Вопрос

- Как пройти на площадь?

- А?

- Где тут аптека?

- А?

- Как проехать на...?

- А?

- Почему от вас так дурно пахнет?

- А?

В этом городе не привыкли отвечать на вопросы с первого раза. Обязательно переспросят, может, даже не раз. Как бы вы членораздельно ни произносили свой вопрос. Переспросят. И поосторожнее: они плюются. Не подходите близко, держитесь на расстоянии плевка. Как точно заметил Набоков - огромное количество слюны у простого народа. Плюют повсюду, и стар, и млад, и мужчины, и женщины, и педики. Так что, тут тоже следует быть осторожным.

Награда

Мой приятель (тот, что в юности - когда я мечтал трахнуть свою учительницу математики - читал Юма и Шопенгауэра, так что до сих пор отчетливо видно, что он немного того... словом, начитанный) каждый раз, когда покупает в магазине что-то, протягивает продавцу деньги таким жестом и с таким видом, будто награждает его орденом. Продавцы смотрят на него с недоумением, но деньги принимают.

Время

У меня свои счеты со временем. Намеренно не пишу его с большой буквы. Что же это такое? Оно все течет, бежит, идет, движется, убегает... Покоя от него нет. Зачем это? Трудно все-таки жить, когда что-то вокруг тебя, рядом с тобой, в тебе самом постоянно суетливо торопится, верно? И куда, спрашивается? Куда торопится? Хотите знать ответ? К концу. Такой ответ. К концу. Несомненно и однозначно.

Когда-нибудь кончится мое время, это ясно, это естественно. Но меня беспокоит, что поганой, неуемной субстанции и этого будет недостаточно, чтобы остановиться и передохнуть. Все когда-нибудь кончается. Недискутабельная истина. Но она не относится к Времени. У меня свои счеты со Временем. Как бы это ни звучало... Закрой рот, умник...

Кролики

Кролик похож на мыслителя: ему все равно что перед глазами - уставится и будет смотреть, ничего не видя, будто весь уйдя в себя, в свои мысли. Кролик и его мысли. Смешно. Нонсенс. Но видимость именно такая: будто он мыслит. Обманчиво, как многое вокруг нас, в этой невероятно меняющейся действительности, где все, что угодно может перейти и стать всем, чем угодно другим. Обманчиво... как хрен знает что...

Достоинство

Из моих знакомых писателей иные до такой степени, так невероятно переполнены чувством собственного достоинства, что ни на какие другие чувства в них не остается места. Тем не менее, они пишут...

Странные существа эти наши певцы. Стоит им открыть рот не для пения и не для принятия пищи, а для разговора, как они тут же несут чушь. Ни одной живой мысли, ни одной искорки в мозгах. Исключение - когда они рассказывают о себе, любимом, или о себе, любимой. Это они обожают. Могут часами рассказывать о себе никому не интересные вещи. Мало кто из них поет по-настоящему профессионально. Огромное большинство безголосых певичек компенсируют свою несостоятельность тем, что вертят туго обтянутыми попками перед камерой. А кто поет хорошо, как правило, - либо педик, либо засранец. Хрен знает что...

Приличие

Приличие - удел бездарностей. Придерживаться приличий в творчестве могут одни бездари. Они так обеспокоены тем, чтобы оставаться в рамках приличия в своем, так называемом, творчестве, что если хотя бы на миг почувствуют, что могут перешагнуть эту черту, за которой подстерегает их неприличие, то от страха у них моментально могут начаться понос, рвота, кислородное голодание, слюновыделение, семяизвержение и другие нехорошие дела. Как жизнь имеет множество неприличных, неприглядных сторон, так и литература и искусство должны отражать их, как есть. Но бездарность хитра, она старается завернуть свои гениталии в чадру, делая вид, что их у нее нет, да даже, если б были, они ей, бездарности, не нужны.

Двери

Откройте дверь! Нет, не стучат. Просто откройте. Всегда лучше открытая дверь, чем закрытая. Даже если это дверь в туалет... Закройте дверь! Приятно сознавать, что за вашей дверью кто-то стоит и ждет, когда вы откроете. Значит, вы кому-то нужны. Впрочем, пусть стоит, не открывайте. И чего ходят? Дома им не сидится... Нет, нет... А вдруг это наконец-то кто-то пришел взять у меня денег взаймы, или пришли за оплатой за коммунальные услуги? То-то радость! Побегу открывать...

