Он прекрасно знал, что это опасные мысли. Она же у тебя служит! — упрекал он себя. Есть четкое название для того, что ты замышляешь. Попридержи лошадей, сосредоточься на работе. Избегай всего того, что она сможет истолковать как грязные поползновения.

И все же, когда Шерри вышла из машины у своего дома на пропыленной улице и, прощаясь, добродушно помахала рукой, он решил, что не станет терять надежду. Иногда боссы сходятся со своими секретаршами по обоюдному согласию. Нужно немного подождать.

Войдя в дом, Шерри обнаружила, что Джейми капризничает и вообще обстановка напоминает ту, что была после обеда: бабушка крепко спит и не слышит хныканья Джейми, чему способствует ее прогрессирующая глухота. Шерри поменяла подгузник, взяла малыша на руки и понесла его на кухню, где достала из холодильника бутылочку со смесью. Нагрев бутылочку, Шерри вышла с Джейми на веранду, села с ним на старые качели и постаралась накормить мальчика и успокоить. Поев, Джейми скоро заснул, сама она не могла справиться со своим волнением, оно все не проходило.

Глядя на маленького человечка, на его крохотные пальчики и бархатные черные глаза, она думала о том, что это плоть от плоти Майка, результат любви его и Лайзы. Мысли эти словно нарочно являлись, чтобы разбередить рану ее противоречивых чувств. Приводило в отчаяние то, что уже второй раз за день она ревнует Майка…

На следующее утро, прибыв в контору ССФ на бульваре Кеннеди, Шерри обнаружила, что там нет ни Эктора, ни босса. Отперев дверь ключом, который дал ей Эктор, Шерри начала отвечать на телефонные звонки и приводить в порядок папки с бумагами. По просьбе Эктора она занялась еще одним делом: нужно было придумать листовку, которая помогла бы собрать деньги и одежду для самых бедных сезонников. Такую листовку просили церкви, оказывающие поддержку иммигрантам. Шерри всегда любила рисовать и теперь, призвав на помощь этот свой талант, украсила листовку оригинальной картинкой, притягивавшей к ней внимание.

Копировальная машина, капризничая по причине старости, все же произвела на свет нужное количество листовок. За время обеденного перерыва, от часа до двух дня, Шерри отправила по почте большую часть из них, оставив у себя несколько, которые хотела лично отнести в церкви, откуда прежде всего и ожидалась помощь. В одной из церквей Шерри застала священника, и он проявил желание с ней побеседовать. Святой отец заинтересовался их проектом, пообещав поговорить с прихожанкой, ведущей общественную работу, — может, она придумает, как поддержать сезонников.

Вернувшись в офис в два тридцать дня, Шерри увидела Майка.

— Где вы были? — спросил он строго. — Когда я вошел, телефон просто разрывался на части.

Я забыла включить автоответчик, спохватилась Шерри.

— Простите, — пробормотала она, протягивая ему образец листовки. — Я посылала по почте эти листовки, а несколько — разнесла. Эктор поручил мне их заготовить. Я бегала в основном во время своего перерыва и думала, что это нормально.

Майк испытал чувство вины за свой тон: он был доволен ее инициативой, да и листовка ему очень понравилась. Но, неожиданно для себя самого, задал ей неприятный вопрос:

— Сегодня утром я завтракал с Эктором, и он сообщил мне, что у вас годовалый ребенок. Почему вы скрыли это от меня?

Он застал Шерри врасплох, и она смутилась.

— Но… вы не спрашивали. И потом, это не имело отношения к нашему собеседованию. Если я являюсь на работу вовремя и исполняю свои обязанности, я думаю, это мне не помеха.

Это помеха мне, черт побери, подумал Майк. Я хочу знать, кто его отец. Или кто им был, если парень смотался. Язык чешется узнать, тоскует ли она о нем до сих пор.

Майк не мог задавать ей больше вопросов: работодатель не имел такого права и оба они это понимали. Однако эта умная, соблазнительная и до ужаса далекая девчонка не пускала его к себе в душу…

— Я поинтересовался просто по-дружески, — оправдался он.

— Если вы не возражаете, я не буду касаться своей личной жизни.

Словно пощечину влепила. То, что она права, не ослабило эффекта.

