— Зайдешь посмотреть, как я живу? — как бы между прочим спросила Нора, когда машина свернула к тротуару. Она постаралась сделать вид, будто эта идея только что пришла ей в голову. — Я приготовлю кофе. Или…

Вот оно. Сейджи с самого начала ждал этих слов и не сомневался насчет цели приглашения. Во время танца она инстинктивно льнула к нему, но он вовсе не рассчитывал на большее, хотя и чувствовал, что привлекает ее.

— Ну, если только на одну чашечку, — словно в раздумье протянул он. — К сожалению, завтра утром у меня встреча.

Поднимаясь в лифте, обитом медью и отделанном ореховым деревом, они молчали. Так же молча Нора отперла дверь. Она не могла понять, почему он вдруг стал таким сдержанным и неразговорчивым, и ломала голову над тем, как направить разговор в нужное русло.

Сначала она нальет что-нибудь выпить. Затем усадит его в одно из удобных, глубоких кресел у окна и расскажет о болезни тети Мэгги. Даст ему понять, как сильно расстроена и обеспокоена ее состоянием.

Если он посочувствует ей — обычное для любого человека проявление вежливости, особенно если он воспитывался в японских традициях, — она объяснит, что значит эта компания для Мэгги, и попросит не поступать с тетей так жестоко. Возможно, они сумеют договориться. Разумеется, она принесет от имени своего семейства глубочайшие извинения за прошлые обиды. Она примет на себя весь его гнев, прежде чем чувства его уступят место разуму.

Но ей не суждено было дойти до кухни. Как и до бара. Едва они вошли, он резко захлопнул дверь и положил руки ей на плечи. Нора чувствовала жар его ладоней через платье, воображение рисовало ей огонь, что вспыхнет от соприкосновения их губ.

Подобно всепожирающему лесному пожару, Нору поглотил этот поцелуй, невероятный в своей упоительности. Как будто самой судьбой они предназначались друг другу, с той самой поры, как ему исполнилось девять, а она была младенцем с пухленькими щечками и рыжим пушком на головке. Или даже раньше, еще до их появления на свет. Все, что он имел, чем был, она впитала в себя. Все, что она могла дать, принадлежало ему. Оставалось лишь взять.

Издав легкий вздох изумления и удовлетворения, Сейджи сжал ее сильнее, и Нора почувствовала, как языком он раздвигает ее губы.

Что за прелесть эта женщина! Ее возбужденные соски стали твердыми, когда он обнял ее крепче. Обхватив ладонями упругие ягодицы, он притянул ее к себе, чтобы она смогла почувствовать и оценить его готовность.

Ничто не могло защитить Нору от того, чего она внезапно захотела больше всего на свете. Ей стало ясно, что за уступку она сделает. Предложит себя, свою целомудренность, которую хранила для будущего мужа. А взамен не получит ничего. Вопрос о компании будет позабыт.

Я должна остановиться, мелькнуло у нее в голове. Должна выложить свою просьбу, молить его о милосердии к тете. Убедить, что искренне сожалею о том, как моя семья обошлась с его родными…

Именно в этот момент, к ее удивлению и разочарованию, Сейджи остановился. Первым.

Он сгорал от желания, но не торопился удовлетворить его. Как будто искал ее уязвимое место. И нашел его.

— Извини, но придется отказаться от стаканчика, — заявил он. — Уже поздно. А я должен выспаться.

— И у меня завтра в восемь съемки, — торопливо подхватила Нора, понимая, что последнее слово осталось не за ней.

Он усмехнулся, как будто ожидал такой реакции, даже был уверен в ней. Пожав плечами, он ответил чисто американской фразой:

— Похоже, мы с тобой в одной лодке.

Если я дам ему уйти, другой такой возможности может и не представиться, подумала Нора. Но была еще одна причина, которая смущала ее. Она хотела увидеться с ним ради него самого.

— Как долго ты пробудешь в Нью-Йорке? — выпалила она.

И тем самым нарушила равновесие не в свою пользу. Хотя взгляд его глаз цвета бурного моря и не дрогнул, он заметил перемену сил.

