Людям пришлось согласиться на кровавую дань и занять низкое место в социальной иерархии, но ни за что они не отрекутся от религии. Однако об этом было опасно говорить в присутствии голубокровного лорда. Всего год назад принц-консорт приказал содрать кожу с десяти мужчин за посещения вот таких собраний.

— Я сделаю вид, что ничего не слышал, — прошептал Бэрронс. Будто ощутив беспокойство свидетеля, он кивнул на дверь. — Не возражаете, если я прослежу за осмотром тел?

Аристократ давал Гаррету возможность расспросить начальника цеха наедине.

— Конечно, ступайте.

Как только лорд ушел, на лицо Мэллори стали возвращаться краски. Рабочий будто позабыл, что стоит в компании еще одного голубокровного.

— Думаете, он на меня донесет?

— Полагаю, Бэрронс придерживается более либеральных взглядов. Ему нужно как можно скорее отстроить слив-заводы и не допустить тут проблем. Донос на вас замедлит дело.

Рабочий с облегчением вздохнул. Его пальцы дернулись, будто он хотел перекреститься.

— Ага. Он получше других.

— Согласен. — Гаррет улыбнулся. — Не возражаете, если я запишу нашу беседу?

— Как именно?

Гаррет вытащил из кармана небольшое медное записывающее устройство.

— Мы называем его «ЭСХН». — Эхометрия Сообщений… что-то на «Х» и Наблюдений. Сколько бы Фитц ни повторял определение, Гаррет так его полностью и не запомнил.

Записав информацию, можно было проиграть ее на фонографе, сидя в уютном кабинете. Теперь Фитц пытался изобрести что-то поменьше, чтобы можно было прослушать записанное сразу на месте.

Мэллори уставился на прибор.

— Ух ты, ничо подобного не видал. Запишете мой голос?

— Да так ясно, что даже ваша жена поверила бы.

Они улыбнулись друг другу.

— Что ж, задавайте вопросы, сэр. Не терпится свой голос услышать.

Жестом пригласив свидетеля зайти на фабрику, Гаррет прикрепил прибор к лацкану пальто.

— Понедельник, двадцать первое ноября. Исполняющий обязанности главы гильдии Гаррет Рид записывает разговор с мистером Мэллори, начальником цеха пятого завода. Что ж, мистер Мэллори, вчера ночью фабрика была закрыта. Вы пришли в половину пятого утра, чтобы разжечь бойлеры. Расскажите, как вы обнаружили тела?

— Ага. — Мэллори склонился, говоря медленно и громко, будто общался с глухим. — Я вошел через боковой ход и включил свет. Не нужно освещать весь завод, тока там, где стоят печи.

— Разговаривайте как обычно. «ЭСХН» записывает звуки в радиусе в пяти метров.

— Так точно, сэр. — Мэллори робко шаркнул ногой и продолжил: — Вон там, сэр. Видите тот ряд печей? В них очищают кровь.

Огромные печи испускали волны жара в утренней прохладе. Газовый свет озарял тяжелую черную кочергу, хотя почти все остальное тонуло в омутах темноты. Ночных ястребов учили ничего не трогать на месте преступления, пока первоначальные наблюдения не запишут.

— Итак, вы разожгли печи. Сколько времени понадобилось? — Гаррет видел следы тележек и чуял запах угольной пыли. Бочки были заполнены углем под завязку, а в одной из тележек все еще торчала лопата.

— Ага, я их зажег. Затем в полшестого поднялся наверх, чтобы вскипятить чайник, так что пробыл тут где-то часок. — Мэллори указал на грязные часы на стене. — Сэр, я всю жизнь проработал в цеху. Привык следить за временем.

И без сомнения, делал одно и то же каждый понедельник.

Гаррет поднялся следом за рабочим в цех. Утренний свет просачивался через грязные окна, бросая сероватую завесу на огромную комнату. Тут было очень холодно. Где-то загулил и затрепетал крыльями голубь, в панике ища выход. С потолка над мостиками, ведущими к главному залу и к кабинетам наверху, свисали огромные стальные кабели.

Гаррет заметил темную фигурку: Перри. В облегающем черном кожаном наряде она почти сливалась с тенями. Гаррет лишь увидел бледный овал ее лица, почти такого же знакомого, как собственное. Она осталась на месте, будто изучая местность. Скорее принюхиваясь. Перри могла выследить подозреваемого через весь Лондон.

— Работяги со всех заводов едят в общей столовой снаружи, но у мистера Сайкса в кабинете есть газовая плитка и чайник. Он надсмотрщик.

Гаррет отвел от напарницы взгляд. «Соберись».

— Но его тут нет?

— Ну да. Он сюды до полудня носа не кажет. Я послал записку ему на дом, но ответа не получил.

— Отсыпается после пьянки?

— Скорее всего, — с облегчением подтвердил Мэллори.

По пути от огромных печей к телам Гаррет продолжил допрос.

Этим он отличался от Линча. Бывший глава гильдии искал улики с помощью научных фактов и аутопсии. Гаррет предпочитал расспросить свидетелей, присмотреться, до того, как заняться телами. Линч мог догадаться, кто совершил преступление, но общение давалось ему с трудом. А Гаррет знал людей вдоль и поперек. Он мог расположить их к себе. Дальше оставалось только слушать. Людям нравилось рассказывать о себе внимательному собеседнику.

Оба метода работали, но Гаррет пользовался своими навыками. Он не Линч и никогда им не станет. Ночным ястребам и Совету придется привыкнуть.

