∙ ГЛАВА 9 ∙

«Когда я с тобой, то чувствую, что все будет хорошо. Я не могу объяснить этого».

Я не могла выкинуть голос Марко из головы, точнее его слова, что он сказал мне давным-давно. Они так много для меня значили тогда, потому что я знала, что он не из тех парней, которые нормально выражают эмоции, и в тот день он позволил себе быть со мной открытым.

Несмотря на то, что произошло и что он кинул меня, разбив сердце, эти слова все равно не прекращали преследовать меня.

Стоя в одиночестве в небольшом внутреннем дворике задней части дома, где выросла, я вперилась в землю и сражалась сама с собой, называя себя глупой за то, что зациклилась на сладком плоде, в то время как он был горьким и нанес столько ран. Но каким-то образом, я полагала, горький не повлиял бы на меня так сильно, если бы сладкий плод не был таким чертовски сладким.

— Нанна.

Я взглянула на открытые французские двери, которые вели в столовую родителей, и увидела, как пристально из них смотрел Коул; шум из передней части дома донесся до меня. Хотя Джосс, Брейден, Бет и Люк не были с нами, потому что у них были билеты на детский мюзикл, дом все еще был людным и шумным. На этот раз пришли Лив с Нейтом вместе с Лили и Дженьюари. Элли и Адам тоже были с Уильямом. Джо, Кэм, Коул, Дек и Пенни также присоединились к нам.

Я улыбнулась Коулу. С тех пор, как Лили начала звать меня «Нанной», Коул шутливо называл меня так.

— Как дела?

Он вышел ко мне, закрывая дверь.

Я нахмурилась при виде его тонкой футболки. Хоть она и обнажала его тату-произведения, она также обнажала его колючему ноябрьскому холоду.

— Зайди внутрь и надень куртку.

Уголок его рта изогнулся в забавную ухмылку.

— Я в порядке, мам.

— Ты простудишься.

— Мне не холодно, — настоял он. — А вот ты — не думаю.

Было все сложнее и сложнее притворяться с друзьям и в семье, что была не в настроении. Прошлую неделю я была полностью растерянной, живя лишь где-то у себя в голове. Я не знала, что чувствовала по поводу настойчивости Марко, и из-за того, что никто не был посвящен полностью в мою историю, мне даже не к кому было обратиться. В конце концов, эта была лишь моя собственная вина.

— Нанна, серьезно. — На лице Коула проскользнула улыбка, но глубокая морщинка возникла между бровей. — Ты была такой скрытной всю неделю и стоишь сейчас здесь, одна, выглядя так, будто взвалила вес всего мира себе на плечи. Я обеспокоен. Скажи мне, что происходит.

Я вздохнула, не желая выводить его очевидной ложью.

— Помнишь Марко со свадьбы?

Он кивнул и ждал, когда продолжу.

— Я была в него влюблена.

Брови Коула залезли на лоб от такой маленькой бомбочки информации.

— Почему я этого не знал?

— Мы с тобой тогда не были так близки. Джо, Элли, Джосс и Лив знают о нем. Мы встретились, когда мне было четырнадцать и к тому времени, когда исполнилось семнадцать, я сходила по нему с ума. Он старше, поэтому мы просто были друзьями. Иногда я занималась с ним. Но всегда хотела большего. Мы поцеловались в мои семнадцать, — я немого опустила подробности, — и когда подумала, что Марко, возможно, чувствует ко мне то же самое, он улетел обратно в Америку. Тогда на свадьбе был первый раз, когда я увидела его с тех пор… и Марко сказал мне, что вернулся в Эдинбург четыре года назад.

Глаза моего друга загорелись сочувствием.

— Мне жаль, дорогая. Если бы я знал, то ни за что бы не оставил тебя в тот вечер.

— Мне нужно было побыть наедине, — заверила я его.

— Его возвращение, очевидно, засело у тебя в голове.

— Нет, точнее он сам.

Лицо Коула ту же помрачнело.

— Что это значит?

— Это значит, что он хочет шанс объяснить, почему сделал так, как сделал, и теперь ошивается везде, куда ни пойду, чтобы я выслушала его. — Дальше рассказала ему про школу, спортзал и неожиданную встречу в книжном клубе.

Сердитый взгляд исчез. Теперь он выглядел удивленным.

— Так послушай.

Я дернулась назад от злости.

— Нет. Он этого не заслуживает.

— Ханна, вы были детьми. Если он тратит время, преследуя тебя, то явно чувствует себя плохо и хочет второго шанса.

— У него был шанс последние четыре года.

— Может он не знал, что сказать.

— И на чьей ты стороне?

— Твоей, — сказал он, смеясь. — Но, боже, ты сама себе узлы затягиваешь, когда все это может предоставить тебе небольшое облегчение — лучше понять, что тогда было у него в голове. И он предлагает тебе этот шанс.

Я одарила его недовольным и высмеивающим взглядом.

— Если бы мне нужен был голос разума, я бы попросила.

Коул захохотал.

— Я просто хочу сказать, — если, конечно, ты рассказала мне обо всем, — что он заслуживает шанса объясниться. — Неожиданно в его глаз касаются какие-то темные подозрения. — Ты ведь все мне рассказала?

Я качнула головой с поддельным спокойствием.

— Да… но он — причина, по которой я приняла тогда глупое решение. Так что… вот так.

На лице Коула отразилось понимание, и он добродушно ответил:

— Ты не можешь справиться с его влиянием.

