Он медленно прошел в глубь комнаты. Беренис вдруг открыла глаза, которые от изумления стали огромными. Понадобилось время, чтобы она пришла в себя и с возмущением спросила:

— Что ты тут делаешь? Как ты посмел войти без стука?

— Я стучал, — спокойно ответил он. — А что ты делаешь на полу?

— Медитирую, — процедила она.

— Очень интересно. — Его губы растянулись в усмешке. — Это что, какой-то новый прием в актерской технике?

— Это помогает расслабиться, — натянуто ответила Беренис. — Что тебе здесь нужно, Гай? Пришел поиздеваться надо мной?

— Я совсем не хотел тебя обидеть, — мягко проговорил он, и его взгляд медленно прошелся по ее телу, заставив Беренис вспомнить о своем скудном наряде.

Она потянулась за халатом и поспешно набросила его.

— Я только хотел спросить, как ты относишься к той эротической сцене, которую мы должны играть сегодня утром?

— Насколько я знаю, это вовсе не эротическая сцена, — ответила Беренис, плотно запахивая халат.

— Ну как же, мы будем лежать в постели, и я буду крепко прижимать тебя к себе, мы будем целоваться и… еще кое-что делать. — Его голос понизился до хрипоты, а глаза лукаво заблестели.

— Что ты имеешь в виду под «еще кое-что»? — спросила Беренис и вдруг почувствовала, что, несмотря на все свои усилия, продолжает волноваться. — В этом эпизоде нет никакого секса, как и во всем фильме. Боюсь, тебя ждет разочарование.

— Ну, если это действительно так, то я очень огорчен, — с притворным вздохом сказал он и ухмыльнулся. — Но тогда выходит, что Виктор Раниди, наш уважаемый режиссер, меня только что обманул.

Беренис старалась оставаться спокойной, понимая, что он просто разыгрывает ее.

— Да, мы должны будем разок поцеловаться. Ничего, переживу, — нарочито небрежно сказала она.

Увы, на Гая эта фраза не произвела должного впечатления.

— Что ж, посмотрим, как долго моя новоиспеченная женушка сможет мне противостоять.

— О чем ты, Гай?

— Я думаю, ты знаешь, что я имею в виду. Ты можешь притворяться, что ненавидишь меня всей душой и сердцем, и сжимать губы, а я буду делать то, что мне всегда хорошо удавалось, чтобы завести тебя.

— Ты иногда просто невыносим! — Беренис была вне себя.

— Только иногда? — сокрушенно спросил Гай. На его лице было написано огорчение, а в глазах прыгали чертики.

Пылкую беседу прервал стук в дверь.

— Тебе прислали цветы, Беренис! — раздался женский голос из-за двери.

Гай быстро подошёл к двери и открыл ее. На пороге стояла одна из ассистенток, которую едва было видно из-за большого букета длинноногих красных роз.

— О, я не знала, что вы здесь, мистер Дилэни, — с умилением глядя на знаменитость, пролепетала девушка.

Беренис пренебрежительно усмехнулась.

— Ничего, я как раз выходил. — Он бросил беглый взгляд на розы. — А от кого цветы?

К возмущению Беренис, девушка охотно развернула открытку, вставленную в букет, и прочла: «От мистера Билли Уотерса».

Актриса протянула руку, пытаясь выхватить у нее открытку, но не успела, и та прочитала дальше: «Держись, малышка, я уверен, что ты будешь ослепительной. До встречи в субботу на премьере».

Улыбаясь, девушка с интересом посмотрела на Гая:

— Здесь еще много поцелуев в конце.

— Нет, это ни на что не похоже! — Беренис выхватила открытку и букет из рук ассистентки.

— Прошу прощения! — Девушка бросила взгляд на Гая, подмигнула ему, и, развернувшись, поспешила по коридору.

Сейчас раззвонит о содержании записки всей съемочной группе, раздраженно подумала Беренис.

А Гай продолжал стоять у дверей.

— Значит, много поцелуев… — насмешливо сказал он.

— Это не твое дело, — отрезала Беренис.

— Не могу поверить, что Билли до сих пор увивается за тобой, надеясь на близость. Почему ты не покончишь с его муками и не избавишься от него?

— Он мне очень дорог, мы близки, нужны друг другу, и мне не за чем от него избавляться.

