Ингрид и Лола пешком поднимались по бульвару Мажента. Красивое название для бульвара. Ингрид приняла на веру утверждение, что оно означает красно-фиолетовый цвет, и с удовольствием слушала болтовню Лолы о битвах с австрийцами, которые - в отличие от нее, Ингрид, - носили остроконечные каски, а не перуанские колпаки. От этого вопроса Ингрид перешла к теме усталости и пределов человеческих возможностей. В частности, возможностей Лолы. Она уже неоднократно спрашивала свою мужественную напарницу, достаточно ли ей того отдыха, который та себе позволила, и не лучше ли немного поспать и отложить на завтра то, что можно сделать сегодня ночью. Разумеется, за этими вопросами скрывалась искренняя забота, но была еще одна причина, так сказать, личного характера. На эту ночь у Ингрид была назначена встреча, и она не знала, как об этом сказать мадам Лоле.

Красивое здание кинотеатра «Звездная панорама» было построено, вероятно, годах в пятидесятых. Заботливо отреставрированное, оно не имело недостатка ни в золоте, ни в бархате. Ингрид попыталась выиграть время, пока Лола не открыла дверь из стекла и кожи и не кинулась с головой в очередной допрос. Она сделала вид, что интересуется фотографиями, запечатлевшими кадры из шедших в кинотеатре фильмов. На одной из них кричала что-то довольно смуглая и рыхлая женщина, окруженная каким-то зеленым паром, а из ее шеи выступала алая кровь, капли которой, напоминая четки, спускались к горлу и белой груди. Ингрид спросила себя, откуда эта ассоциация с четками, и поняла, что кинотеатр располагался напротив церкви, окруженной сквером.

- Халаты хирургов не случайно зеленые. Между зеленым и красным есть глубокая связь, одновременно органическая и духовная, но почти не поддающаяся определению.

- Это меня больше не удивляет, Ингрид. Ну что, мы идем?

- Лола, сопровождать тебя мне только в радость, но у меня назначена встреча. Мне правда надо идти. Увидимся завтра.

- Надеюсь, у тебя встреча не с подушкой, моя милая! Это было бы недостойно с твоей стороны.

- Of course not! [Конечно нет! (англ.)]

- Но ведь я тебе говорила, что не люблю работать одна.

- В любом случае, на всех допросах первую скрипку играешь ты.

- Да, но даже первой скрипке нужен смычок, чтобы она зазвучала. Я не люблю роли старого одинокого полицейского, Ингрид. Давай хотя бы начнем вместе.

- Хорошо! Хорошо!

Хозяина кинотеатра звали Родольф Кантор. Это был коренастый мужчина с напомаженными редеющими волосами, но носивший усы. Он был одет в полосатый костюм, из кармашка которого высовывался белый платочек. Когда он вставил сигарету с героином в черепаховый мундштук, Ингрид поняла, что свой стиль он позаимствовал у папаши из «Семейки Адамс».

Увидев затем кассира и двух билетерш, она отметила, что те придерживаются того же стиля, что их хозяин: первый сделал выбор в пользу футболки с нарисованным скелетом, а на девушках были прелестные агатово-черные платья, подчеркивавшие макияж в стиле «женщина-вамп»: бледность, угольно-черные глаза, пурпурные губы. Колготки в сеточку и лодочки на высоченных каблуках довершали их наряд. Все трое служащих сохраняли полную невозмутимость, несмотря на крики, время от времени доносившиеся из зала. Ингрид решила, что сегодняшнее мероприятие какое-то особенное, но Кантор разуверил ее в этом. Сегодня все как обычно, пояснил он, а такие неординарные наряды нужны лишь для того, чтобы создать атмосферу и доставить удовольствие посетителям.

- Я пришла, чтобы поговорить о Ванессе Ринже, - отрубила Лола.

Кантор был нем, как могила Дракулы в первых лучах утренней зари. Несколько секунд тишину нарушали только крики, проникавшие через дверь, обитую кожей. «Звездная панорама» - действительно хороший кинотеатр», - подумала Ингрид. Время шло.

- Вы подтверждаете, что она у вас работала?

- Разумеется.

- Долго?

- Три недели.

- Немного.

- Абсолютно верно. Но к чему все эти вопросы? Вы что, из полиции?