Чувствуя вину за то, что врала Коулу и злилась на Марко и себя, не найдя общего языка с семьей, я хмуро кивнула. Не было никакого способа получить правильного совета, при этом не посвящая друзей и семью в полную историю, и я не собиралась переписывать ту, которую дала им, правдой.

— Давай перестанем говорить обо мне. — Я отмахнулась от темы. — Как дела? Как Стеф?

Он сгримасничал.

— Мы со Стеф порвали прошлым вечером.

Я раскрыла рот от удивления.

— И только сейчас мне говоришь об этом?

Он пожал плечами.

— Да и рассказывать-то нечего. Мы отдыхали после работы и столкнулись с друзьями из школы. Ну и она устроила девчачьи бои с одной из девушек.

— Девчачьи бои?

— Ее ревность смехотворна. У нее серьезные проблемы с доверием. Пришло время положить этому конец.

— У нас всех есть проблемы, Коул. Отношения не бывают простыми. Иногда приходится над этим работать.

— Согласен. Но я не хотел ничего с этим делать, и что тебе об этом говорит?

— Что она не та единственная?

— Точно. — Он повернулся и открыл дверь. — Теперь, когда мы разобрались с проблемами отношений на сегодня, пойдем, набьем животы.

— Ты уверен, что в порядке? — поинтересовалась я, следуя за ним внутрь.

— Да, — пообещал он. — На самом деле, я испытываю облегчение. Проблемы со Стеф очень выматывали.

Хоть я и желала Коулу счастья, что и было самым важным, я не могла не чувствовать сожаления по отношению к Стеф. Слова Коула огорчили меня; я слишком близко восприняла их к сердцу, чем бы он хотел. Но правда была в том, что она мне нравилась. Я не была безумно ревнивой, но моя собственная неуверенность исходила из-за отсутствия доверия к противоположному полу. Это было ненормально. Я была окружена хорошими мужчинами, которые не бегали от своих жен, но то, что Марко со мной сделал, и последствия той самой ночи оставили глубокий порез на душе, что превратился в уродливый рубец, который игнорировала, пока он внезапно не вернулся в мою жизнь. Одна из причин, по которой я даже никогда не пыталась вступить в отношения, была не только из-за оставленного Марко чувства, но и также из-за подозрений, что большинство мужчин отреагируют на меня и мои проблемы также, как и Коул на Стеф: неопределенно и нестерпимо. Так в чем смысл пытаться?

— Что-то происходит, — размышляла Джо, смотря на Лив и Нейта через стол, и махнула на них вилкой. — Что случилось?

Кэм сказал подле нее:

— Может, это их дело, дорогая.

— Ну, это было бы их делом, если бы им удалось притворяться, что они не поссорились, но тут пахнет неприязнью, — добавила Элли.

Лив закатила глаза.

— Нейт такая бестолочь.

Тот не оторвал взгляда от тарелки, пока ел.

— Нейт ничего не делает, — пробубнил он.

Нейт определенно что-то делал: он едва разговаривал с женой и каждый раз, когда был вынужден, не смотрел на нее.

— Попридержите ваши семейные дела до дома, — взмолился Коул.

— Они не семейные, — Лив скривила лицо. — Это пример абсолютной мужской инфантильности.

— Ох, а конкретно? — наклонилась Элли с интересом.

— Я разбиралась в доме и в особенности попросила его сделать одну кучу для вещей, которые он не хочет отдавать на благотворительность, и другую, которую хочет. Не моя вина, что он перепутал их.

— Ничего подобного. — Он посмотрел на нее, наконец, оторвавшись от тарелки. — Почему, черт возьми, я должен отдавать все любимые футболки? Ты не думала, когда просматривала гору вещей, что немножко странно видеть их в ней?

Она шмыгнула носом, прежде чем ответить.

— Я и не рассматривала вещи. Просто предположила, что ты дал мне правильный пакет. Положила его в сумку для благотворительных вещей и отдала даме, что собирает их.

— Некоторые из этой кучи дерьма были незаменимыми.

Лив выдала милый девчачий вздох, а Нейт закрыл глаза, морщась, после чего она сердито посмотрела на него.

Вздохнув, он повернулся на месте, чтобы взглянуть на Лили, которая сидела с Элли за детским столом.

— Это плохое слово, милая. Не произноси его. Папочка тоже не должен был и сожалеет.

Лили миловидно и серьезно кивнула ему в согласии. Боже, разве можно было не умереть от ее очарования?

Нейт повернулся обратно к Лив.

— Счастлива? Можем мы не обсуждать это перед детьми?

— Конечно. — Она беспечно пожала плечами, возвращая взгляд к тарелке. — Не знаю, почему ты такой расстроенный. Если бы ты удосужился посмотреть в сумку, которую я поставила рядом с кроватью вчера днем, ты бы увидел, что я позвонила той женщине, объяснила все, затем пошла и забрала твое незаменимое тряпье. — Она взглянула на него. — Хотелось бы напомнить тебе, что единственные вещи, незаменимые в твоей жизни, сидят в этой комнате с тобой.

— Вот-вот, — пробубнила мама.

Нейт погряз в замешательстве.

— Ты их вернула?

— Конечно, вернула.

— Почему не сказала?

— Потому что использую некоторые рычаги воздействия на тебя каждый раз, когда накосячу. Я просто напоминаю тебе последние сорок восемь часов, что ты вел себя, как обидчивый школьник, потому что я случайно отдала футболку с «Borg».