Я спросила, почему мы не проводили время у него дома, не потому, что меня это беспокоило, а из-за любопытства. Марко ответил, что у меня было уютнее. Хотя он и жил однажды в этой дыре на Индия Плейс, мне сложно было представить, что он остановился сейчас в чем-то подобном, поэтому предполагала, что квартира была презентабельна для приема гостей, несмотря на то, что Марко это отрицал.

Тем не менее, я избавилась от интересующих меня вопросов, любопытства, сомнений и наслаждалась его присутствием.

Решив хоть раз покинуть квартиру, мы пошли в кино в пятницу вечером. Совместного препровождения, естественно, было недостаточно, и Марко настоял на том, чтобы не дать мне нормально понянчиться с детьми в следующий вечер. Мы пришли к Джосс с Брэденом, чтобы присмотреть за Бет и Люком, пока те будут на свидании. Это означало, что Джосс встретилась с Марко. Он уже виделся с Брэденом, работая над постройками некоторых его зданий. К моему полнейшему шоку, Марко оказался ему приятен. В поле зрения не появлялся вид запугивающего старшего брата. Брэден, казался, не переживал насчет присутствия Марко в моей жизни. Вероятно, мачо-альфа в нем распознал такого же и в Марко и зауважал в некотором странном мужском понятии, которое мне было никогда не познать. Что же Джосс, она ясно дала понять, когда к нам повернулись спины мужчин, что Марко кажется ей классным.

Самое удивительное в этот вечер, несмотря на непринужденное отношение Брэдена, было то, как Марко вел себя с детьми. Бет и Люк полюбили его, и у него, казалось, был нескончаемый колодец терпения. Хоть эти посиделки и были полны небольших сюрпризов, мне понравилось, как мы провели вечер… пока все не вышло из-под контроля. Джосс с Брэденом вернулись поздно, когда дети уже спали, и эта женщина сделала невероятное — она пригласила Марко на воскресный обед на следующий день.

Выражение моего лица, должно быть, было ужасно, потому что и Марко, и Брэден залились в смехе.

Конечно же, он сказал да.

К моему возрастающему испугу, вся семья приняла его. Даже не знала, радоваться ли мне или чувствовать опустошенность. Я уже поняла, что мама с девчонками думали, каким Марко был фантастическим, — они затолкали меня на кухню, рассказывая о том, какое у него чувство юмора, как спокойно ведет себя с детьми, то, как слушал все, что я говорила, будто то было самое важное, что только можно было услышать… и, конечно же, нещадно дразнили меня о том, как он прекрасно выглядел.

Будто я этого и так не знала!

Реакция парней на Марко была хуже, потому что им всегда было сложно угодить, когда дело доходило до парней их родственниц. Казалось, что им понравилась мягкая уверенность Марко, уважали его обдуманные ответы и наслаждались его сдержанным юмором.

Короче, я была в заднице.

Он даже Коулу понравился, правда, Марко был более сдержанным с ним, чем с кем-либо еще.

Единственный человек, который находился в стороне, это отец. Он был гораздо более спокойным и непринужденным, чем другие мужчины в моей жизни, и его реакция омрачила бы меня, если бы не тот факт, что только папа знал всю правду. Я наблюдала, как он изучал Марко, и знала его достаточно хорошо, чтобы догадаться, что папа пытался понять, достоин ли Марко того второго шанса, который сам же мне и посоветовал дать. Если еще кто-то заметил необычное поведение папы, то я уверена, они списали это на чрезмерную заботу.

Единственный действительно неловкий момент был после обеда, когда Бет подошла к креслу Марко. Она наклонила голову на бок, осматривая с любопытством, пока он радостно не улыбнулся ей. И затем каждый услышал, как громко Бет спросила:

— Ты парень Ханны?

Ханна хотела, чтобы здесь появилась черная дыра, прямо в центре гостиной, и засосала ее внутрь.

Хуже вопроса был ответ Марко:

— Не-а. Она не позволяет мне.

Бет сразу же повернулась ко мне с очаровательным изумленным личиком.

— Это очень грубо, Ханна.

Это было мило и забавно, что я даже засмеялась с покрасневшими от смущения щеками.

Немного погодя Джосс и Элли пошли заварить кофе и чай, и, игнорируя взгляд Марко, я выскочила из гостиной, следуя за девчонками на кухню.

— В какую, черт подери, игру вы играете? — спросила я тихо. — Что случилось с гиперопекающими Брэденом и Адамом? Что случилось с вашей гиперзаботой?

Джосс пожала плечами.

— Нам нравится Марко. Он кажется надежным парнем.

Я даже не знала, что сказать на это.

Я посмотрела на сестру. Элли нахмурилась в недоверии.

— Ханна, мы просто ценим то, сколько усилий он прикладывает, чтобы быть с тобой. Мы хотим тебе счастья. Каждому очевидно, что вы больше, чем друзья. В смысле, мы едва видели тебя за последние три недели, и во время разговора вы обычно рассказывали, чем вместе занимались.

— Друзья, как же, — усмехнулась Джосс, мешая сахар в кофе. — Сексуальное напряжение между вами сложно не заметить. — Ее усмешка стала самодовольной. — Напоминает меня с мистером Кармайклом.

