Эдуард проводил ее на обычное место, к тому столику, за которым она так часто сидела с Туссеном. Сев лицом к зеркалу, глядя в которое она могла беспрепятственно наблюдать за посетителями, Лола отметила, что она похожа на кашалота-неудачника. Одутловатое лицо, обрамленное седыми по-старушечьи уложенными волосами, одежда 50-52-го размера, в зависимости от марки. Так бывало всегда, когда приходил и хлопал дверью призрак Туссена Киджо.

- Что за мерзкая погода, мадам Жост! Приход к нам был смелым поступком с вашей стороны.

- Не надо все время жаловаться, мой мальчик. В девятьсот десятом году Сена поднялась на шесть метров. Вода дошла до усов зуава на мосту Альма. Крысы, которым посчастливилось не утонуть, вовсю разгуливали по ресторанам. По сравнению с этим сейчас все замечательно.

- Сегодня утром по радио сказали, что все это может повториться.

- Вот тогда и будем горевать, Эдуард. А пока принеси-ка мне сосиску с картошкой и бокал домашнего красного вина. И предупреди Максима, что я хотела бы сказать ему пару слов, когда у него выдастся минутка. Ясно?

- Ясно, мадам Жост.

Сосиска была вкусной, картошка тоже, а когда из бокала Лолы исчезла последняя капля домашнего вина, Максим Дюшан подошел к ее столу, сел и минуту смотрел на нее, ничего не говоря. Это ему удавалось блестяще.

- Привет, Максим, - сказала она, потому что пришла пора разрушить чары и вернуться к реальности.

- Привет, Лола.

- Встав сегодня утром, я вспомнила, что мое настоящее имя - Мария-Тереза и что мне сто двадцать лет.

- Я отказываюсь звать тебя Марией-Терезой. Для меня ты всегда будешь Лолой.

- Ладно, - согласилась Лола. - Но я хочу пить.

Максим поднял руку, подзывая Эдуарда, и начертил в воздухе какой-то каббалистический знак. Пока не принесли вино, оба молчали. Максим знал, что Лола думает о Туссене Киджо, но у него было достаточно такта, чтобы не называть его имени вслух; он ждал, пока она сделает это сама. Что же до Лолы, то она не имела ни малейшего желания вспоминать Туссена. Она выдержала паузу, а потом открыла новую пачку сигарет, не предложив Максиму. Курение не входило в число его пороков.

- Кто та стриженая девушка, похожая на древнего викинга?

- Высокая блондинка в матросском пуловере?

- Да.

- Ингрид Дизель, массажистка с Пассаж-дю-Дезир.

- Целая программа.

- Тайский, шиацу, балинезийский массаж.

- Что это за хрень?

- Она делает все виды массажа.

- А ты пробовал?

- Да, Лола.

- И тебе понравилось, Максим?

- Очень.

- Как ты с ней познакомился?

- В гимнастическом клубе на улице Птит-Экюри. У нее необыкновенный характер. Она никогда не пропускает тренировок.

Лола опустошила свой стакан, Максим - свой, после чего наполнил их снова. Лола отметила, что это было именно то, чего она от него ждала. Чтобы он подал ей вина и выпил с нею. Чтобы не говорил ей, что она слишком много курит. Чтобы слушал, как она говорит, или молчал вместе с ней. Чтобы он рассказал ей, что у него на сердце, или не рассказывал ничего. С Максимом всегда чувствуешь себя свободно. Сегодня, вечером в понедельник, Максиму хотелось поговорить, и он сказал:

- Ты, конечно, знаешь, что Хадиджу и Хлою задержали?

- Знаю.

И стал говорить о девушках, а она слушала. Он рассказал о Хлое, у которой были проблемы с весом, и это заставляло ее искать утешения в игре на виолончели или в общении по Интернету. О Хадидже, храбром маленьком солдате, у которой, - он в этом уверен, - сил хватит на двоих. И все-таки для таких молоденьких девушек это слишком жестокое испытание. Хлоя, Хадиджа и Ванесса, три неразлучных подруги, познакомились еще в колледже. Хлоя умирает от ужаса. Хадиджа хорохорится, но что толку? Они не имеют ни малейшего представления, кто мог напасть на их подругу. Одно из двух: либо Ванесса сама открыла дверь убийце, либо у него были ключи. Это все, что смогли рассказать Хлоя и Хадиджа, а полиция в лице маленького ограниченного комиссара сочла это недостаточным.

- Я делаю все, чтобы ободрить их. Однако это дело дурно пахнет. Убийца отрезал ей ноги.

