Поиск
«Дни лучезарней и короче…»
Георгию Иванову
Дни лучезарней и короче,
Полны тревогой звездной ночи,
И снова наступает осень
Золототканным торжеством.
О, до чего же мир несносен
В однообразии своем!
Однообразье красоты,
Однообразье безобразья,
Однообразные черты
Всех этих «я» и этих «ты»,
Однообразие веселья,
Однообразие тоски,
Круговращенье карусели,
Взлет и падение качелей,
Часы, минуты, дни, недели
Горят, как ночью мотыльки,
На белом пламени тоски,
На черном пламени похмелья
Воспоминаний.
«В чужой стране…»
Я во сне и наяву
С наслаждением живу.
И.О.
В чужой стране,
В чужой семье,
В чужом автомобиле…
При чем тут я?
Ну да, конечно, было, были
И у меня
Моя страна,
Мой дом,
Моя семья
И собственный мой черный пудель Крак.
Всё это так.
Зато потом,
Когда февральский грянул гром –
Разгром
И крах,
И беженское горе, и
Моря – нет – океаны слез…
И роковой вопрос:
Зачем мы не остались дома?
Давно наскучивший рассказ
О нас,
Раздавленных колесами истории.
Не стоит вспоминать о том,
Что было. Было, да прошло
И лопухом забвенья поросло…
… Хрустальный воздух Пиренеи.
Всё безрассудней, всё нежней
Вздыхает сердце.
На высоте трехтысячеметровой –
Где снег небесно-голубой —
Жизнь кажется волшебно новой,
Как в девятнадцать лет
На берегах Невы.
Орел бесшумно со скалы
Взметнулся ввысь
И полетел
К Престолу Божьему,
Должно быть.
— Мгновение, остановись!
Остановись и покатись
Назад:
В Россию,
В юность,
В Петроград!
Крик сердца,
До чего банальный крик,
Лишенный волшебства
И магии
Ведь знаю я,
Что этот миг
Не остановится
И не покатится назад,
И не вернутся мне
Моя страна,
Моя семья,
Мой дом,
Мой черный пудель Крак.
Я не многострадальный Иов,
Который после всех утрат
Стал снова славен и богат –
Славнее и богаче во сто крат.
Не будет у меня, как у него,
Ни сыновей, ни дочерей,
Ни сказочных дворцов,
Ни рощ оливковых,
Ни аравийских скакунов,
Верблюдов, коз, овечьих стад,
Ни шелковых ковров,
Ни слуг покорных,
Ни драгоценностей библейских…
Не будет ровно ничего
И никого.
Не будет даже канарейки,
Герани на окне,
Зеленой лейки —
То, что доступно каждой швейке,
Но недоступно мне.
И все-таки наперекор всему –
Сама не понимая почему, –
Наперекор безжалостной судьбе
И одиночеству,
По-прежнему во сне и наяву
Я с наслаждением живу.
«Ожиданье Страшного Суда?..»
Ожиданье Страшного Суда?
Страшный суд происходит всегда –
Завтра, сегодня, вчера,
С вечера и до утра.
Дальше нечего ждать –
Ни ангелов, ни чертей,
Ни райских, ни адских затей
Дальше нет ничего.
Дальше лишь торжество,
Дальше лишь благодать
Вечности и бессмертия.
Всё же поверьте,
Ангелы и черти,
Встретить хотела бы я вас
Хоть мимоходом, случайно, на час,
Хоть на минутку крылато-хвостатую.
«Да, бесспорно, жизни начало…»
Да, бесспорно, жизни начало
Много счастья мне обещало
В Петербурге над синей Невой –
То, о чем я с детства мечтала,
Подарила судьба мне тогда,
Подарила щедро, сполна,
Не скупясь, не торгуясь: — На!
Ты на это имеешь право. —
Всё мне было удача, забава,
И звездой путеводной — судьба,
Мимолетно коснулась слава
Моего полудетского лба…
«Сияли фонари. Текла спокойно Сена…»
Что связывает нас, всех нас?
Взаимное непониманье.
Георгий Иванов
Сияли фонари. Текла спокойно Сена.
Я не предчувствовала зла.
И вдруг…
Нет, это не любовная измена,
Не африканской ревности недуг.
Нет, это проще и больней во много раз.
Я плачу. Слезы катятся из глаз:
– Прощай – прощайте, мой последний.
Сомкнулся навсегда порочный круг
Обиды, одиночества и тьмы,
И больше «я» и «вы» не составляем «мы».
Взаимное непониманье,
Смущенное пожатье рук.
Прощенье это иль прощанье?
Не всё ль равно, ведь навсегда.
Без обещанья: – До свиданья.
Что делать мне теперь? Идти куда?
О если б зло предчувствовать заранее.
Сократ когда-то говорил
(Сократ? А может быть, Эсхил?):
«Друзья мои, нет на земле друзей».
И с этим надо помириться.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: