— ЧТО СДЕЛАЕТ ОТЕЦ, Колючка!!! — зарычал брат. — Отвечай на заданный вопрос, дура!!!

— Он вытащит меня из Кошмара и заставит выполнять ее обязанности… — заставив себя не реагировать на оскорбление, выдохнула я.

— Правильно: он ВЫТАЩИТ ТЕБЯ ИЗ Кошмара, и… верность военачальников и цвета дворянства Делирии станут зависеть от тебя! Значит, к тому времени, когда отец вернется из Церста…

— Откуда? — удивилась я.

— Он собирается пообщаться с Урбаном Красивым… Так вот, к тому времени, когда он вернется в Свейрен, ты сделаешь все, чтобы двор считал королем МЕНЯ! И вот тогда я сделаю второй шаг к трону…

— Да, но ведь он…

— …наш отец? — посмотрев на меня, как на умалишенную, усмехнулся он.

Я молча кивнула.

— И это говоришь ты? Та, кого он отправил умирать в Кошмар?

— Мой дар — слишком опасная вещь для того, чтобы…

— Не говори глупостей! Твой дар — это оружие, способное ставить на колени целые королевства. Поэтому, вместо того, чтобы гноить тебя в тюрьме, он должен был использовать этот дар на благо Делирии! Так, как это сделаю я…

Мысленно отметив, что Коэлин снова сказал не то, что думает, я решила не перегибать палку. И опустила взгляд:

— Пожалуй, ты в чем-то прав…

— Еще бы… — хохотнул он. — Прав! Потому, что научился думать… Кстати, а ты заметила, что мой план в точности соответствует любимому принципу отца?

— Да… 'Удар по врагу должен быть абсолютно неожиданным…' — процитировала я.

– 'И молниеносным…' — добавил Коэлин. — 'И тогда ты не сможешь не победить…'

…Дальнейшие разглагольствования брата я слушала в пол уха — суть того, что он задумал, была понятна, а вникать в подробности у меня не было никакого желания. Ибо мне надо было как можно быстрее придумать способ, который бы позволил мне не стать разменной монетой в игре, которую затеял Коэлин…

…Адиль возникла в дверях моей спальни часа через полтора после ухода брата. И, ошалело посмотрев на меня, с трудом сообразила доложить:

— В своем поместье… Ожидают дней через двадцать…

— Отлично… — перебила ее я. Потом подняла со столика флакончик с очень специфическими духами, и, щедро окропив ими область декольте, подмигнула разглядывающей мой наряд наперснице: — Так надо…

— Как скажете, ваше высочество… — промямлила Адиль. И зачем-то кивнула. Причем несколько раз.

Порадовавшись такой реакции на созданный мною образ, я еще раз придирчиво оглядела себя в зеркале, поправила тоненькую вуаль, скрывающую мое лицо от досужих взглядов, и нырнула в потайной ход. Решив, что появиться во всей красе я должна как можно ближе к Пурпурной Анфиладе. Чтобы сразу оказаться в толпе придворных и не тратить время на работу со своими 'бывшими любовниками', которые, встретив меня в пустынном коридоре, наверняка потребуют немедленного продолжения наших 'отношений'…

…Темная и никогда не освещаемая ниша рядом с покоями Радужного Пера оказалась занята. Стоило мне заглянуть в смотровой глазок, как я наткнулась взглядом на перекошенное от похоти лицо наследника рода Фарбо, уже далеко не юного графа Динтра. А мгновением позже до меня донесся насквозь фальшивый стон его пассии.

'Нашли место…' — раздраженно подумала я. — 'Из-за вас мне придется бродить по этим коридорам лишних минут пять…'

'И пачкать наше роскошное платье…' — ехидно поддакнул внутренний голос.

'Ну, пыль на моем платье никого особо не удивит…' — философски хмыкнула я. — 'А вот настроение ревнивицам испортит…'

'Так же, как и декольте…'

'Угу…' — согласилась я. И, остановившись у следующего смотрового глазка, подняла повыше масляный светильник и окинула взглядом свой сногсшибательный вырез.

Мда. В нем не было видно разве что пупка — все остальное было выставлено на всеобщее обозрение. Причем так, чтобы гарантированно добиться нужной мне реакции у самых избалованных женским вниманием мужчин. И… отвлечь их от созерцания моего лица.

Естественно, на женщин этот способ подействовать не мог, поэтому для них я приготовила удар посильнее: роскошнейший набор драгоценностей, 'украшавших' мою шею и уши. Почему 'украшавших'? Да потому, что кроваво-красные рубины, оправленные в золото, абсолютно не подходили к зеленому платью с серебряной оторочкой и к темно-синим туфелькам, иногда выглядывающим из-под подола. А, значит, прежде чем начать вглядываться на мое скрытое вуалью лицо и прислушиваться к моему голосу, придворные сплетницы должны были обсудить целых две животрепещущие темы…

…Ниша рядом с пустующей караулкой оказалась свободна. И я, сдвинув в сторону перегораживающую выход плиту, торопливо выбралась из потайного хода. Прикосновение к замаскированному под лепнину рычагу — и проход в святая святых королевского дворца бесшумно закрылся. Кое-как отряхнув платье, я выглянула в коридор, и, убедившись в том, что в нем никого нет, неторопливо двинулась направо. А уже через пару минут, оказавшись у самого начала Пурпурной Анфилады, оценила реакцию прогуливающихся по ней придворных…

…У графа дю Меленакса, стоявшего ко мне лицом и что-то обсуждавшего с толпой расфранченных придворных, при виде моего декольте округлились глаза. У его собеседников — поотваливались челюсти. Единственным, кто стоически перенес удар и смог произнести что-то членораздельное, оказался граф Ондиро. Видимо, потому, что был знаком 'со мной' намного ближе, чем его собеседники:

— Леди Лусия? Вы, как всегда, очаровательны!!! — плотоядно облизнулся он. И, галантно поклонившись, затараторил: — Кстати, я тут подумал, что…

…Предложение провести вечер 'где-нибудь в уютном уголке' я, естественно, проигнорировала: наслаждалась выражением лица стоящей чуть поодаль баронессы Летиции Фанзер. И читала по губам то, что она говорила своей ближайшей подруге:

— Рубия, ты только посмотри на эту сучку! Какое бесстыдство! Нет, ну должен же быть какой-то предел допустимому? Прийти во дворец в таком виде — это… это… это…

Томно поведя плечами, от чего моя грудь тяжело заколыхалась, я ехидно фыркнула, презрительно покосилась на их весьма слабо выраженные формы, потом гордо задрала подбородок и пофланировала дальше. Туда, где над головами придворных виднелась угольно-черная шевелюра Равсарского Тура…

…Беглар Дзагай действительно походил на зверя. Только, на мой взгляд, не на тура, а, скорее, на снежного барса. Или льва, молодого, только что вошедшего в силу, но уже завоевавшего место вожака. Если бы не состояние души и не готовность к работе, я бы, пожалуй, полюбовалась его узкими бедрами, аккуратными, упругими круглыми ягодицами и грубым, обветренным лицом. Но мое нынешнее настроение требовало действия. Причем немедленного.

В общем, задвинув куда подальше свои восторги по поводу стати нового побратима своего отца, я неторопливо прошла к кучке молодых отпрысков рода де Вайзи и присела в реверансе перед присматривающим за ними графом Норгардом.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: