Но ей не пришлось долго изображать отрешенность. Мэтью оставил мужскую компанию и, тихо проследовав на террасу, подошел к Розе и положил руку ей на плечо.

Девушка вздрогнула от неожиданности, но, оглянувшись и увидев высокого и красивого Мэтью, ощутила облегчение. Она больше не чувствовала себя одинокой.

— Устала? — чутко поинтересовался он.

Роза молча кивнула. Ее глаза были грустными. Мэтью Готье догадывался, что творилось у нее в душе. Он уже успел понять, что Роза относится к той несчастливой категории людей, которые сами грызут себя за самую незначительную оплошность, она из тех, что до конца жизни помнят каждый свой конфуз в малейших подробностях, во всех оттенках переживаний и не способны простить себя, примириться с собой. Мэтью искренне сочувствовал ей. Но он не представлял, чем можно помочь таким людям. Он подозревал, что вся их человеческая натура стоит на трех китах: на неуверенности, страхе и самобичевании.

— Я объявил всем, что устал и хотел бы лечь пораньше. Что скажешь? — спросил ее Мэтью.

Розе ничего не хотелось говорить. Она стояла, отрезанная от этих чуждых ей людей стеной. Он отгородил ее собой и своим тихим голосом от всех тревог прошедшего часа. Роза расслабилась, а с покоем пришли и запоздавшие слезы. Она вся сникла, брови сложились домиком, образуя глубокую складку на лбу, а глаза покраснели.

Мэтью ласково обнял ее и спросил:

— Что случилось? Что тебя так расстроило?

— Я не пойду ночевать с тобой, — осторожно произнесла Роза.

— Я вовсе не это имел в виду, — сказал Мэтью, улыбнувшись.

— Значит, ты не обидишься?

— Вот еще, — махнул он рукой. Роза внезапно повеселела.

— Что у вас тут происходит? — легким шагом подошла к ним Саша.

— Роза перевоспитывает меня. Делает, так сказать, из мужчины человека, — присочинил Мэтью.

— И как, Роза, получается? — насмешливо осведомилась красавица.

— Время покажет, — неопределенно ответила Роза, сознавая, что испытания только начинаются и неучтивость со стороны Андреоса Деметриоса — не самое страшное из них.

— А какова, цель переделок? — поинтересовалась Саша.

— Роза считает, что мне пора выйти из потемок средневековых предрассудков и стать образцовым мужчиной нового тысячелетия, — красноречиво приврал Мэтью.

К беседе присоединилась мать Саши — Елена Константин.

— И каков он, по версии мисс Холл, этот образцовый мужчина нового тысячелетия? Надеюсь, не карликовый пудель с розовой ленточкой на шее.

— Упаси Бог, — вторила матери Саша.

— Нет, — покачала головой Роза. — Скорее уж Лабрадор, выносящий детей из горящего дома. Таков мой идеал.

— Сравнение мужчины с псом кажется не совсем корректным. Во всяком случае, не в присутствии мужчины, — томно протянула Саша.

— Прошу вас, дамы, не обращать на меня внимания, — скромно потупился Мэтью.

— Мужчина во все времена должен быть вожаком. А роль женщины — следовать за ним повсюду, — строго произнесла Елена Константин.

— Не думаю, что мне это подходит, — дерзко объявила Роза.

— Это в вас говорит молодость, отсутствие опыта, милочка. Поживите с мое — поймете, что на женщине и без надуманных амбиций лежит непомерный груз обязанностей. Глядя на взрослых детей, боязно вспоминать, чего тебе это стоило, — назидательно произнесла женщина.

— Мама всегда повторяет, что задача умной женщины — найти такого спутника жизни, за которым хочется следовать. То есть путь мужчины может стать также и твоим путем, без всякого ущерба женскому достоинству, — декларативно объяснила Саша.

— Иными словами, мужчина первичен, а женщина на подхвате? — агрессивно спросила Роза.

— Вы находите это унизительным? — надменно осведомилась мать Саши.

— А разве не так?

