Но теперь ситуация усложнилась, и я была обязана взглянуть правде в лицо. Сознание сразу подсказало нужное слово – «безжалостный». К простым людям Синклер относится без всякой жалости, но, переживая за бедную незнакомую девушку, я очень надеялась, что он хотя бы сейчас проявит сострадание.

Мои невеселые размышления прервал раздавшийся из холла голос бабушки:

– Джейн!

Я поспешно закрыла папку, положила ее на туалетный столик и выскочила на лестничную площадку.

– Да?

– Какие у тебя на сегодня планы?

Спустившись на несколько ступенек вниз, я ответила:

– Хочу прогуляться по магазинам. Если не куплю свитер, то умру от холода.

– А куда ты собираешься пойти?

– В Кепл-Бридж.

– Дорогая, в Кепл-Бридж ты ничего не купишь.

– Думаю, какой-нибудь свитер там найдется.

– Мне надо ехать в Инвернесс на заседание правления больницы. Могу захватить тебя с собой.

– Не беспокойся, Дэвид Стюарт поможет мне. Я отдала ему отцовские доллары, чтобы он их обменял. Потом, он обещал угостить меня ленчем.

– О, очень мило с его стороны... но как ты доберешься до Кепл-Бридж?

– Сяду на автобус. Миссис Ламли говорит, что он останавливается у нас каждый час.

– Ну, как знаешь, – с сомнением в голосе сдалась бабушка. Опершись одной рукой о перила, она сняла очки и внимательно взглянула на меня из-под нахмуренных тонко изогнутых бровей. – У тебя усталый вид, Джейн. Вчерашний поход да еще перелет явно сказались на тебе.

– Не совсем. Поход мне понравился.

– Я должна была попросить Синклера, чтобы он отложил его на денек-другой.

– Но день выдался такой чудесный!

– Пожалуй, ты права... Постой, за завтраком ты почти ничего не ела!

– Утром я всегда мало ем, честное слово.

– Не отказывайся от угощения Дэвида... – Бабушка повернулась к двери, но внезапно остановилась и спросила: – Джейн, коли ты собралась за покупками, давай я их оплачу? Тебе и в самом деле надо приобрести что-то теплое.

Я не могла удержаться, чтобы не подтрунить над верной себе бабушкой:

– А чем тебе не нравится тот плащ, который на мне?

– Знаешь, в нем ты вылитая сирота.

– За десять лет, что я его ношу, мне никто ничего подобного не говорил.

– Ты все больше и больше походишь на отца, – вздохнула бабушка. Она подошла к письменному столу и выписала чек. Боже, да на эту сумму при желании можно было купить не то что свитер, а меховое манто с собольим воротником!

Стоя на залитой ярким солнцем остановке в ожидании автобуса, идущего до Кепл-Бридж, я не могла припомнить более светлого, свежего и полного сочных красок дня. Ночью прошел дождь, и теперь все вокруг сияло чистотой, даже мокрый асфальт отражал голубое небо. Живые изгороди сверкали ярко-красными ягодами шиповника, отовсюду выглядывал золотистый папоротник, а листья деревьев играли всевозможными тонами и расцветками, от пурпурных до светло-желтых. Северный ветер, пьянящий сильнее охлажденного вина, принес с собой прохладу и сладковатый запах, а также ранние заморозки, предвестники первого снега и скорой зимы.

Вскоре из-за поворота показался автобус, остановился около меня, и я вошла внутрь. Салон был набит сельскими жителями, направлявшимися после трудовой недели в Кепл-Бридж за покупками. Единственное свободное место нашлось рядом с толстухой в голубой фетровой шляпе и с корзиной на коленях. Женщина оказалась такой огромной, что я с трудом примостилась на краешке сиденья, рискуя свалиться при очередном повороте автобуса.

До Кепл-Бридж ехать было пять миль, и эту дорогу я знала как свои пять пальцев. Я исходила и исколесила ее на велосипеде и бабушкиной машине вдоль и поперек и без труда узнавала знакомые места, мгновенно вспоминая тех, кто жил в придорожных домах... миссис Дарджи и мистер Томпсон, миссис Уилли Мак-Кри. Вот в том доме обитала злая собака, а на этом поле всегда паслись белые козы.