Под конец Мэллори уже расслабился и, забыв, что его записывают, болтал о призраке.

— На парапете, где стоит ваш подчиненный. То была женщина, сэр. Прозрачная, бледная…

Увидев тела, Мэллори застыл и на этот раз не удержался и осенил себя крестом.

Двое ястребов, Фейбер и Скорсби, оцепили место. Последний устанавливал механический фотоаппарат, на который с любопытством поглядывал Бэрронс. Вскоре прибудет доктор Гибсон, чтобы провести исследование и забрать тела на вскрытие.

Ничего не поделаешь. Гаррет взглянул на трупы. Обнаженные, бледные, руки распростерты, будто умирающие тянулись друг к другу. Одна брюнетка, чьи черты закрывали темные пряди, другая блондинка со светлыми длинными кудрями и лицом в форме сердечка.

— Бедняжки. Не понимаю, чо они тут делали ночью, — прошептал Мэллори, сминая в руках шляпу.

Гаррет встал на колени и ланцетом приподнял окоченевшую руку погибшей. Черные стежки стягивали глубокую рану на груди. Будто изнутри что-то вынули, а затем зашили кожу обратно. Однако крови вокруг тела было мало. Гаррет пощупал шею погибшей. Кожа была ледяной, и уже началось трупное окоченение. Доктор Гибсон, без сомнения, выяснит больше.

— Что-то нашел? — спросила Перри, неслышно подобравшись. Гаррет не знал, как ей это удается в сапогах не невысоком каблучке.

— Она была уже мертва. Посмотри на синяки на руке и теле. Ее перетащили с того места, где она умерла, но смерть случилась прошлой ночью. Гибсон скажет время точнее. — Гаррет осторожно подошел к другой девушке. — А эту убили здесь. — В груди зияла рваная дыра, ребра были сломаны, а вокруг расплескалась кровь. — Мне кажется, у них обеих вырвали сердца, но у этой намного быстрее и не так аккуратно, как у первой. Он спешил.

Засохшие пятна покрывали ближайшие механизмы и деревянные половицы. Гаррет раздул ноздри и взглянул на лестницу, ведущую вниз к печам. Надо сосредоточиться.

— Вы ничего не слышали, когда вошли? — спросил он Мэллори.

— Ничего, сэр.

Разумеется, если печи работали. Гаррет нахмурился.

— Похоже, ты спугнул преступника, и он убил вторую девушку. Первая жертва уже была мертва и, возможно, он просто перенес ее. — Оказывала ли вторая сопротивление? Неужели поэтому и поплатилась жизнью? Пыталась ли несчастная звать на помощь, услышав, что Мэллори поблизости?

— Как? Он нес тело на плече, а вторую девушку держал за руку? — прошептала Перри.

— Либо он силен, либо у него был помощник. Сердце нашли? — спросил Гаррет у Скорсби, который делал снимки места преступления.

— Нет, сэр.

— Как он перенес сюда первое тело и убил вторую девушку? Она должна была сопротивляться, — вмешался Бэрронс.

— Нет смысла гадать. А ты что думаешь? — обратился Гаррет к напарнице, вставая на колени: — Считаешь, их было двое?

— Возможно. — Перри обошла девушек, невольно привлекая к себе внимание Гаррета. Он терпеливо ждал, пока она опустится на колени у блондинки и осмотрит ее руки, пальцы и лицо. Перри без промедления проверила и брюнетку.

А затем беспокойно и мрачно взглянула на Гаррета.

— Ты кого-то узнала?

— Нет. Но я знаю таких девушек. Смотри, — сказала она, поднимая руку блондинки. На среднем пальце красовалось кольцо с рубином, хотя, судя по красным отметинам, кто-то уже пытался его снять.

— Значит, она из богатой семьи, — задумчиво сказал Гаррет.

— Не просто богатой. — Перри повернула руку жертвы ладонью вверх. — Нет ни мозолей, не следов тяжелой работы… У нее бледная безупречная кожа. Будто большую часть времени она носила перчатки и не работала. А это не просто какой-то рубин. Видишь, как умело кольцо выковано из серебра? Как искусственные розы обхватывают драгоценный камень, удерживая на месте?

Он наклонился, ощущая напряжение, как и остальные его подчиненные. Перри большим пальцем нажала на один из серебряных шипов, и тот выскочил. На конце блестела капля жидкости.

Бэрронс резко втянул воздух, привлекая внимания Перри.

— Вы такие уже видели, — утвердительно произнесла она.

— Такие кольца весьма популярны среди дебютанток Эшелона, — признался Бэрронс, почесывая подбородок. — Я не узнаю этих девушек, но это неудивительно. Я сейчас редко появляюсь в свете.

— Это не просто модная безделушка, а оружие, — уточнила Перри. — Кольцо с ядом. Эта жидкость — болиголов. Он способен парализовать голубокровного, чтобы девушка смогла скрыться от напавшего на нее.

Гаррет поднял руку другой жертвы в поисках кольца. Реакция голубокровных на болиголов не так давно стала достоянием общественности. Эти сведения все еще циркулировали по Лондону в памфлетах гуманистов.

До Гаррета доходили слухи, что некоторые молодые лорды Эшелона стали играть в опасные игры, забирая у молодых девушек желаемое, а потом выбрасывая их без раздумий. Репутация той, кому пустили кровь, была разрушена, и бедняжка становилась легкой мишенью для всех. Шлюхой крови.