— Правда? — Гай с недоверием посмотрел на бывшую жену.

— Да, — сказала она с нажимом, чтобы нельзя было заподозрить, что все обстоит совсем не так. Они с Биллом были всего лишь друзьями.

— И как давно он осыпает тебя поцелуями? Это началось на Бродвее или сразу после нашего развода? — продолжал допытываться Гай.

— Не суди всех по себе, — резко парировала Беренис.

— А я слышал, что он появился в твоем доме, когда еще наша супружеская постель не успела остыть.

Понимая, что начинает оправдываться и что делать этого нельзя, но не владея ситуацией, Беренис сказала:

— Билл оказал мне огромную моральную поддержку, он замечательный человек, и меня возмущают твои гнусные происки!

— Как ты его защищаешь!

— Иди к черту, Гай! — И она захлопнула за ним дверь.

Беренис отыскала вазу для цветов, наполнила ее водой и поставила букет. Приятно было немного посидеть в уютной гримерной, где кроме нее никого не было. Только в голове все вертелась язвительная фраза, брошенная Гаем: «Ты можешь притворяться, что ненавидишь меня всей душой и сердцем, и сжимать губы, но я буду делать то, что мне всегда хорошо удавалось, чтобы завести тебя».

Да, когда-то ему с легкостью удавалось завести ее, но те времена давным-давно миновали. Теперь же ее только воротит от его поцелуев.

Она бросила взгляд на часы и поняла, что ей пора. Лучше было не опаздывать в первый день съемок. Виктор был блестящим режиссером, но обладал взрывным темпераментом и быстро выходил из себя, на горе всем вокруг.

По дороге на съемочную площадку Беренис представила себе, что ее там все заждались и пребывают в нетерпении — приятно чувствовать себя нужной. Но все оказалось иначе: ее встретил невообразимый хаос. В дальнем углу студии Раниди яростно ругался с осветителями. Группы рабочих передвигали по площадке мебель, да и остальные пребывали в состоянии такой лихорадочной деятельности, что никто даже не заметил появления актрисы. Осторожно переступив через провода, Беренис пробралась в укромный уголок и стала наблюдать за происходящим.

Вскоре на площадку приволокли огромную кровать и включили направленные на нее прожекторы.

— Подготовка к батальной сцене, — вдруг услышала она у самого уха насмешливый голос Гая и вздрогнула.

— О боже, Гай! Ты с ума сошел! Разве можно так пугать!

— У тебя совсем слабые нервы, — спокойно констатировал Гай и с улыбкой продолжил: — Не бойся, дорогая. Уверяю тебя, все будет, как в добрые старые времена.

— Ты имеешь в виду весь тот кошмар? — ядовито спросила Беренис и, заметив, что он облачен в костюм, с усмешкой добавила: — А ты, как я погляжу, не готов лечь со мной в постель.

— Беренис, к этому я готов всегда, — вкрадчиво прошептал он.

— Слушай, не валяй дурака. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. О твоем великолепном костюме. — Ее голос звучал сурово. — Похоже, что ты еще не приготовился к сцене, это не профессионально.

— Этот костюм мне выдали костюмеры. — Гай развел руками.

— Неужели ты будешь играть в этом эпизоде одетым?

Губы Гая дрогнули, готовые растянуться в усмешке:

— Не думаю, что Виктор будет сегодня снимать то, что запланировал.

— А что же он будет снимать? — Беренис с ужасом вспомнила все его утренние насмешки по поводу эротической сцены.

— Не знаю. Он режиссер, ему и решать. — Гай пожал плечами.

От мысли о том, что ей предстоит сниматься в эпизоде более откровенном, чем оговаривалось в начале, Беренис стало не по себе.

— Но он не может вот так запросто поменять эпизоды!

— Виктор снимает этот фильм, и он может делать все, что посчитает нужным, — невозмутимо сказал Гай и осторожно поправил сползший с плеча женщины халат.

От нежного прикосновения его руки к своему обнаженному плечу, Беренис невольно вздрогнула. Внезапно она осознала, что он стоит слишком близко. Почему-то стало трудно дышать. От волнения она провела языком по губам, увлажняя их. Ее сердце стало предательски колотиться, как будто хотело выпрыгнуть из груди.