Лола походила по отделам, прислушиваясь к разговору. Она и не представляла себе, что искусство комикса настолько процветает. Люди, наверное, страстно желали обмениваться идеями. Рене Кантор знала свое дело и уверенно излагала биографии многих авторов. Ее неизменная любезность подействовала на клиента, ушедшего с тремя альбомами и каталогом - подарком магазина.

- Если вам нужна консультация…

- Мне рассказывали о работах Ринко Ямады.

- О, это просто чудо! Вот алфавитный каталог, здесь вы найдете все ее работы. Она была гениальной женщиной.

- Была?

- К несчастью, да.

- Вы ее знали?

- Мы были друзьями. Она жила в этом квартале. А потом случилась ужасная история - Ринко убили. Они с Максимом Дюшаном были красивой парой. Даже слишком красивой. Убийцу так и не нашли. На Ринко напали, когда она была одна в своей студии на улице Де-Гар. Кажется, Максим обнаружил ее тело, вернувшись с задания в Румынии.

Лола внимательно рассматривала лицо Рене Кантор. Она помнила убийство, произошедшее двенадцать лет назад, в таких подробностях, как будто это было вчера. Она продолжала улыбаться, однако ее взгляд заволокла дымка:

- «Отаку» - культовый комикс. Я рекомендую вам взять его, если вы не знаете, с чего начать. Но я вас предупреждаю - в нем есть насилие. И он в пятнадцати частях.

- Там есть увечья?

- Э-э… среди прочего.

- Ну, насаживайте приманку.

- Простите?

- Расскажите мне фрагмент этой истории.

- Все начинается с того, что одна лицеистка решает продать свой образ, чтобы заработать денег. Потом она будет кусать из-за этого локти.

- Почему?

- Если я скажу больше, то раскрою интригу. Комикс построен по принципу детективного романа…

- Нет-нет, рассказывайте. Я хочу знать, во что ввязываюсь.

- Один коллекционер решает расчленить ее и упаковать части тела в пакеты. А потом разослать эти пакеты другим девушкам, позировавшим для этой компании.

- Этот комикс кажется мне достаточно извращенным, беру первую часть.

- Прекрасное решение. Завернуть в подарочную упаковку?

- Не нужно. Я покупаю для себя.

Лола заплатила, взяла кассовый чек, но альбом с комиксом Рене Кантор по-прежнему держала в руках. Короткое мгновение две женщины, находившиеся по разные стороны «Отаку», пристально рассматривали друг друга.

- Вы ведь на самом деле не любите комиксы, правда?

- Уж поверьте мне, скандалы я люблю еще меньше.

- Я знаю, кто вы. Лола Жост, отставной комиссар. И вы ведете следствие по делу Ринже. Мой муж имел честь принять вас у себя. Он меня предупредил.

- Надеюсь, вы окажетесь более разговорчивой, чем он.

Рене Кантор положила альбом и надела на лицо другую улыбку. Их запас, похоже, был неистощим.

- Знайте, я очень довольна этим. Нет, конечно… я не радуюсь смерти Ванессы Ринже. Но… А, ладно! Я всегда считала, что Ринко убил Максим Дюшан.

- А почему, мадам Кантор?

- Потому что видимость идеальной пары скрывала реальное положение вещей. Ринко не была с ним счастлива.

- Она говорила вам об этом?

- Он все время отсутствовал. Мотался с одной войны на другую. Она перестала ждать его и бояться за него.

- Перестала?

- Ринко нашла себе утешение с кем-то еще, а Максим этого не перенес.

- Кто он?

- Не знаю.

- Но вы были подругами…

- Может быть, он был женат. Ринко была не из тех женщин, которым нравятся скандалы. И вы зря считаете, что она была извращенкой - это не так. Она была очень восприимчивым художником, улавливавшим, а потом воспроизводившим жестокость своей эпохи, однако она не воспринимала…

- Вы обращались в полицию?

- Нет.

- Почему?

- У меня нет никаких доказательств. Официально Максим был в командировке, однако на самолете можно вернуться когда угодно. В любом случае, если он снова взялся за старое и начал с Ванессы Ринже…

- То в этот раз вы пойдете в полицию, так?

