— Да, ваше величество… — услышав, как за его спиной закрывается дверь, отвечает воин. И пожимает плечами: — В Кошмаре. В тюрьме Свейрена…

— Точно… — мать слегка замедляет дыхание, меняет тембр голоса и отзеркаливает это движение элирейца.

'Ого, как она быстро…' — увидев ответную реакцию воина, мысленно восхищаюсь я. И еще раз прогоняю в памяти все его слова, интонации и мимику, пытаясь понять, как она умудрилась так быстро оценить его тип мировосприятия.

— Не знаю, в курсе ты или нет, но те, кто тут оказался, обычно заканчивают жизнь в Навьем урочище…

— Обычно, ваше величество? — воин криво усмехается. Не замечая того, что между ним и Видящей уже установилась связь.

— Да… — кивает мать. И продолжает говорить, вворачивая в свою речь 'сигнальные' слова: — Прикоснись пальцем к подлокотникам своего кресла. Чувствуешь, насколько они гладкие? Их полировали руки убийц, грабителей, воров — всех тех, чьи преступления настолько серьезны, что такой кары, как смерть, для них слишком мало. Кошмар — это место, где им воздается по заслугам. Тем, кто испытывал удовольствие, перехватывая глотки своим беззащитным жертвам, дают ощутить то же самое, но с другой стороны. И та же боль, но во много раз острее, превращает их жизнь в ад…

Мама едва заметно приподнимает бровь, и в разговор вступаю я:

— Да, ты не убийца. И не грабитель. Ты человек, который посвятил жизнь служению своему королю. Поэтому у тебя есть шанс снова прикоснуться к рукояти своего меча, ощутить кожей легкий ветерок и вкусить сладость молодого вина…

Воин угрюмо смотрит в огонь и молчит.

Все правильно: как говорит народная мудрость, бесплатный сыр бывает только в мышеловках, а значит, в нашем еще не озвученном предложении должен быть какой-то подвох…

— Зачем искать в наших словах второе дно? — почувствовав, что элиреец вот-вот упрется, и решит отказываться от любых наших предложений, усмехается мама. — Мы прекрасно знаем, что ты — самый обычный сотрудник тайной службы Элиреи из небольшого городка Байсо. А таким, как ты, страшные секреты не доверяют. Согласен?

— Да, ваше величество… — облегченно выдыхает воин. И в его голосе появляется легкий отголосок надежды.

— Отлично. А еще тебе стоит задуматься о том, что раз в пыточной нет ни палачей, ни стражников, то пытки тебе не грозят. Ремни, удерживающие тебя в кресле — лишь средство предосторожности во время нашей беседы. Так что забудь про них, расслабься, погрейся у камина и отвечай на те наши вопросы, которые захочешь сам. Кстати, если ты вдумаешься в их смысл, то ощутишь, что в них нет ничего такого, что бы могло как-то повредить Элирее или его величеству Вильфорду Берверу. А теперь я пойду и усядусь в свое кресло — беседа будет долгой, и стоять во время нее мне хочется…

…Смотреть на меня или на мою мать элирейцу неудобно: кресло королевы Галиэнны находится прямо за ним, а я стою рядом с ней. Поэтому про огонь она могла бы и не говорить: смотреть ему больше некуда. Впрочем, она — самая сильная Видящая Делирии, и не мне ее учить.

— Для начала мне было бы интересно понять, насколько хорошо воины Элиреи знакомы с оружием… — продолжает она. — Я буду называть тебе его виды, и если тебе покажется, что какое-то из них тебе незнакомо, то ты сразу мне об этом скажи…

— Хорошо, ваше величество… — судя по тону, которым воин произносит эту фразу, ему кажется, что досужая болтовня — очень хороший способ потянуть время и отогреть тело, промерзшее до костей за те дни, которые он провел в камере.

— А мне интересно, насколько хорошо сотрудники тайной службы знакомы с дворянскими родами Делирии… — в унисон матери говорю я. — Если тебе покажется, что кто-то из тех, кого я перечислю, не делиреец — скажи…

Мой статус ему непонятен, поэтому молча кивает…

— Спата…

— Дю Орри…

— Арбалет…

— Де Вайзи…

— Клевец…

— Де Фарбо…

— Алебарда…

— Де Затиар…

— Лук…

…Наши голоса звучат монотонно. Дыхание — в одном темпе с Глантом. Пауз — нет. А оба смысловых ряда просты до невозможности: мать называет только самые известные виды оружия, я — только те дворянские рода, которые на слуху и у кочевников из Лентисских степей, и у горцев Шевиста. Поэтому элирейцу несложно отслеживать нашу логику и вдумываться в то, что мы говорим…

…— Де Ондиро…

— Палаш…

— Де Фанзер…

— Плуг…

— Э-э-э… — реагирует он. — Плуг — это не оружие…

— Да, ошиблась… — без тени эмоций отзывается мать. И мы продолжаем:

— Де Сарбаз…

— Эспадон…

— Дю Меленакс…

— Копье…

…Де Фарки — один из дворянских родов Элиреи. Глант не может этого не знать. Однако сейчас, услышав эту фамилию, на мгновение зажмуривается и что-то нечленораздельно мычит… А потом снова вслушивается в оба смысловых ряда…

— Де Ярмелон…

— Вилы…

Вилы — не оружие. Тем более, для воина. А он только слегка вздрагивает…

— Кинжал…

— Де Варси…

Де Варси — дворянский род Элиреи… Этот — не реагирует. Вообще…

— Лук…

— Де Райзер… — еще один дворянский род Элиреи…

— Лапоть…

В этот момент мозг воина отключается, и он впадает в транс…

— Огонь… — ничем не показав, что заметила изменение в его состоянии, тем же тоном продолжает мать. — Огонь — это тепло… Тепло и удовольствие… Ты чувствуешь, как это тепло согревает твои стопы… Они расслабляются и тяжелеют… Тебе приятно и не хочется ни о чем беспокоиться… Твое дыхание становится медленнее… Ты чувствуешь, как приятное тепло поднимается по щиколоткам, добирается до голеней, согревает и расслабляет мышцы…

…Смотреть на то, как она работает, ужасно интересно: воин проваливается в транс все глубже и глубже, причем так быстро, что мне в какой-то момент вдруг становится не по себе.

Отключение всего кроме слуха, отделение от тела, представление себя со стороны… — мама последовательно проводит его через все ступени небытия. И, удостоверившись, что он готов к наложению личины, сначала прогоняет его по самым далеким и острым воспоминаниям, набирая материал для будущей работы, а уже потом заставляет его представить перед собой зеркало:

— Ты видишь свое отражение… В нем — высокий, широкоплечий воин, с мощными руками и прямым, ясным взглядом, в котором видно мужество, бесстрашие и верность… Он — тверд, как скала… А его принципы так же незыблемы… Давай назовем его Глыбой… Ты ведь согласен, правда?