"Отягощенный" новыми знаниями в области искусства, Вершинин вернулся к сообщникам. Ночью грабители проникли на место преступления. Они были снабжены длинными чехлами из лучшей заграничной клеенки. В чехлы предстояло вложить вырезанные из рам и свернутые трубками картины. Карманы грабителей оттопыривались от заграничных консервов и бутылок, долженствовавших придать им силы во время работы.
Все залы клуба были заставлены полотнами, бюстами, статуями, скульптурными группами. Тут были бронза, мрамор, дерево, воск - все что угодно. Две комнаты оказались запертыми на ключ и опечатанными. Грабители поняли, что там-то и находятся самые ценные вещи. Они без труда вскрыли обе комнаты. В числе нагроможденных полотен Вершинин одно за другим узнавал и откладывал произведения, о которых шла речь в посольстве. Паршин приготовил бритву и чехлы. Грабовский стоял на стреме. Все шло быстро и хорошо, как вдруг...
В лицо Грабовскому ударил свет карманного фонаря, и он увидел направленное на его лицо дуло револьвера. Он не решился поднять тревогу. Это могло стоить жизни. Появление работников МУРа было подобно грому среди ясного дня. Паршин с Вершининым так же покорно, как Грабовский, подняли руки.
Через месяц все трое отправились к месту отбывания наказания. Фелице везло. Она и на этот раз осталась в стороне. И Паршин и Грабовский оберегали ее так, что имя ее ни разу не появилось в материалах дознания.
Негостеприимные задворки Европы
Еще три с половиной года проведены в тюрьме и в лагере. Наказание отбыто. Паршин, Грабовский и Вершинин выходят на свободу, лишенные гражданских прав, с запрещением жить в шести крупнейших городах Советской страны. На предложение Паршина нелегально отправиться в Москву Вершинин отвечает решительным отказом: с него довольно! Он считает, что очень счастливо отделался тремя с половиной годами, - только потому, что все его прежние темные дела остались для суда тайной. Он решает покончить с преступной деятельностью и навсегда остаться в провинции. Чем он будет жить? Хотя бы той специальностью, которую приобрел в лагере, - парикмахерским делом. Колюшка уже на своих ногах. А ему, старику, хватит того, что он заработает ножницами и бритвой.
Вершинин проводил на вокзал друзей, отправившихся на поиски Фелицы, и пожелал им никогда не возвращаться туда, откуда все они только что вышли. С тех пор он окончательно исчез с их горизонта. Чтобы отрезать им всякую возможность связаться с ним в будущем и для того, чтобы уйти из-под надзора милиции, Вершинин раздобыл себе новый паспорт и несколько раз переменил место жительства. Так и исчез, навсегда ушел в небытие, грабитель Вершинин.
Паршин и Грабовский приехали в Москву. Нашли Фелицу. Но вместо прежней белотелой красавицы перед ними была сейчас истрепанная жизнью, вином и развратом мегера. Она все еще пыталась неумеренным применением косметических средств удержать былую привлекательность, но это плохо удавалось. Впрочем, Паршин и Грабовский и сами были уже не те, какими расстались с нею. Они давно превратились в обыкновенных "жиганов", утративших всякий лоск. В Грабовском даже самый тонкий физиономист не признал бы теперь графа и "гусара". Импозантность Паршина слезла, как позолота с медной ручки. В затасканном френчике, обтрепанных штанах и штиблетах на босу ногу, он имел вид самого заурядного бродяги. Фелица не без брезгливости пускала его к себе. Жили приятели тоже главным образом подаянием Фелицы, содержавшей тайный притончик, где загулявшие воры получали водку и понюшку кокаина. Фелица кляла жизнь и советскую власть, лишившую преступный мир всяких перспектив.
Неизвестно, чем кончилась бы эта новая встреча троицы, если бы не произошло знаменательное для нее событие. В Москве проездом очутился "знатный иностранец", польский взломщик-кассист Юзеф Бенц. Он возвращался в Польшу после удачных гастролей в Китае. Некогда он побывал и в дореволюционной России - друзья знали его по Симбирскому "делу". Заведение Фелицы "пан Юзеф" посетил в поисках "марафета"4. Узнав о жизни кузины, Юзик пожурил ее за ошибки. После революции нужно было немедленно уезжать из этой страны. Взломщику здесь делать нечего! Зато истинным раем для кассиста обещает стать развивающая свою спекулятивную жизнь панская Варшава. Что может быть прекраснее красавицы Варшавы? Что может быть заманчивей, чем деятельность на ниве варшавской коммерции, под покровительством продажной полиции?
Знатный гость убедил друзей в том, что Фелица, как полька, будет с распростертыми объятиями встречена Варшавой воров и проституток. Что же касается Грабовского, то граф, хотя бы и сидевший в тюрьме, остается графом. И если он захватит с собою бумаги, удостоверяющие его графское достоинство, то этого будет достаточно, чтобы сделать блестящую карьеру салонного вора. А при желании и удаче он сможет легко перейти с пути уголовного взломщика к более элегантной деятельности политического белоэмигранта. Это в свою очередь может очень и очень пригодиться в качестве ширмы - ему и сообщникам.
Ну, а Паршин? Опытный кассист в Варшаве не пропадет...
Взбудораженные рассказами поляка, друзья утратили сон. Больше всех волновалась Фелица. Призрак Европы окончательно выбил ее из колеи. Рисовались розовые перспективы. Только бы вырваться из пределов Союза, только бы попасть в Польшу...
И вот все трое - на вожделенных задворках Европы. Тотчас связавшись с Юзиком Бенцем, они под его руководством начали свою деятельность, и успешность начала превзошла все их ожидания. Был взломан главный сейф в золотой кладовой польского казначейства, похищено золото в слитках и в монете русской царской чеканки. Однако после блестящего начала друзей постигло столь же горькое разочарование: польские сообщники расценили работу своих русских "коллег" как экзамен и при дележе добычи выделили им нищенскую долю. К тому же воровская среда Варшавы, возмущенная вторжением в пределы ее деятельности удачливых иностранцев, решительно заявила, что "Польша для поляков" и русским лучше убираться подобру-поздорову.