— Избавь от деталей. — Элли подняла руку с умоляющим взглядом.

— Я и не собиралась, — уверила ее Джосс, но мы-то знали, где блуждал ее разум по все еще самодовольной улыбке на ее губах и блеску в глазах.

Я вздохнула, облокачиваясь на кухонную столешницу.

— Я думала, что могу, в конце концов, положиться на семью, чтобы держаться в платонических отношениях с Марко. Но вы практически скармливаете ему меня.

Элли фыркнула затянуто и саркастично.

— Будь реалистичней, Ханна. Ты провела с ним почти каждый бодрствующий момент. Если кто и помогает тебе в этом, так это ты сама.

***

Смотря на него, спящего на диване, я была ошеломлена своими чувствами к нему. Они были глубоко в желудке, пульсировали в груди и покалывали в кончиках пальцев. Прошлую неделю, после воскресного обеда, я виделась с Марко лишь раз за обедом, работа не спускала нас с привязи, и в выходные он снова, таинственном образом, куда-то пропадал по семейным обстоятельствам. Я пришла к несложному выводу, что это происходило с чередованием.

Было сложно не касаться с ним данного вопроса.

Но я не спрашивала. В большинстве своем из-за вышеупомянутого притворства.

Так что… мы не видели друг друга несколько дней. Скучать по нему стало намного хуже. Поэтому, когда открыла дверь вечером и увидела его, я была переполнена эмоциями. Из-за чего бы он там таинственным образом не пропадал на выходных, Марко доказал, что скучал по мне так же, как и я по нему, потому что он уже был у меня на пороге квартиры после вечером. Он не мог дождаться, чтобы увидеть меня.

Я сказала ему, что мне нужно было проверить сочинения, но его это не удержало. Мы поужинали, и затем Марко устроился на диване, позволив мне разобраться с работой.

Моя непоколебимость ослабела.

Я чувствовала это.

Ему стоило всего лишь подтолкнуть меня и…

Я взглянула на красивое, спящее лицо и попыталась сконцентрироваться на работе. Следующее сочинение, которое взяла, было Джаррода, из-за чего Марко было сложнее игнорировать. Но я справилась, потому что Джаррод заслуживал моего внимания.

Его исправленное сочинение поразило меня. Для парня, который казался ленивым остальным учителями и, очевидно, имел проблемы с отцом, который ушел от него, он нашел в себе силы, что немногие мальчишки его возраста смогли бы, чтобы приглядывать за младшим братом, Харви, и помогать воспитывать его. Для Джаррода целью сочинения было показать, как он преодолевал детские страхи и становился зрелым человеком. Но читатель без труда мог различить во множестве ситуаций, которые были указаны, что Джаррод преодолевал страхи, чтобы Харви чувствовал себя в безопасности, чтобы помочь младшему брату не бояться.

Было непросто такому горделивому парню выложить все на бумаге, тем более он взял с меня обещание, что только я и экзаменатор прочтут его сочинение.

Мне было стыдно, что я пообещала такое. Мне хотелось пихнуть Рутерфорду его в лицо и потребовать, чтобы тот увидел, что мальчик, который казался ему незрелым, вовсе не мальчик. Джаррод был парнем своего возраста, но он старался стать мужчиной в душе, чтобы дать брату эмоциональную поддержку, которой сам был лишен.

Я тяжело вздохнула, желая иметь возможность, чтобы помочь Джарроду поднять самооценку.

— Что-то не так?

Я подняла голову на заданный вопрос грубым голосом. Глаза Марко были открыты, низко опущенные веки влияли на меня также эмоционально, как и физически.

Я ласково посмотрела на него, так как он вдруг стал более обеспокоенным.

Непоколебимость таяла. Еще один шаг…

Сердце тяжело колотилось, но я пыталась быть равнодушной, стуча ручкой по бумаге.

— У меня есть ученик на четвертом году обучения в старшем классе. Джаррод. — Я положила сочинение к остальным проверенным. — Он напоминает мне тебя.

— Правда? — Марко медленно уселся и наклонился ко мне, локтями упираясь в колени. — Ты, должно быть, питаешь к нему слабость.

Я засмеялась.

— Такой самоуверенный.

Марко ничего не сказал; его глаза потемнели, сверкая в слабом свете, когда он уселся на пол. Грохочущее сердце, колотящееся в грудь, ускорилось еще больше, и я ненамеренно облизнула губы, когда Марко подвинулся ко мне.

Дыхание стало прерывистым, разум кричал «останови его!», пока тело с радостью сдавалось, когда он раздвинул мои ноги, устраиваясь между ними, прижимаясь торсом к моему так, что мне пришлось откинуться назад на руки, чтобы между нами было хоть какое-то пространство. Но Марко не нуждался в нем. Он наклонился вперед еще больше, отчего я отвела голову назад, одна его рука была рядом с моим бедром, другая заставляла подняться волоски на шее, когда Марко обхватил мое лицо.

— Знаю, тебе не все равно. — Он шепчет мне прямо в губы, почти касаясь устами моих. Я задрожала, задыхаясь. — И, детка, — продолжил Марко, — не думаю, что могу больше притворяться, что не думаю о том, как очутиться в тебе чуть ли не каждый час каждого дня.