Хорошее воспитание

Никогда не говорите: "А ну вас в зад!" Говорите: "Ну вас в анальное отверстие!" Тогда все поймут, что вы хорошо воспитаны и получили высшее образование. Может, даже медицинское.

Советы психотерапевта

Многие психотерапевты для поднятия тонуса, а в итоге - для продления жизни советуют, просыпаясь по утрам, даже вопреки реальному положению вещей, внушать самому себе: "У меня все хорошо! У меня все отлично, все прекрасно!" Я тоже стал следовать этому совету. По утрам, едва проснувшись, я говорю самому себе: "У меня все отлично, все прекрасно, лучше быть не может!"

Но потом, через минуту-другую, я думаю: "... Но надо же что-то делать, нельзя сидеть, сложа руки... С этим надо же как-то бороться!"

Водители автобусов

В этом городе у водителей автобусов поразительно развита интуиция: стоит им увидеть, как кто-то на тротуаре запустил палец в нос, или чешет зад, они тут же останавливают автобус и подбирают пассажира в любом месте, где бы он ни стоял. Лишь бы стоял, на ногах держался. И не менее удивительно то, что они - пешеходы - садятся. Видимо, шоферы по взгляду прохожего определяют - сядет он или не сядет. Иные довели свою интуицию до фантастического совершенства: они не просто определяют, сядет или нет, а к тому же - надолго ли сядет? И в зависимости от этого, указывают на наиболее подходящее место в салоне автобуса пассажиру. Любой жест - женщина, поправляющая прическу, мальчик, бросающий камешек, мужчина, запоздало застегивающий ширинку, - может послужить шоферу автобуса поводом для того, чтобы притормозить свою гребаную машину.

Конечно, бывает и так, что они ошибаются, "промахиваются", и человек, копаясь в ушах, вовсе и не хотел останавливать этот вид транспорта. Но шоферы, тем не менее, тормозят возле каждого неосторожно шевельнувшегося прохожего. Ни хрена нет у них никакой интуиции, у этих шоферов маршрутных автобусов, нет, так же, как и у..... у кого же? Хрен знает, у кого...

Терпение

Малыш ушибся, плачет.

- Потерпи, - говорят ему. - Все пройдет.

С тех пор он учится терпению. Растет, терпит здесь, терпит там, становится мужчиной. "Надо потерпеть, все образуется, - успокаивает он себя. - Я же - мужчина". Дела не идут - ничего, потерпим. Сплошное невезение - потерпим, все пройдет. Не складывается личная жизнь - терпение, терпение. Так жизнь учит его, бывшего малыша, терпению. Однако живой, горячий, человек нетерпелив, он понимает, что жизнь проходит, и хотя рассудок долдонит ему о терпении, сердце бьется чаще, рвется в бой... тогда надо отбросить всякое терпение, надоевшее терпение, ослиное терпение. Отбрасывай, не отбрасывай - приходится учиться, мириться, обуздывать себя... Но вот, наконец-то, он выучился терпению, уже стал профессором терпения, академиком, теперь уж, казалось бы, жить и жить, а точнее: терпеть и терпеть, овладев одной из главнейших наук существования. И что же? Он оглядывается гордо и всей своей спокойной, терпеливой мудростью осознает - жизнь прошла, пора умирать. Перед смертью он вспоминает слова, которые часто слышал в детстве:

- Потерпи, все пройдет.

Вот и прошло все, думает он.

Творчество

В разговорах, в интервью можно врать сколько угодно, и никто не догадается, что ты врешь. Можно придумать какую-нибудь байку, небылицу из детства или юности, и журналисты охотно возьмут ее на заметку, обыграют, добавят свое вранье, и вот уже готова маленькая сенсация, и ты - герой дня, герой минуты, секунды. А вот в художественном произведении не соврешь, сразу обнаружится фальшь, сразу подпортишь ткань произведения, над которым немало трудился. И вылезет наружу грубое ремесло, и ты лишишься читательского доверия. Не говорит ли это лишний раз о том, что искусство от Бога, художественное произведение - божественно, что Бог контролирует творчество? И когда творишь, в тебе просыпается Бог. Творчество... Творец... Конечно, раз просыпается, значит - будет контролировать, а как же...