Все краски схлынули с лица графа. Он просто смотрел на монету, не в силах говорить или двигаться. Дыхание вырывалось из его груди короткими резкими толчками.

— У вас есть ее портрет? — спросил Гаррет.

— В вестибюле, — подсказал дворецкий с порога.

Гаррет глянул на слугу, затем указал ему на графа.

— У вас есть что-нибудь подкрепить силы? Для него?

Дворецкий кивнул, и Гаррет побежал в вестибюль. Там висела череда портретов, но прежде он их не заметил. Миновал пару дюжин — и замер. Вот оно.

С холста смотрели три девушки. Они непринужденно сидели на природе, сбоку лежала огромная борзая. Две старшие сестры были красивы: яркие улыбки, румяные лица в форме сердечек. Одна в ярко-желтом платье, другая в розовом, озорно смотрит поверх букета полевых цветов.

Но именно третья девушка заставила Гаррета затаить дыхание. Юная, лет пятнадцати, важная и серьезная, она трепала борзую по холке. Шелковистые светлые локоны ниспадали с плеча, глаза цвета серого штормового неба смотрели на зрителя так, будто видели его насквозь. Она надела зеленое платье, словно в попытке слиться с травой и робко склонила голову к плечу собаки.

— Это она? Октавия? — Гаррет ткнул пальцем в девушку в зеленом, хотя уже знал ответ. Боже, он знал. Сколько раз он уже видел это выражение на ее лице?

Дворецкий проследил за его взглядом:

— Да, это мисс Октавия с сестрами. Прямо перед тем, как подписала контракт с герцогом.

— Это она, да? — прошептал граф, нетвердо идя к ним. — Она жива?

Гаррет резко кивнул.

Лэнгфорд закрыл глаза и прижал к губам дрожащую руку.

— Жива, — прошептал он. — Но она так и не вернулась домой. Не послала мне ни единой весточки.

— Вероятно, не могла, — предположил Гаррет. В груди снова поднялась волна холода, а за ней крылся шторм. — Если она сбежала от герцога, то не без причины. Может, из-за этой угрозы, из-за страха она и не вернулась домой.

— Что вы собираетесь предпринять? — Голос графа стал сильнее.

Гаррет посмотрел на Лэнгфорда. Человек, который сидел в кресле, ничем бы не помог, но теперь что-то подсказывало: графа еще рано списывать со счетов. Возможно, он пригодится.

— Я собираюсь ее найти… — И не свернуть ей шею, как хотелось. — Потом выясню, почему она боится герцога…

— А затем?

— Прослежу, чтобы он больше ничем не смог ей навредить. — Слова прозвучали тихо, но угрожающе.

— Почему вы так о ней печетесь? — проницательно посмотрел на него граф. — Наверняка понимаете, что герцог постарается вас в порошок стереть.

Гаррет мог сказать тысячу вещей. Назвать тысячу причин. Но он выбрал ту, что ярче всех горела в груди:

— Потому что я ее люблю.

— Достаточно, чтобы пойти на смерть? — бросил вызов граф, явно проверяя, как далеко простирается преданность Гаррета.

— Нет. — Гаррет издал короткий грубый смешок. — Умирать я не собираюсь. Пока нет. Но достаточно люблю ее, чтобы уничтожить герцога. Или любого, кто встанет у меня на пути. — Он посмотрел на графа. — Я не дрогну, ваша милость. Не предам ее и не отвернуть при первом же признаке опасности. Перри — мой луч света в море тьмы. Если понадобится, я сожгу весь мир, лишь бы она была цела.

Лэнгфорд долго смотрел на него.

— Тогда можете рассчитывать на мое благословение — и на любую помощь, которую я могу вам оказать.

— Превосходно. Для начала я должен узнать своего врага. Мне нужно все, что вы знаете о Монкрифе. Его сильные стороны и слабые.

— Конечно, при одном условии.

Гаррет выгнул бровь.

— Герцог мой, — мрачно потребовал граф. — Однажды я ее уже подвел. Второй раз не подведу.

— Что ж, за эту честь мы с вами можем бросить жребий.

Глава 20

Гаррет быстро вошел в свой кабинет, скинул пальто с плеч и пригладил влажные волосы. Затем глянул на трясущиеся руки, развернулся и пошел к графину с бладвейном. Надо пропустить пару стаканов, прежде чем начать разбирать царящий в голове хаос.

— Проклятье.

Он зло пнул попавшийся на пути стул. Встреча с графом Лэнгфондом лишь усилила напряжение. Монкриф оказался практически неуязвим. Лучший фехтовальщик своего поколения, обладает поддержкой Совета герцогов, да еще и богат как Крез. По сравнению с ним у Гаррета нет власти — выступишь открыто, и герцог тебя просто раздавит, — и практически нет союзников, ведь Линч так его и не простил. Нельзя вызвать герцога на дуэль, нельзя выдвинуть против него ястребов, откупиться тоже нельзя.

Единственной слабостью Монкрифа можно было считать разве что его надменность. Заносчивый аристократ явно не видел в Гаррете, простом ночном ястребе, серьезного соперника. Это могло стать козырем, надо только придумать, как верно его разыграть.

Раздался отрывистый стук в дверь. Бирнс привалился к проему и оценивающе посмотрел на стакан со следами крови на столе и валяющийся на полу стул. Помощник не произнес ни слова, но его красноречивое молчание откровенно действовало Гаррету на нервы.

— Нашел ее?

Бирнс приподнял левую бровь:

— Нет.

— То есть? — застыл Гаррет.