Мы добрались до реки, с полмили ехали вдоль нее, затем дорога сделала зигзаг, и мы очутились на горбатом мосту. Мне казалось, что за время моего отсутствия не произошло никаких изменений, но, когда автобус осторожно вполз на мост, я увидела, что впереди ведутся дорожные работы, горят сигнальные огни и опасный участок на повороте изрыт вдоль и поперек.

Повсюду были расставлены предупреждающие знаки. Рычащие бульдозеры удаляли ограждения, оставляя после себя глубокие ямы; рабочие орудовали кирками и лопатами, гигантские грейдеры, похожие на динозавров, медленно ползали взад и вперед, а над строительной площадкой витал ни с чем не сравнимый запах свежего расплавленного гудрона.

Мы надолго застряли у переезда. Но вот вспыхнул зеленый сигнал, и взревевший автобус медленно двинулся с места и, лавируя среди строительной техники и сигнальных огней, выехал на шоссе. Моя тучная соседка принялась вертеться, проверяя содержимое своей корзины и беспокойно поглядывая наверх.

– Вам что-то нужно? – спросила я.

– Там нет моего зонтика?

Я встала, нашла зонтик и вручила его толстухе вместе с большой картонной коробкой яиц и огромным букетом астр, заботливо обернутых газетой. Пока она укладывала пожитки, наш автобус сделал большой круг вокруг мэрии и, выехав на рыночную площадь, замер у тротуара. Мы приехали.

Не обремененная вещами, я выскочила первой. Дэвид подробно объяснил, как найти адвокатскую контуру, и прямо перед собой, на противоположной стороне вымощенной булыжником площади, я увидела нужное здание.

Переждав поток машин, я пересекла площадь и вошла в холл. Указатель подсказал мне, что мистера Д. Стюарта можно найти в кабинете номер 3 и что адвокат находится на месте. Поднявшись по темной лестнице, изысканно декорированной в грязно-коричневых и болотных тонах, я прошла мимо витражного окна, которое совсем не пропускало свет, и постучала в дверь кабинета.

– Входите, – послышалось изнутри.

Я вошла и с удовлетворением обнаружила, что в уютном офисе горит яркий свет, а на полу лежит красивый палас. Большое окно, выходящее на оживленную площадь, и ваза на каминной полке придавали помещению нарядный вид. Дэвид, видимо по случаю наступившей субботы, надел твидовый костюм с яркой ковбойкой. Когда он оторвался от бумаг и приветливо улыбнулся, я почувствовала, что тяжести, которая все утро давила мне грудь, как не бывало.

Дэвид молча встал из-за стола, а я воскликнула:

– Отличное утро!

– Вот как? Слишком хорошее, чтобы работать.

– Вы всегда трудитесь по субботам?

– Иногда... все зависит от состояния дел. Вы бы удивились, узнав, как много можно успеть, когда телефон не трезвонит каждые три минуты. – Он торопливо выдвинул ящик стола. – Я поменял вам деньги по нынешнему курсу. Вот расписка...

– Зря вы это!

– Нет, не зря, Джейн. Учитывая врожденную принципиальность каждого шотландца, вы должны убедиться, что я ни на пенс не обманул вас.

– Тогда можете взять этот пенс в качестве комиссионных. – Я протянула руку, а он передал мне пачку купюр с мелочью.

– Теперь вы можете смело заделаться большой транжирой, хотя, по правде говоря, я не думаю, что в Кепл-Бридж вам удастся их просадить.

Я сунула деньги в карман старенького плаща и добавила:

– Бабушка в курсе. Она сначала хотела, чтобы я отправилась в Инвернесс, но, узнав, что у нас с вами намечен ленч, с радостью отпустила меня до вечера.

– Вы любите бифштексы?

– Последний раз я ела бифштекс на день своего рождения. В Риф-Пойнте мы сидели на холодной пицце.

– Вы долго будете делать покупки?

– Минут тридцать.

– Всего? – удивился Дэвид.

– Вообще-то я не люблю шататься по магазинам. Вечно мне ничего не подходит, а если вдруг я нахожу нужную вещь, то потом все равно начинаю ее тихо ненавидеть. Я вернусь с кучей ужасной одежды и в расстроенных чувствах.

– В таком случае я скажу, что одежда очаровательна, и это поднимет вам настроение. – Он взглянул на наручные часы. – Тридцать минут... Значит, в двенадцать. Здесь?