- Я знаю, мой бывший коллега ввел меня в курс дела.

- Сегодня утром этого в прессе не было.

- Естественно. Груссе хочет, чтобы убийца знал обо всем этом больше, чем общественность, тогда ему можно будет расставить ловушку во время допросов.

- А представь себе, что мы имеем дело с сумасшедшим, который захочет сделать то же самое с Хадиджей или Хлоей. Так же думает и лейтенант Бартельми. А ты веришь в эту теорию?

- Я ни во что не верю. Тем более что я уже не работаю в полиции, не забывай об этом.

Голос Лолы прозвучал печальнее, чем ей хотелось. Поэтому она улыбнулась. Максим побарабанил пальцами по столу и насмешливо сказал:

- Знаешь, что тебе не помешало бы?

- Не имею ни малейшего представления.

- Хорошая консультация у Антуана.

- Кто это?

- Завсегдатай «Красавиц» и психиатр Хлои. Может быть, сходив к нему и полежав на его диване, ты почувствуешь себя лучше. А его пса зовут Зигмунд.

- Не может быть!

- Может. Кроме того, Антуан - очень интересный тип. Ты знаешь, почему психиатры укладывают пациента на диван, а сами устраиваются позади него?

- Чтобы иметь возможность отдыхать время от времени?

- Не угадала, Лола. Пациент более откровенен, когда видит перед собой пустоту, то есть самого себя.

- Ты полагаешь, это действует ободряюще?

- Думаю, стоит для начала принять эту пустоту.

Поговорив с Максимом, Лола почувствовала себя лучше и вернулась к пазлу. Сегодня вечером она налегала на домашнее вино, но ей все было нипочем; это только поможет ей заснуть. Когда в дверь позвонили, она подумала, что это Бартельми, и ворча встала. Однако, посмотрев в глазок, она увидела лишь Ингрид Дизель, массажистку на все руки. Лола взглянула на часы: 22:35. И все-таки она открыла нахалке - та улыбалась так, как будто хотела попросить о чем-то весьма непростом. Лола молча смотрела на нее. В свое время такой прием многих заставлял нервничать.

- Мадам Лола Жост?

- Кому как…

- Меня зовут Ингрид Дизель. Я от Максима Дюшана, из «Красавиц».

- Да-да, я знаю Максима. И что?

- Можно войти?

Лола впустила ее, не скрывая, впрочем, своего недовольства по этому поводу. Девушка-борец пробормотала извинения, сняла туфли, чтобы не запачкать ковер - хороший знак - и развалилась на диване. Не такой уж хороший знак. На ней были серо-голубые носки, полинявшие джинсы и полосатый полувер, который она без лишних церемоний сняла, пожаловавшись, что в нем жарко. Лола увидела перед собой девушку в майке со смелой татуировкой на плече. Она закурила, предложив сигарету своей гостье (впрочем, та отказалась), уселась в свое любимое кресло и крепче запахнула на себе халат.

- Максим сказал мне, что вы работали в полиции.

- Это было еще до вашего рождения. На Земле как раз собирались воцариться динозавры.

- Но мне уже за тридцать.

- А можно узнать, что привело вас, Ингрид Дизель, ко мне в этот поздний час?

- Но ведь еще нет и одиннадцати. Дело вот в чем. Я живу на Пассаж-дю-Дезир, в том доме, где Ванессу Ринже…

- Да, я в курсе.

- Ваши коллеги первый раз допрашивали меня дома. Я не могла сказать о своих соседках ничего плохого. Когда я увидела, что их увозят в комиссариат, то поехала следом. Оказавшись на месте, я пыталась отстаивать их интересы, но один из ваших коллег повел себя весьма нелюбезно.

- Люди часто забывают, что комиссариат - это не пляж в тропиках. Те, кто там работает, ежедневно подвергаются стрессу и поэтому не слишком дружелюбно относятся к туристам.

- Я думаю, вы можете мне помочь. В конечном счете, помочь всем нам. Жителям квартала. Потому что смерть одной молоденькой девушки волнует всех.

- Наша беседа начиналась вполне разумно. Говоря о моей карьере, вы употребили прошедшее время. И попали в точку. Но сейчас вас понесло не в ту сторону. А жаль. Тем более что все это становится навязчивым: вы уже вторая сегодня, кто напоминает мне о прошлом. Скажите себе: сейчас Лола Жост занимается тем, что собирает пазлы. Во всяком случае, когда у нее есть на это время.