- Все знают, что Максим Дюшан находится под подозрением. Зачем же мне туда лезть? К тому же сейчас у меня не больше доказательств, чем раньше.

Ее улыбка превратилась в горестную гримасу, которая причинила Лоле боль, потому что лицо Рене отдаленно напоминало ей лицо Максима. Лоле очень захотелось спросить, нет ли у нее других причин сердиться на Максима. Может быть, ей хотелось пережить вместе с ним один из «опытов», на которые она была так падка? Может быть, он отклонил ее предложения? Однако поскольку такой подход был стратегически неверным, она спросила:

- Два этих убийства в чем-нибудь схожи?

- Их обеих задушили. Сексуального насилия не было. Хотя…

- Хотя?

- Он привязал ее… чулками к спинке кровати.

- Привязал?

- За лодыжки.

- Но почему только за лодыжки? Обычно жертву привязывают и за руки, и за ноги, либо за запястья…

- Что вы хотите от меня услышать? Мир сошел с ума. Окончательно сошел с ума.

- Можно поговорить с вашим сыном, Патриком?

- Патрик дома. Сегодня у нас не так много клиентов.

- Ваш муж сказал мне, что сын работает с вами.

- К сожалению, моего сына учеба не вдохновляет. Одно время он работал с Родольфом в «Звездной панораме», а сейчас помогает мне в книжном магазине. На самом деле Патрик проводит много времени за своим компьютером. Квартира находится над «Огурцом в маске». Это практично. Может быть, даже слишком.

Рене Кантор пристально посмотрела на Лолу, ожидая реакции. А та флегматично размышляла: как любопытно смотреть на людей определенного возраста, все еще ждущих одобрения со стороны других. Рене Кантор сделала Лоле знак следовать за ней. Они вышли в маленькую дверь в глубине магазинчика и оказались в вестибюле многоквартирного дома.

Квартира была выдержана в богемном стиле: слишком много ковров, растения в горшках, букеты из засушенных цветов, обилие разномастной мебели, в прошлом, должно быть, попутешествовавшей по лавкам старьевщиков, и даже легкий запах пачулей. Лола не нюхала ничего подобного уже по меньшей мере тридцать лет. Среди оригинальных рисунков, украшавших стены, была одна из работ Ринко Ямады-Дюшан. Она остановилась, чтобы рассмотреть ее. Лицеистка в форме позировала в фотостудии. Это был исток «Отаку», что-то вроде вечного начала. У врат Ада.

- А вот и та, что собирается продать свой образ дьяволу.

- Ей-богу, можно подумать, что вы досконально изучили вопрос! Может быть, и правда то, что о вас говорят.

- А что обо мне говорят?

- Что вы не такой полицейский, как другие.

- Правильно. Я больше не полицейский.

- Вы ведь друг Максима, да?

- Верно.

- И вы занимаетесь всем этим ради него?

- Тоже верно.

- Вами движут дружеские чувства. Мной тоже. В общем, наши намерения чисты, но мы находимся по разные стороны баррикад.

- Разумеется.

- Не обижайтесь, если я вела себя суховато. Это не в моем стиле. Однако то, что вы мне рассказали, потрясло меня до глубины души.

- Я не хотела расстроить вас. Простите.

- Послушайте… Прежде чем идти к Патрику и вспоминать о смерти этой бедной девушки, мне нужно чего-нибудь покурить.

Лола прошла вслед за ней в кухню. Этажерку украшал набор голубых баночек для сыпучих продуктов; но в них были только мука и сахар. Рене Кантор ловко свернула сигарету совершенной конической формы и предложила ее Лоле.

- Без меня, спасибо.

- Да?

- Но я бы не отказалась от бутылочки красного вина.

- Давай перейдем на «ты», если не возражаешь. Кот-дю-рон или мадиран?

- Начнем с мадирана.

Лола потягивала вино, предоставив Рене Кантор ее галлюцинациям.

- Ты заметила? В «Отаку» лицеистки маленькие.

- Да нет.

- Ринко предчувствовала, что должно было случиться, правда, Лола?

- Как это?

- Это Максим и Хадиджа через много лет. То есть сейчас. Она такая юная. А ему уже сорок лет.

- Но Хадиджа уже не лицеистка.