— Мисс Томпкинз, вам незачем на меня обижаться… — снова оправдываясь, проговорил он.

Они уже были на грани ссоры, когда пронзительно заверещал телефон.

К радости Шерри, это была та самая общественница, о которой упоминал священник. Она оказалась председателем женского комитета церкви, как раз собиравшегося в тот день, и священник уже представил ей листовку.

— Ваша листовка понравилась членам нашего комитета, — сказала женщина. — Мы думали о том, кому оказать помощь в первую очередь, и решили помочь людям, о которых вы говорите. Мы хотим устроить благотворительный пикник и просим мистера Руиса одобрить эту идею, а также поучаствовать в нем и произнести речь.

— Мистер Руис как раз здесь, — ответила Шерри. Впервые за время знакомства Майк видел, как эти глаза загорелись энтузиазмом. — Я передаю ему трубку.

Беседуя с председательницей, Майк поражался успеху Шерри. Благотворительный пикник обещал принести уйму денег, так необходимых его организации. А другие церковные комитеты могли подхватить это доброе начинание. Свое недовольство скрытностью Шерри Майк забыл уже к концу телефонного разговора. Поблагодарив председательницу, Майк пообещал ей выкроить время для пикника, отложив что-то из срочных дел, потом положил трубку, взял руку Шерри в свою и поцеловал.

— Просто не верится, — выдохнул Руис. — Мы несколько лет безуспешно пытались заинтересовать церковь в наших делах. А вы, проработав всего один день, сумели… Должен сознаться — я в восторге!

Шерри была так поражена этим порывом, что не сразу нашлась с ответом. Вертелась беспомощная мысль: я же клялась себе, что возненавижу его, клялась помнить о своей независимости при каждом его прикосновении. В этом смысле поцелуй руки сыграл свою роль: Шерри решила держаться от Майка подальше, пока будет у него работать.

— Спасибо, я ценю вашу похвалу, — произнесла она, обретя способность говорить. — Поскольку я не успела поесть, мне хотелось бы сбегать на ту сторону улицы — купить булочку и стакан кофе. Я принесу сюда… Если вы не против, конечно.

Майк согласился без колебаний, но чувствовал, что она отдаляется, как всегда.

— Я буду отвечать на телефонные звонки. По-моему, булочки с заварным кремом и шоколадной глазировкой — это лучшее, что у них есть, — сказал Майк.

Остаток рабочего дня после обеда прошел без особых событий. И только когда они одновременно вышли из конторы, судьба снова протянула свою руку, чтобы их соединить. Уже бросив дипломат на заднее сиденье «мустанга», Майк услышал, что мотор в машине Шерри прорычал несколько раз и заглох — видимо, окончательно. Как Шерри ни старалась вернуть его к жизни, единственным результатом было несколько чиханий, вздохов и щелчков, а потом — полная тишина.

Для Майка это был сигнал: ясно, что она не сдвинется с места без его помощи.

— Чем я могу помочь? — спросил он в окно.

Я бы сказала «ничем», подумала Шерри, но буду выглядеть идиоткой. И не сидеть же мне здесь всю ночь, в самом деле. Мне нужно попасть домой, освободить бабушку, поухаживать за Джейми.

— Может, вы взглянете на мотор? — спросила она.

— С удовольствием, — ответил Майк, сбрасывая пиджак и закатывая рукава рубашки.

Недолго покопавшись во внутренностях малолитражки, Майк вынес окончательный приговор: стартер надо менять. Но он сомневался, что Шерри по карману ремонт.

— Похоже, стартер сдох, — сказал он, глядя в ее озабоченное лицо. — Пожалуй, нам следует вернуться в контору и вызвать техпомощь.

Шерри была явно убита.

— Сколько стоит новый стартер?

Майк пожал плечами — не спешил сообщать плохие новости.

— Шестьдесят, может быть, семьдесят или семьдесят пять долларов, если вместе с установкой. Зависит от модели машины.

Шерри молчала. На ее банковском счету не было больше ни цента. Нечем заплатить за ремонт. Да и за тягач, чтобы откатить машину с улицы. Конечно, на работу можно ездить на автобусе. Но что делать с этой колымагой? Совершенно ясно, что просто бросить ее на обочине нельзя: у полиции на этот счет строгие правила.