— Просто такой девушке, как Роза, трудно понять главный посыл ваших речей, дамы, — обратился Мэтью к Саше и Елене Константин. — Она по молодости или из-за отсутствия мудрого наставника не догадывается о том, как могут вертеть своими мужьями умные и негордые жены. Она стремится к равноправию именно по той нелепой причине, что не испытывает потребности управлять всеми и вся. Роза первый день на нашем острове, поэтому не просекла еще того обстоятельства, что у наших скромных жен в руках все ниточки, идущие к их мужьям, которым и в голову не приходит, что они — марионетки на сцене жизни, — мирно проговорил Мэтью, тем не менее обе женщины демонстративно отвернулись и ушли с террасы в дом.

— Из твоих слов следует, что я полная дура, — обиженно произнесла Роза.

Мэтью посмотрел на нее и рассмеялся.

— Ты представить не можешь, как это тебя красит, — сказал он, поцеловав девушку в лоб. — Как, по-твоему, я похож на Лабрадора, спасающего детей?

— Прекрати смеяться надо мной, — смущенно улыбнулась Роза.

— Мне кажется, все прошло хорошо, — проговорил Мэтью, ведя Розу Холл по коридорам дома, который никогда не чувствовал своим. — Но ты, похоже, так не думаешь?

— Честно? — спросила Роза, приостановившись. — Нет. Но какое это имеет значение? Ты привез меня сюда не для того, чтобы я получала удовольствие от общения с твоими родственниками и знакомыми.

— Тебя что-то расстроило? — поинтересовался Мэтью Деметриос. — Я старался тебя защитить.

— В том-то и дело, Мэтью. А я бы не хотела зависеть от тебя или от кого-либо вообще, — сообщила Роза.

— Принимать заступничество — это, по-твоему, зависимость? Ты меня удивляешь, Роза, — вздохнул Мэтью. — Если бы я не вступился за тебя, эти женщины показали бы себя в полной мере. Ты даже не догадываешься, насколько крепки их зубы. С их агрессией ты вряд ли сумела бы достойно справиться. Лучше зависеть от доброго отношения друга, чем от вероломства недруга. Ты так не думаешь? Кроме того, моя роль жениха требует от меня покровительственного поведения. Если бы я не пресек их нападки, это вызвало бы подозрения.

— Я уже поняла, что ты в любой ситуации видишь только собственную правоту. Ты деспотичен и черств.

— Расслабься. Если будешь вести себя так напряженно, эти леди подумают, что я не удовлетворяю тебя в постели, — издевательски произнес Мэтью.

— А если ты будешь понукать мной, что они подумают? И разве тебе не безразлично, что о твоей интимной жизни думают окружающие? Ты — чемпион, маэстро себялюбия, плейбой, философ-нонконформист. Что тебе до их суда?

— Сколько негодования, сколько справедливого гнева! — с насмешкой воскликнул Мэтыо. — А из-за чего? Лишь из-за того, что я заставил всех думать, будто между нами и впрямь что-то есть. Тебе это так претит, Роза? Может быть, от этого страдает твоя женская репутация? Или есть возлюбленный, который не должен узнать о твоей авантюре? Я так не думаю. Если бы у тебя кто-то был, сейчас ты была бы с ним, а не со мной. Ты одинока, Роза, и это ясно как день. Но тебе не нравится, что нас считают любовниками. Это меня озадачивает, интригует, заводит...

— Ты суешь нос не в свое дело, — нервно пролепетала Роза.

— Детская отговорка, — ехидно произнес Мэтью.

— Даже если и так. Или я должна стыдиться своей... неопытности? — с подростковой дерзостью вскинула голову Роза.

Мэтью недоверчиво сощурился.

— То есть ты сейчас фактически созналась в том, что считаешь себя неискушенной в вопросах интимной жизни?

— Созналась в том, что являюсь таковой, а не считаю, — поправила его Роза, ненавидя себя за то, что позволила зайти перепалке в такие дебри.

— Девственница? — спросил, не удержавшись от саркастического смеха, Мэтью. — Придумай что-нибудь правдоподобней, монакская блудница, — выпалил он.

— Вот, значит, как ты ко мне относишься! — возмутилась девушка.

— Назови свою цену, девственница, — продолжал потешаться над ней Мэтью. — Я теперь просто-таки обязан вблизи ознакомиться с этим бастионом целомудрия. Боюсь только, что увижу лишь руины былого достоинства.