— Марш!
— Бумм! — Грохнул басом барабан, и левая нога Хэккетса опустилась, и он двинулся посреди громадной послушной людской лавины.
— Такару, — сказал шах Хашдрахру, перекрывая грохот.
Хашдрахр улыбнулся и согласно закивал головой.
— Такару.
— Черт его знает, что мне с ним делать! — расстроенно сказал Холъярд генералу армии Бромли. — Этот малый обо всем, что он видит, говорит, пользуясь терминологией своей страны, а эта его страна, должно быть, жуткая дыра.
— Америкка вагга боуна, ни хоури манко Салим да вагга динко, — сказал шах.
— Чего ему еще надо? — нетерпеливо спросил Холъярд.
— Он говорит, американцы изменили почти все на земле, ответил Хашдрахр, — но легче было бы сдвинуть Гималаи, чем изменить Армию.
Шах в это время приветливо махал рукой, прощаясь с уходящими войсками.
— Дибо, такару, дибо.
VIII
Пол позавтракал в одиночестве. Анита и Финнерти все еще отсыпались после вчерашнего в разных концах дома.
Полу никак не удавалось завести свой «плимут», и наконец он обнаружил, что кончился бензин. Прошлым вечером оставалось почти полбака. Значит, Финнерти проделал в нем далекое путешествие после того, как они оставили его одного в постели и отправились без него в Кантри-Клуб.
Пол пошарил в отделении для перчаток в поисках шланга и нашел его. Тут он приостановился, чувствуя, что здесь чего-то не хватает. Он опять сунул руку в отделение для перчаток и обшарил все кругом. Его старый пистолет исчез. Он поискал за сиденьем на полу, но так и не нашел его. Наверное, какой-нибудь мальчишка стащил пистолет, когда он заезжал в Усадьбу в поисках виски. Теперь придется немедленно сообщить в полицию, придется заполнять там всевозможные бланки. Он попытался придумать какое-нибудь вранье, которое избавило бы его от обвинения в халатности и одновременно не принесло бы никому никаких неприятностей.
Он сунул шланг в горловину бензобака лимузина, пососал, сплюнул и сунул другой конец в горловину пустого бака «плимута». Ожидая, пока перельется бензин, он вышел из гаража на залитый теплым солнцем двор.
С треском распахнулось окно ванной комнаты, и он, посмотрев вверх, увидел Финнерти, глядящегося в зеркальце аптечки. Финнерти не заметил Пола. Во рту у него была согнутая сигарета, и эта сигарета так и оставалась у него во рту, пока он кое-как мыл лицо. Пепел на сигарете становился длиннее и длиннее и, наконец, стал невероятно длинным, так что огонек почти прикасался к губам Финнерти. Он вынул сигарету изо рта, и длинный пепел свалился. Финнерти щелчком направил окурок по направлению к туалету, взял другую сигарету и продолжал бриться. И опять столбик пепла становился все длиннее и длиннее. Финнерти наклонился вплотную к зеркалу, и столбик пепла сломался о него. Большим и указательным пальцами он попытался выдавить прыщик, но, по-видимому, безрезультатно. Все еще косясь в зеркало на покрасневшее место, он на ощупь поискал полотенце одной рукой, схватил не глядя первое попавшееся и смахнул чулки Аниты с вешалки для полотенца в раковину. Закончив свой туалет, Финнерти сказал что-то своему отражению в зеркале, скорчил рожу и вышел.
Пол вернулся в гараж, свернул шланг, сунул его в отделение для перчаток и выехал. Машина опять работала неровно, то набирая скорость, то затихая, то набирая скорость, то опять затихая. Во всяком случае, она отвлекала его от неприятных мыслей о пропавшем пистолете. На длинном подъеме у дорожки для игры в гольф мотор, как ему казалось, работал не более чем на трех цилиндрах, и команда Корпуса Реконструкции и Ремонта, приводившая в порядок заграждение от ветра к северу от здания клуба, обернулась, следя за неравной борьбой машины с земным притяжением.
— Эй! Передняя фара разбита! — крикнул один из рабочих.
Пол кивнул и благодарно улыбнулся. Автомобиль дернулся и остановился почти у самой вершины. Пол поставил машину на ручной тормоз и вышел. Он поднял капот и принялся проверять контакты. Инструменты, которые он положил рядом, звякнули, и с полдюжины кррахов просунули головы под капот рядом с ним.
