– Вот, распоряжайтесь. – И, повернувшись к Марку, сказал: – Я там у вас случайно Кэрролла присмотрел. Не продадите мне?

– О чем речь? – Марк гостеприимно развел руки, хотя все двадцать книг были поделены еще в Москве. Черт с ним, с одним экземпляром, в конце концов себе он еще достанет. – Сергей, открывай комнату.

Марк уже начал было распечатывать одну из пачек, как Еропкин, неотлучно следовавший за директором, отодвинув Марка в сторону, взял у него всю пачку и протянул директору:

– Борис Иванович, пожалуйста, это вам от оргкомитета. Примите в знак уважения.

– Да нет, ну что вы, – засмущался директор, – я же заплачу. – Достав из бумажника двадцать пять рублей, Борис Иванович протянул их Сергею: о том, что Терьян – казначей школы, уже было известно.

Когда Сергей попытался найти сдачу, директор остановил его:

– Я еще зайду. Вы там запомните, сколько чего, а потом разберемся.

Когда комнату с книгами заперли окончательно и все снова двинулись в холл, Еропкин на ходу принялся шепотом втолковывать Марку:

– Ты же видишь, дурья голова, что он запал на книги, а вам тут, понима-аешь, десять дней ошиваться. Отдал – и ладно. Тут еще проблем будет – невпроворот. А он поможет. Он же директор, все тут может решить.

В холле директор повернулся к Марку и спросил:

– Так все же, если честно, сколько вам нужно люксов?

Еще через час Марк, Сергей и Ленка, пообедав и выпив пива, купленного в пансионатском буфете, завалились спать. Ключи от трех люксов, дарованных директором, Марк оставил в регистратуре, предупредив о возможном приезде Платона. Виктор снова уехал в город. Еропкин куда-то пропал еще до обеда.

Сергей проснулся от телефонного звонка и не сразу сообразил, где находится. Солнце уже заходило, шторы были задернуты, в номере царил полумрак. Звонил Платон.

– Сережка, как дела?

– Книги привезли, сложили в администрации. Ключ у меня. Там же стоит сейф с деньгами. Первые двадцать пять рублей я уже получил – директор попался образованный. У Марка ключи от трех люксов. Но я считаю, что один надо вернуть – зачем зря платить деньги? Возьмем, когда кто-нибудь приедет.

– А зачем он хапнул три люкса? Я же ему сказал – два. Это он третий для себя взял. Фиг ему! Скажи, чтобы третий ключ сдал, но чтобы мы всегда могли его получить. Что еще?

– Все. Пообедали и легли спать. А как у тебя? Что Ларри?

– У меня все в порядке, – расплывчато ответил Платон. – Ларри, кажется, решил проблему, но книги привезут только завтра. И завтра же приедут проверять, как мы их храним. А сейчас вот что. Ты знаешь ресторан "Кавказский" на Невском? Не знаешь? Ну ладно. Пойди, возьми деньги – рублей двести, больше не надо, – разбуди ребят, бегите на автобус, берите такси, как угодно, но чтобы к семи часам вы уже были там. Не будут пускать – скажешь, что Зиновий Маркович звонил. Стол уже будет накрыт, посмотри, чтобы все было в порядке, садитесь, но не очень гуляйте, дождитесь меня. А где Еропкин?

– Знаешь, он еще до обеда куда-то сгинул и больше не появлялся. Наверное, в городе.

– Нет, здесь его не было. Кстати, как он тебе?

Саша Еропкин не понравился Сергею с первого же взгляда. Он определенно не принадлежал к их кругу, но главным было не это. Что-то в нем сразу оттолкнуло Сергея. Может быть, полуграмотная речь, засоренная постоянным "понима-аешь", может, беспокойно бегающие глаза, а может – какая-то настойчиво выпячиваемая самоуверенность. Но, скорее всего, Сергею не понравилось, как Еропкин смотрел на Ленку. Сергей ничего не знал об этой женщине, впервые увидел при посадке в поезд, и сильного впечатления она на него поначалу не произвела, к тому же Терьян был человеком семейным и жену любил. Но он полночи просидел в купе рядом с Ленкой, и ему показалось, что она обращает на него какое-то особое внимание. А когда Сергей проснулся утром, заколдобев от неудобного сидячего положения, то первое, что он увидел, – это свернувшуюся в клубок Ленку, которая спала, положив ему голову на колени. Он осторожно потряс ее за плечо, чтобы разбудить, Ленка открыла глаза и улыбнулась Сергею так, будто они были знакомы сто лет, и от этой улыбки ему вдруг стало весело и хорошо. Поэтому, когда Еропкин подходил к Ленке с какими-то вопросами или громко говорил что-то в явном расчете произвести на нее впечатление, Терьян даже передергивался внутри.

– Он мне активно не понравился, – сообщил Сергей Платону. – Скользкий тип и очень противный.

– А ты вообще знаешь, откуда он? Мне Лева сегодня рассказал. Был таксистом, закончил строительный техникум, пошел на стройку, продвинулся там по общественной линии, потом взяли в горком – он теперь у них вроде завхоза. Очень пробивной парень. Если ему интересно, всех на уши поставит, а дело сделает. Пройдоха, конечно, но очень полезный. В общем, если он объявится, захватите его с собой.

Сергей закурил сигарету и посмотрел на часы. Было только начало шестого. До города добираться минут сорок, это если на рейсовом автобусе, на такси и того меньше. Времени вполне хватало и чтобы умыться, и чтобы выпить внизу кофе. Сергей включил бра над кроватью и нашел бумажку с телефонами Ленки и Марка. Позвонил Марку, сказал, что Платон ждет их в ресторане. Недовольный пробуждением, Марк начал орать в трубку, что все это безобразие, ничего еще не сделано, с лекторами связи нет, программа нескорректирована, и о чем все только думают, – но, наоравшись, сменил гнев на милость и сказал, что через десять минут – кровь из носу! – будет внизу. Сергей ткнул сигарету в пепельницу, начал было набирать Ленкин номер, но передумал, решив, что лучше будет, если сам зайдет и разбудит ее. Он быстро натянул костюм, плеснул в лицо водой и побежал по лестнице вниз.

Еще шагов за десять до Ленкиного номера Сергей услышал странный шум – будто ритмично соударялись два тяжелых предмета, а когда подошел к двери вплотную, понял, что шум этот доносится как раз из Ленкиной комнаты и производит его, по-видимому, стукающаяся о стенку кровать. Еще он услышал тяжелое мужское дыхание, а чуть позже – Ленкин стон.

Сергей постоял несколько секунд, пытаясь понять, что, собственно, происходит, а когда понял – развернулся и, уже медленно, пошел по лестнице в свою комнату. Хорошее настроение, с которым он проснулся утром в поезде, растворилось без остатка. Его сменили обида и жуткая злость на Ленку. Вспомнилось, как ночью Марк что-то спьяну нес про колхозы и сеновалы, но тогда Сергей не придал этому никакого значения. А сейчас он – без всяких на то оснований – вдруг ощутил, что Ленка его предала. Ощущение предательства было настолько ярким, что Сергей категорически решил: еще два-три дня, школа наберет обороты, и он уедет в Москву.