Соболь улыбнулся.

— Ты хорошо выглядишь. Почти все зажило. Гордо носишь свою цепь, несмотря ни на что.

Каждое из его слов несло в себе более мрачный смысл. Скрытый укол. Это напомнило Перри его брата. Вэйл тоже так говорил.

— Что у тебя сейчас на уме, Перегрин? Может, ты хочешь избить меня так же, как я тебя?

— Это было бы только начало.

— Нам с тобой следовало бы пойти другим путем, и если бы ты прибыл в Край с Оливией, как мы с Вэйлом планировали, это могло все изменить между нами.

Выражение лица Соболя было таким восторженным, таким поглощенным, что у Перри скрутило живот.

— Продолжай, Соболь. Ты здесь, чтобы предложить нам проход?

Соболь скрестил руки на груди и повернулся к воде.

— Мне это приходило в голову. — Под ярко-красным и синим небом вода казалась серой, а волны стальными. — Заключить сделку было бы легче, чем силой пробраться в твое логово, чтобы получить то, что мне нужно. Я надеюсь, что мы сможем найти путь к компромиссу. Единственный способ выжить — это быть вместе, и ты это понимаешь, иначе бы тебя здесь не было.

— У меня четыреста тридцать человек, — сказал Перри. — Если ты не сможешь вместить их всех, то мне больше нечего тебе сказать.

— Я смогу. У меня есть место для всех них.

Перри знал, почему у Соболя оказались свободные места на аэроходах, но не мог удержаться от вопроса.

— А что случилось с Поселенцами с «Комодо?

— Ты был там, — ответил Соболь, не отрывая взгляда от океана.

— Я хочу услышать это от тебя.

Гнев Соболя накалился от тона Перри, и низкое рычание вырвалось у Блохи.

— Немало их погибло во время восстания. На самом деле больше половины. Это вина Гесса, а не моя. Я пытался избежать кровопролития. Из тех, кто выжил, я сохранил самых полезных. Пилотов. Врачей. Несколько инженеров.

Он оставил их себе, а остальных убил. Перри охватила ярость, хотя он и не был удивлен.

— Сколько из них не были полезны? — спросил он. Он не знал, зачем ему нужна цифра. Возможно, это был единственный способ осознать потерю. Объединиться с людьми, которые бессмысленно умерли. Может быть, он хотел количественно оценить безжалостность Соболя. Бесполезно, понял Перри. Он мог бросить камень в черный колодец сердца Соболя и никогда не услышать, как тот ударится о дно.

— Не вижу никакой разницы, Перри. Они были просто Поселенцами. Ааа… стой. Теперь я понимаю. Ария. Она заставила тебя сочувствовать Кротам, не так ли? Конечно, она это сделала. Удивительно. Триста лет сегрегации уничтожены одной-единственной девушкой. Она, должно быть, так же невероятна, как и выглядит.

— Здесь все и так ясно, — сказал Перри, — меня не волнует, если это означает, что все на этой земле потеряют шанс выжить. Если ты еще раз упомянешь о ней, я оторву тебе голову и буду смотреть, как твоя кровь растекается у моих ног.

Глаза Соболя сузились, губы изогнулись в слабой улыбке.

— Я нажил много врагов в своей жизни, но думаю, что ты — мое лучшее достижение. — Он снова повернулся к воде. По всему южному горизонту, всего лишь в миле от нас, хлестали вниз воронки. — Я сделал то, что должен был сделать на «Комодо». Ты знаешь, что произошло при Единении. Я не был заинтересован в том, чтобы быть выброшенным Кротами. Быть отвернутым ими, как какой-то паршивый пес, оставленный под дождем. Не обижайся на своего друга. У меня есть цифра Поселенцев, которых я могу контролировать сейчас. Это было моим единственным намерением.

Перри не интересовало, как Соболь оправдывает то, что произошло. Ему нужно было вернуться к их в цели. Сосредоточиться на решении задачи отъезда к Ясному Небу. Если он сосредоточится на своей ненависти, разговор пойдет в ясном и жестоком направлении.

— Ты сказал, что твое предложение касается всех.

— Да, — ответил Соболь. — Для каждого из них найдется место. Для Поселенцев и Посторонних. Именно это я и хочу тебе предложить. Но ты должен привести мальчика.

Перри посмотрел на Блоху, внезапно почувствовав себя невесомым. Как будто он оторвался от своего тела и поплыл вверх. Он мысленно видел очертания берегов территории Потока. Он увидел себя, на пляже, с Соболем, обсуждающим жизнь Уголька, будто это был инструмент торга, когда на самом деле это была кровавая жертва.

Он заставил себя закончить начатое.

— Когда мы достигнем Ясного Неба, мы расстанемся. Как только путешествие закончится, Поток и Рога пойдут разными дорогами, наши пути разойдутся.

— Я уверен, что мы сможем договориться, когда доберемся туда.

— Нет, — ответил Перри. — Мы уже обо всем договорились. Ты покидаешь мой клан.

— Расставание может оказаться не самым выгодным решением. Мы понятия не имеем, что будем делать…

— Поклянись, или мы закончили.

Соболь пристально посмотрел на него своими льдисто-голубыми глазами. Перри сосредоточился на том, чтобы дышать ровно. Контролируя бешеное биение своего сердца. Его мысли уже переключились на Уголька и разговор, который ему предстояло вести.

Соболь наклонил голову.

— После того, как мы переправимся, Поток останется только твоим. — Он замолчал на мгновение, и на его губах появилась улыбка. — Итак, Перегрин, — сказал он, — я могу выполнить свою часть нашей сделки… Сможешь ли ты выполнить свою?