— Это свечи, — сказал маленький человечек с яркими глазами, похожий на итальянца.
— Ааа, вали-ка ты в свиную задницу со своими свечами, — сказал высокий краснощекий человек, самый старший в группе. — Сейчас вы увидите, что здесь не в порядке. Дайте-ка мне вон тот ключ. — Он принялся за бензиновый насос и очень быстро отвинтил у него верхушку. Он показал прокладку под колпачком. — Вот, — произнес он очень серьезно, как хирург перед практикантами, — вот что у вас не в порядке. Пропускает воздух. Я это знал уже в ту минуту, когда услышал вас еще в миле отсюда.
— Ну что ж, — сказал Пол, — думаю, придется позвать кого-нибудь, чтобы он починил его. Наверное, это займет целую неделю — заказать новую прокладку.
— Это займет пяток минут, — сказал высокий человек. Он снял шляпу и с выражением явного удовлетворения вырвал из нее кожаную прокладку, защищающую фетр от пота. Достав из кармана перочинный ножик, он наложил колпачок бензинового насоса на кожаную прокладку и вырезал кружок кожи нужного размера. Затем в этом кружке он проделал в центре дырочку, поставил сделанную прокладку куда надо и собрал насос. Остальные с удовольствием наблюдали за его действиями, подавали ему нужные инструменты или подсказывали, что нужно ему подать, и пытались хоть как-нибудь включиться в работу. Один соскабливал зеленые и белые кристаллы с контактов аккумулятора. Второй подвернул вентили у скатов.
— Ну-ка, теперь попробуйте! — сказал высокий. Пол нажал на стартер, мотор сразу взял, взревел, набрал и сбросил обороты в точном соответствии с нажимом педали. Пол выглянул: на лицах кррахов было написано колоссальное удовлетворение.
Он вытащил из портмоне две пятерки и протянул их высокому.
— Достаточно одной, — сказал тот. Он бережно сложил ее и спрятал в нагрудный карман своей синей рабочей рубашки. Он иронически улыбнулся. — Первые деньги, которые я заработал за последние пять лет. Мне бы, по совести, их следовало вставить в рамочку, а? — И тут он впервые посмотрел внимательно на Пола, как бы вспомнив, что перед ним не только мотор, но и человек. Кажется, я вас откуда-то знаю. Вы чем занимаетесь?
Что- то заставило Пола захотеть быть не тем, чем он был.
— Небольшой бакалейный склад, — ответил он.
— Не нужен ли вам парень с умелыми руками?
— Сейчас пока нет. Дела идут вяло.
Но человек уже царапал что-то на клочке бумаги, для этого он положил ее на капот и дважды протыкал бумагу карандашом, когда карандаш натыкался на щель.
— Вот здесь мое имя. Если у вас есть машины, я как раз тот человек, который поможет вам держать их на ходу. Восемь лет вкалывал на заводе механиком перед войной, а если я чего и не знаю, то сразу же разберусь. — Он протянул бумажку Полу. — Куда вы ее собираетесь положить?
Пол подсунул бумажку под прозрачную пластинку в своем бумажнике поверх шоферского удостоверения.
— Положу ее сюда, чтобы была на виду. — Он пожал руку высокому и кивнул остальным. — Спасибо.
Мотор уверенно набрал скорость и перенес Пола через вершину холма к воротам Заводов Айлиум. Постовой подал ему рукой сигнал из своей будки, загудел зуммер, и железные, утыканные сверху железными шипами ворота распахнулись. Теперь Пол подъехал к толстой внутренней двери, посигналил и выжидающе поглядел на тонкую прорезь в каменной кладке, за которой сидел второй часовой. Дверь с грохотом поднялась, и Пол подъехал к зданию своей конторы.
Он поднялся наверх, шагая через две ступеньки — это было его единственное физическое упражнение, — отпер две наружные двери, ведущие в комнату Катарины, а потом еще одну — уже в свой кабинет.
Катарина едва взглянула на него, когда он проходил. Она, по-видимому, была погружена в горестные размышления, а по другую сторону комнаты, на диване, который с успехом мог считаться его собственностью, сидел. Бад Колхаун, уставившись в пол.