Точно так же рассматривается «захват» смоленских земель Великим княжеством Литовским. В Смоленской земле, получается, жили мы. А они захватили нас и оторвали от Москвы.
Вот Московское княжество никогда и никого не завоевывало. Оно только объединяло русские земли вокруг своего естественного центра. Если в Смоленск, в Новгород или в Псков входили войска московских князей, это было объединение. Если в эти же города входило войско Великого княжества Литовского, это было завоевание. И никому почему-то не приходит в голову элементарная мысль – выяснить, что же, собственно, думали об этом жители Смоленска или Пскова?
Впрочем, как раз известно, что думали новгородцы и псковичи, по крайней мере, на берегах Шелони в 1453 году.
Но их мнение, конечно же, было исторически не правильным. Оно не отражало исторического тяготения всех русских земель к Москве, желания всех русских людей объединяться в единое государство и было делом глубоко консервативным, противоречащим прогрессу. К тому же в Новгороде и Пскове всем заправляли бояре, и решения вече, вероятно, отражали только их глубоко ненародное мнение…
Если в моих словах и есть некое преувеличение, право же, очень и очень незначительное. В историографии Российской империи поразительно большое место занимает эта нехитрая идея: идея постоянного хищного давления на Русь-Россию врагов. Россия подобна осажденной крепости. И если пределы только защищавшейся страны почему-то расширялись всю ее историю, то это только по причине отсутствия на ее границах естественных рубежей да изобилия все новых врагов.
Русь-Россия оказывается вечно осажденной, а русские – народом, которого все не любят и все к нему несправедливы. Французы, англичане и немцы постоянно нагло живут за счет русской крови и русских усилий, а потом отнимают все, что русским причитается по праву.
Из Большого московского мифа вытекают, естественно, некоторые, так сказать, организационные последствия. Попробую систематизировать их и перечислить:
1. Все русские должны быть подданными Москвы. Москва – само собой разумеющаяся столица всех русских. Русские, которые не хотят быть подданными Москвы, – предатели.
2. Русские наивны, добры, терпеливы, трудолюбивы. Их душа очень широка и способна вмещать весь мир. Русские всегда и всем хотели только добра. Иностранцы не понимают замечательных качеств русского народа, особенно его широты, и клевещут на него, обзывая нехорошими словами.
Разумеется, иноземцы нагло врут!
А слова Пушкина о том, что мы ленивы и нелюбопытны, объясняются тяжкими невзгодами в личной жизни поэта по вине царского правительства – и не более.
3. Завоевания русскими любых стран и подчинение их Москве имело только самые лучшие последствия для тех, кого завоевали. Российское государство никогда не проводило ни политики геноцида, ни политики национального и религиозного угнетения. А русские никогда не были расистами и националистами и всегда всех любили.
4. Все страны и народы всегда ненавидят Россию и русских и стремятся воевать с нами, отнимать наши земли и вообще всячески обижают. В числе прочего иностранцы постоянно отнимают у нас наши достижения, – и все потому, что мы по своей детской наивности не умеем их защищать.
Россия – это лагерь, осажденный чудовищами и негодяями. Итак, мифопоэтика принадлежности русских единому централизованному государству. Мифопоэтика осажденного лагеря, внутри которого все хорошие, а снаружи – все плохие.
Эта мифопоэтика пережила века и государства. Судя по множеству признаков, она существовала уже в московское время, по крайней мере в XVII веке. Она пережила весь Петербургский период нашей истории и весь советский период – так сказать, весь второй Московский период 1922 – 1991 годов.
На этот комплекс мифов работала почти вся историческая литература, во всяком случае, вся популярная и художественная литература, то есть все, что приходило к массовому читателю.