Глава 37 АРИЯ

Глаза Перри метали молнии, когда он вернулся в пещеру.

Он направился к Арии, выражение его лица было напряженным и диким. Едва остановившись, он наклонился к ней и сказал:

— Мне нужно поговорить с Угольком, — произнес он срывающимся от волнения голосом. — Я вернусь, как только смогу.

Он позвал Уголька и Маррона, а затем прямиком направился в Боевую комнату.

Ария смотрела ему вслед, ее сердце тяжело билось в груди. Что только что произошло? Что там сказал Соболь? Она огляделась, заметив ошеломленные взгляды на лицах всех вокруг.

— Я что-то пропустил? — спросил Отщепенец.

— Думаю мы все, — ответила Брук.

Они ожидали решения, новостей о каком-то соглашении с Соболем, но ожидание еще не закончилось. Медленно, один за другим, толпа рассеялась.

Рокот стоял в небольшом кругу с Шестеркой, обмениваясь мыслями о том, что могло бы произойти. Ария пыталась следить за их разговором, но не могла сосредоточиться.

— Ария, — сказала Брук, подходя. — Можешь уделить мне пару минут?

Ария кивнула. Она отошла от Рокота и остальных и тяжело опустилась на деревянную платформу.

— Я не видела тебя вчера вечером, — сказала Брук, садясь рядом с ней. — Вернее, я видела, но у нас не было возможности поговорить.

Она, наконец, попыталась стать дружелюбной, но Ария чувствовала себя оцепеневшей. Ее мысли были заняты Перри, и она не могла придумать, что сказать в ответ.

Брук отвела взгляд, ее глаза изучали темноту, прежде чем вернуться к Арии.

— Когда ты впервые появилась в Потоке, я потеряла Лив… Перри тоже, в некотором смысле. Ты даже Рокота забрала, о котором, я и не подозревала, что забочусь так сильно…

— Я никого не забирала.

— Знаю, — согласилась Брук. — Именно это я и пытаюсь сказать. Я знаю, что ты этого не делала, но мне так казалось. Когда ты пришла, все, что было моим, внезапно стало твоим… кроме Клары. Ты вернула мою сестру. Ты вытащила ее из Модуля, и она значит для меня больше, чем все остальное. В любом случае, я хотела поблагодарить тебя. И… извини, что мне потребовалось время, чтобы сказать это, — добавила она. Затем Брук встала и пошла прочь.

Ария смотрела ей вслед. Она не забыла, как некрасиво вела себя Брук, но помимо этих воспоминаний были и более приятные. Более новые. Храбрость Брук во время операции. Ее преданность Перри и Рокоту. Ее остроумие в общении с Сореном.

Это навело ее на мысль. Ария вскочила и догнала ее.

— Брук!

Та остановилась, внезапно насторожившись.

— Что?

— Мне нужна твоя помощь кое с чем, — сказала Ария. — Если ты на это согласишься.

Брук пожала плечами.

— Валяй.

Ария повела ее в пещеру Поселенцев, объясняя все по дороге. Внутри они обнаружили Юпитера, Руну, Калеба и Сорена, сидевших в кругу и игравших в карты.

Они с Брук сели, не дожидаясь приглашения.

Брук приветственно кивнула Юпитеру. Затем она подняла руки и пошевелила пальцами в воздухе.

— Привет, Сорен, — сказала она.

Сорен улыбнулся впервые с тех пор, как умер его отец. Это была усталая улыбка, немного грустная, но все же улыбка.

— Привет, Лорел, — сказал он, поднимая руки и откидываясь назад.

Они дразнили друг друга, но на секунду Арии показалось, что она увидела что-то нежное между ними.

Затем Брук посмотрела на Руну и спросила:

— Как играть в эту игру?

— Ты хочешь играть? — Руна бросила вызов. Ее глаза метнулись к Арии. Было ясно, что она знала, что это была идея Арии.

Брук покачала головой.

— Я не хочу играть, я хочу выиграть. Но если вы расскажите мне правила, я смогу это сделать.

Ее уверенность ошеломила Руну, у которой отвисла челюсть.

Сорен сел, придвинувшись ближе к их кругу.

— Мне нужно на это посмотреть.

На лице Юпитера появилась улыбка. Он положил руку на плечо Руны.

— Давай, Ру. Научи ее.

Калеб, улыбаясь, взглянул на Арию в легкомысленном предвкушении. Она почти читала его мысли. Руна и Брук либо нападут друг на друга, либо быстро подружатся, прежде чем все закончится.

Ария уже знала результат.

Она смотрела, как они играют, изо всех сил стараясь не думать о Перри и Угольке.

Через некоторое время прибежали Коготь и Ива.

— Ария! Он вышел!

Она вскочила на ноги и поспешила обратно в главную пещеру. Друзья последовали за ней. Пошли и другие Поселенцы. С каждым шагом Арии ее тревога возрастала.

Люди Потока были мрачными и напряженными, толпясь вокруг сцены. Она дважды оглядела каждое лицо, стоящее вокруг, но Перри не увидела.

Маррон взобрался на платформу, разглаживая рубашку спереди и ожидая, когда люди обратят на него внимание. Его голубые глаза нашли Арию. Взгляд, который он послал ей — извиняющийся, встревоженный — заставил ее колени подогнуться.

— Перегрин общается Угольком, — начал Маррон. — Он скоро придет, но поскольку время дорого, он попросил меня сделать объявление от его имени.