— Пропала без следа. Даже запаха не осталось. — Бирнс вытащил кинжал с маячком. — Нашел его рядом с Ковент Гарденом, валялся в переулке. Ни единого признака потасовки. Почему? Что происходит? Она снова сбежала?

— Ничего не происходит, — пробормотал Гаррет, беря у него клинок. Тот самый, который сделал лично, специально для нее. Гаррет стиснул зубы. — Ты вывел на улицы четыре сотни ястребов и не смог ее найти?

— Ой, а мы, кажется, не в духе?

— Сейчас не время для шуток.

Бирнс вошел в комнату и закрыл за собой дверь, откровенно игнорируя предупреждение.

— Нам бы очень помогло, если б мы знали все детали головоломки. Что-то явно не чисто. С тех пор, как Дойл притащил ту книгу, ты бледнее смерти. Может, дело в этом? — Он выудил из кармана кусок пергамента.

— Что это?

— Час назад пришел Линч. Он до сих пор в Гильдии, но устал ждать в кабинете. Ну, знаешь, решил повидать парней. Оставил это для тебя.

— Отдай, — потребовал Гаррет, не сводя глаз с записки. Что могло понадобиться Линчу? Он ясно дал понять, что дружбе пришел конец. Желудок Гаррета болезненно сжался. Боже, как хотелось получить ответы на вопросы, поговорить с тем, кого Гаррет ценил превыше прочих людей… но увы. Все позади.

У каждого поступка есть последствия. Тогда ему казалось, что цена разумна, но теперь Гаррет уже не был так в этом уверен.

— Нет, — ответил Бирнс, обходя комнату по кругу. — Я хочу знать, что происходит.

— Это не твое дело.

— Тогда что мое? — взорвался Бирнс. — Я приглядывал за Линчем, помогал ему по мере надобности, выполнял свои обязанности как один из его лейтенантов. А с тобой не могу, потому что ты мне не доверяешь. С тем же успехом ты мог меня разжаловать до чертова рядового поисковика.

— А ты бы сразу об этом подумал, прежде чем усложнять мою чертову жизнь, когда я согласился на этот пост! — рявкнул Гаррет. — Если я тебе не доверяю, то лишь потому, что ты не заслужил. Отдай записку.

Бирнс сжал губы, но бумагу отдал. Гаррет схватил записку и мгновенно узнал изящный почерк.

«Прости меня. Знаю, я обещала тебе помочь, но решила уйти из ястребов. Я не могу вернуться. Линч объяснит тебе, что сможет».

Странный звон заполнил уши. Прощается. Снова. И ведь не пришла лично — прислала долбаную записку! Гаррет сжал проклятый клочок в кулаке. Волна черноты мгновенно заволокла зрение, он почти ничего не видел…

— Почему она ушла? — откуда-то издалека донесся голос Бирнса. — Какого хрена между вами происходит?

Гаррет двинулся к выходу, но что-то его остановило. Бирнс. Зрение немного прояснилось, но дольше сдерживать ярость Гаррет не мог.

Он схватил Бирнса за грудки и прорычал ему в лицо:

— Дай. Мне. Пройти.

Бирнс перехватил его запястья.

— Не когда ты в таком состоянии.

В следующий миг помощник полетел через комнату, затем врезался в стол и покатился по нему. В воздух взметнулись бумаги, чернильница перевернулась, ее содержимое разлилось по поверхности словно кровь. Гаррет невольно зацепился взглядом за образ. Кровь. Он хотел крови. И знал, где ее взять.

Мир лишился красок. Когда Гаррет немного пришел в себя, то осознал, что сжимает Бирнса за горло и заставляет поднять голову и открыть шею. Помощник вырывался, извивался, пытался обхватить Гаррета ногами и скинуть с себя. Они покатились по столешнице и с такой силой рухнули на ближайший стул, что только обломки брызнули.

— Какого черта?.. — донесся голос Дойла сквозь гул в ушах Гаррета.

Он вскинул голову и вперился взглядом в незваного гостя. «Хочешь человеческой крови? Да вот же она, прямо перед тобой!»

— Зови Линча! — заорал Бирнс, впечатываясь плечом в живот Гаррета. Соперники вновь перекувыркнулись, помощник оказался сверху и крикнул уже вслед убегающему Дойлу: — Я тебе шкуру спас, учти!

Гаррет высвободил руку и врезал помощнику. Алые капли брызнули на стену, Бирнс тряхнул головой, но лишь крепче сжал рубашку Гаррета.

— Это и все… на что ты способен? — рассмеялся помощник, сплевывая кровь.

Гаррету хотелось кого-то убить. Разорвать на части — а под рукой оказался Бирнс. Бирнс, что весь последний месяц сидел у него занозой в боку. Бирнс, что годами поддразнивал Гаррета на боксерском ринге, ведь Рид отказывался переступать границы и причинять боль другим ястребам в том, что считал спортивным поединком. Он снова вспомнил о Перри. Исчезла. Ушла. Нужно найти ее, вернуть. Посадить под замок, если придется, лишь бы не сбежала.

Но сперва…

Гаррет снова ударил Бирнса по лицу. И еще раз. Костяшки окрасила кровь — отчасти Бирнса, отчасти самого Гаррета. Было так приятно причинять другому боль, что он не останавливался, пока хватка Бирнса не ослабла. Гаррет снова оказался сверху, стиснул пальцами шею противника…

Внезапно в бок что-то врезалось с силой несущегося поезда. Гаррет отлетел к стене. Ему вывернули руку и впечатали лицом в рельефные обои. Звон в ушах стал громче, зрение заволокла непроглядная тьма.