- Не совсем.

«А время все идет», - думала Ингрид, лихорадочно соображая, как ей выйти из сложного положения.

- Так вы из полиции или нет?

- Считайте, что я молодая пенсионерка, нанятая частным образом семьей жертвы.

- Я готов отвечать на вопросы. Но только в присутствии официальных лиц.

- Полиции не хватает рвения. Держу пари, что они до вас даже не доберутся. Так что уверяю вас, вам не придется рассказывать свою историю дважды.

- Не знаю, хватает ли у полиции рвения, но вам явно хватает наглости. А теперь извините, у меня много работы.

- Вы знаете Дилана Клапеша, мсье Кантор?

Лола кинула удивленный взгляд на Ингрид и заинтересованный - на Кантора. Американка быстрым движением сорвала с головы перуанский колпак; она знала, какое впечатление ее короткая стрижка в стиле эдакой постмодернистской Жанны д'Арк произведет на такого любителя стилистических выкрутасов, как Кантор.

- Естественно! Это восходящая звезда французских фильмов ужасов. Я его большой поклонник.

- Я хорошо знаю Клапеша. Его настоящее имя - Артюр Мартен.

- Да ладно!

- Это так же верно, как то, что меня зовут Ингрид Дизель. И если вы поможете моей подруге, которая говорит вам чистую правду, то я приведу к вам Дилана Клапеша на встречу со зрителями.

- Но, говорят, у него ужасный характер.

- Так вам нужен Клапеш или нет?

- Еще бы не нужен!

- Договорились!

- Не так быстро. Мне нужно письменное обязательство. С подписью.

- Хорошо, только давайте быстрее.

Директор на минутку вышел. Лола воспользовалась этим, чтобы тактично расспросить Ингрид. Ей плохо верилось в крепкую дружбу между кинозвездой и массажисткой.

Кантор вернулся, держа отпечатанный на машинке листок и ручку. Ингрид, прочитав бумагу, подписалась. Секунду она стояла неподвижно с обязательством и ручкой в руках, а по ее губам бродила загадочная улыбка. В конце концов она вынула из кармана перочинный ножик, ткнула в кончик большого пальца и прижала его к листку.

- А сейчас, Лола, я убегаю. А вы, Кантор, ведите себя полюбезнее. Хорошо?

- Все, что вам угодно.

Кантор проводил глазами атлетичную фигуру Ингрид, пока она не растворилась в ночи. Потом он посмотрел на листок, украшенный четким карминно-красным отпечатком, так, словно это был голливудский контракт, и наконец повернулся к Лоле, выражение лица которой оставалось абсолютно безмятежным.

- Ваша подруга - эксцентричная особа. Она своеобразна, но ее своеобразие не напрягает. Они мне очень нравятся.

- Эксцентричные люди?

- Да, в нашу серую эпоху их не хватает. В семидесятых годах, например, их плотность на квадратный метр была гораздо больше.

- Хорошо. Продолжим. Почему Ванесса проработала у вас всего три недели?

- Она не снизошла до объяснений. И я остался только с одной билетершей в разгар фестиваля Дарио Ардженто. Вы, может быть, этого не знаете, но Дарио Ардженто собирает полные залы.

- Возникли какие-то сложности?

- Не знаю. Я обращаюсь со своими служащими корректно.

- А клиенты?

- Что вы хотите сказать?

- Ваши посетители - особая публика. Может быть, их можно назвать эксцентричными, но их своеобразие напрягает несколько больше, чем Ингрид Дизель.

- Мои клиенты не более странные, чем посетители выставочных залов и экспериментальных кинотеатров. У нас своя гордость.

- Каким образом вы наняли Ванессу?

- Меня познакомил с ней мой сын Патрик. Если бы не он, я вряд ли взял бы ее на работу.

- Ваш сын был близко знаком с ней?

- Да, он был ее другом.

- А может быть, возлюбленным?

- Понятия не имею. Нынешнее поколение делает что хочет, хотя многие еще живут с родителями. А что касается секретов, так они легко проверяются. И в этом нет ничего удивительного.

- Он живет с вами?

- Да. У него нет другого выхода. Патрик получил аттестат в июне. А сейчас он помогает моей супруге Рене. Она продавщица книг.