— До середины следующей недели, — помолчав, ответил он. — Возможно, еще увидимся?

Нора кивнула.

— Я позвоню тебе.

Его слова нельзя было принять за обещание. Но ей сразу стало легче, и дело было не только в компании, о которой она собиралась говорить. Нора вырвала листок из стопки на столике и написала номер своего сотового телефона.

— Звони в любое время, — прошептала она.

Нора смыла макияж и забралась в душ. Не было никаких сомнений в том, что Сейджи Амундсен хотел заняться с ней любовью. А она, несмотря на твердое решение сохранить себя до самой свадьбы, была согласна. Желание охватило ее, погрузив в водоворот чувств, о которых она лишь мечтала.

Намыливаясь — процедура, в обычное время вполне обыденная, — она дошла до того, что не могла думать ни о чем, кроме истомы, вызванной ласками Сейджи. Господи, мы же едва знакомы! — поразилась она. Всего пару часов, не больше. К тому же он угрожает тете. О чем вообще тут можно думать?

Ее дальний родственник между тем действовал гораздо разумнее. Имея репутацию акулы бизнеса, он легко мог сделать так, чтобы она приползла к нему на коленях, прося пощады.

Почему же он не сделал этого?

Ей вдруг пришло в голову, что он вовсе не случайно очутился на показах Эвелин Монтойи. То был его первый шаг с целью заполучить ее в постель. Обычный ход, как в любой другой сделке. Положим, он так коварен, что может использовать любые средства, лишь бы добиться своего. Если он стремится наказать и унизить Брэтов, соблазнив ее и бросив, у него наверняка получится.

А компания послужит приманкой.

Но она тут же отвергла эти предположения. Цивилизованные люди так не поступают. А он цивилизованный человек, несмотря на свое самурайское воспитание.

Вытираясь большим махровым полотенцем, Нора снова почувствовала возбуждение, вспомнив поцелуи Сейджи. Она было потянулась за ночной сорочкой, что висела на крючке за дверью, но передумала. Сегодня она не наденет ничего. Поцелуй Сейджи вызвал в ней желание ощутить прохладное, приятное прикосновение простыни к телу.

Как только я закрою глаза, тотчас увижу его лицо, думала она, взбивая подушки и выключая лампу на ночном столике. Эти немного экзотические, дымчато-серые глаза. Прямой нос. Выразительные брови. Стыдно признаться, но ее совершенно очаровало то, как его чувственные губы заканчиваются в уголках забавными складками.

Этого человека легко можно представить себе надменным и непроницаемым. Совершенно недосягаемым. Просто ей еще не доводилось увидеть его таким. Однако невозможно противостоять его страстности. Пылкая женщина, какой Нора была в ее сокровенных мечтаниях, представляла Сейджи самураем, умело справляющимся с ролью владельца корпорации и всемирно известного бизнесмена. Она почти не сомневалась, что проиграла бы ему в любых соревнованиях.

Нора испытывала угрызения совести, что так и не успела рассказать ему о болезни тети и необходимости сохранить ради нее компанию. Она гадала, позвонит или не позвонит ее прекрасный соперник. Может статься, он скомкал клочок бумаги с номером и швырнул его в мусорную корзину, едва вошел в отель. Что, если Сейджи улетит в Японию, так и не встретившись с ней? Как она объяснит Стэфани и Дэриен, почему провела в его обществе вечер и ни словом не обмолвилась о деле?

Нора уже задремала, когда затрезвонил телефон на ночном столике.

— Алло, — сонно ответила она, сняв трубку после четвертого звонка.

Сейджи в одних трусах валялся на ложе, занимавшем большую часть спальни роскошного номера люкс, и дразнил свое воображение, представляя Нору нагой. У нее такие длинные, стройные ноги… И соблазнительная грудь. В том купальном костюме с открытой спиной она была само совершенство.

А личность, скрывавшаяся за атласной кожей, представлялась ему достойным противником. Неискушенность, исходившая от нее, — лишь обман, придуманный, чтобы запутать его. Но этот обман придаст пикантности его преследованию.

— Я не разбудил тебя? — услышала Нора.

Сейджи. Узнав его голос, Нора замерла.