоря, Педро и Джулия не были такими уж хорошими детьми, они были избалованы вниманием, но в них было все же какое-то очарование, и Тони опять почувствовала, как ее охватывает отчаяние, потому что она не сможет больше заботиться о них.

Не нужно было думать обо всем этом, она ничего не могла здесь изменить. Единственно, о чем можно сожалеть, это о том, что самое позднее завтра она вернется в Англию и станет подыскивать себе новую работу.

Тони вздохнула. Она ведь собиралась оставаться в Португалии по крайней мере еще полгода, прежде чем вернуться домой в Англию. Там столь многое напоминало ей о маленьком домике в пригороде Лондона и о тепле и благополучии ее прежде счастливого дома! Того дома, которого больше не было. Ее родители погибли три месяца назад в автомобильной катастрофе. А работа няни и гувернантки двух детей де Каль показалась ей идеальным выходом из положения, в котором она оказалась после гибели родителей. Тони собиралась жить в Лиссабоне, учить детей и оставить в прошлом все, что с ней случилось. Мигель де Каль, отец детей, был бизнесменом, он часто бывал в отъезде, а Тони должна еще быть и компаньонкой его жены Эстель. Дети будут учить английский и позже пойдут в английскую школу, а так как сеньора де Каль ждала еще ребенка, казалось, что на несколько ближайших лет работа у нее будет.

К тому времени Тони пробыла в Лиссабоне немногим больше трех недель и устроилась здесь очень хорошо. Ей нравилась Эстель де Каль, они с ней говорили обо всем на свете. А Мигель де Каль почти все время отсутствовал. Он побывал по делам в Испании и Франции и вернулся домой только три дня тому назад. И вот тогда-то все и началось.

Тони погасила сигарету и вздрогнула, несмотря на то, что день был жаркий. Она не привыкла к каким-либо сценам, а сцена, которую ей устроила Эстель де Каль, была ей совершенно непонятна. Это был взрыв латинского темперамента, о котором Тони до тех пор и не подозревала, и он привел ее в полное замешательство. И все из-за такого пустяка!

Она допила лимонный сок и встала. Бесполезно сидеть и оплакивать свою судьбу. Ей придется вернуться в Лондон. Небольшой суммы денег, которая у нее оставалась, ей хватит на билет, чтобы вернуться в Англию, а потом она постарается подыскать себе другое место. К сожалению, хозяева не заплатили ей месячное жалование, и она очень сомневалась, что заплатят.

Она вышла из кафе на залитую солнцем улицу, надела солнечные очки и отбросила назад копну светлых волос. Затем, размахивая сумочкой, пошла вперед в сторону авеню святой Марии. Еще утром она нашла себе комнатку в маленькой гостинице.

Сзади послышались шаги. Тони обернулась и увидела молодого португальца, который шел за ней. Сжав губы, она пошла быстрее, он тоже прибавил шагу, сразу же догнал ее и заговорил, глядя на Тони сверкающими глазами.

— Что-нибудь случилось, синьорита? — с улыбкой сказал он, как давней знакомой.

Тони подумала, что, может быть, будет правильней вообще не обращать на него внимания. Ее знание португальского было невелико, а он очень плохо говорил по-английски. У Тони было мало опыта, она редко встречалась с молодыми людьми, и ей казалось, что если она вообще ему сейчас не ответит, он подумает, что с ее стороны это просто кокетство. Поэтому, покачав головой, холодно ответила:

— Нет.

Но молодой человек продолжал идти радом, внимательно рассматривая ее. Тони озиралась по сторонам, надеясь поймать такси. У нее было очень мало денег, но если она возьмет такси, это будет самый легкий путь избавиться от молодого португальца, не устраивая сцен и не привлекая к себе внимания. До гостиницы было еще довольно далеко, да и не хотелось, чтобы он узнал, где она живет.

— Что-нибудь случилось? — опять спросил он и дотронулся до ее руки.

Тони перешла на край тротуара, он заговорил с ней сейчас по-португальски, она не могла ответить ему на этом же языке, а если ответит ему резко по-английски, он либо не поймет, либо сделает вид, что не понял. Она вздохнула. Что в ней было такого, что привлекало внимание? То Мигель де Каль, а сейчас этот молодой человек, почти мальчик.

Молодой человек опять подошел ближе, почти заставив ее сойти на мостовую. Она растерялась, беспомощно глядя вокруг, и вдруг заметила такси, идущее в нужную сторону. Занятая только тем, как бы убежать, она даже не подумала, что на дороге могут быть и другие машины, и бросилась прямо под колеса огромного серого лимузина. Водитель резко затормозил, пытаясь свернуть и не наехать на нее. Тони почувствовала, что он задел ее крылом и отбросил на тротуар.

На несколько мгновений она потеряла сознание. Придя в себя, она увидела, что ее окружает небольшая толпа людей, возбужденно говорящих на иностранном языке. Она попыталась подняться. Водитель вышел из машины и резко хлопнул дверью. Он большими шагами подошел к группе окружавших ее людей и, высокомерно глядя на пострадавшую, помог ей встать. Тони бросились в глаза его очень темные волосы и загоревшее лицо; левую щеку пересекал большой темный шрам, придававший ему какой-то сатанинский вид, усугублявшийся гневом, с которым он смотрел на нее.

— Deus! — резко заговорил он, гладя на нее гневно. — Esta maluco?

Тони провела рукой по лицу, стараясь окончательно прийти в себя.

— Я… я англичанка, сеньор, — с трудом произнесла она. — Я сожалею о том, что произошло.

— Вы действительно сожалеете? — Он гневно посмотрел вокруг, и толпа под его взглядом стала расходиться. — Синьорита, это у вас такая привычка — бросаться под колеса?

Тони вздрогнула, осознав, что чуть было не произошло.

— Я… я сказала, что сожалею, сеньор, — продолжала она. — Я вовсе не собиралась покончить с собой.

Он снял руки с ее плеч и выпрямился.

— Очень может быть, сеньорита, тем не менее вам это почти удалось. В будущем советую вам быть осторожней, когда переходите улицу в нашей стране!

Он говорил почти без акцента, глубоким и красивым голосом, но Тони не воспринимала этого. Он ей казался воплощением всего, что она увидела у португальских мужчин: самомнения, властности и всезнайства. Она слегка отступила, недоумевая, куда делся молодой португалец, и тем не менее испытывая от этого чувство облегчения.

— Если… если вы извините меня, — начала она, но он, вдруг вспомнив, что ему следует делать, к ее изумлению произнес:

— Знаете что, сеньорита, так как вы, я полагаю, здесь у нас недавно, я постараюсь, чтобы вы добрались до гостиницы без происшествий.

— Нет, нет, — покачала головой Тони, отступая назад. — Большое спасибо, конечно, но не нужно!

— Но я настаиваю, — сказал он решительным тоном. Несколько человек, стоявших поблизости, с веселым любопытством наблюдали за их поединком.

— Я тоже настаиваю, — воскликнула Тони. — Господи, неужели все португальцы не могут понять, когда им говоришь «нет»!

Он пожал плечами, и она вдруг неожиданно подумала, что это самый привлекательный мужчина, которого она когда-либо встречала. Он не был красив в общепринятом смысле слова, но был высокого роста, худощав и двигался с грациозной легкостью. Ему мешал только шрам, но, с другой стороны, он придавал ему какой-то интерес. Воспоминание о мягких руках несколько полноватого Мигеля де Каля вызвало у Тони чувство отвращения, когда она невольно сопоставила его с этим человеком, который смотрел на нее с немного презрительным видом.