Немного спустя пришел официант, и я перекусил. Было уже четырнадцать двадцать три. Начав закуривать, я услышал звонок телефона.

– Эй, Джек! Это был Олсон.

– Привет.

– У вас есть машина?

– Да.

– Вы сможете найти дорогу к кафе-бару?

– Конечно.

– Давайте встретимся там через полчаса.

– О'кей.

Он повесил трубку.

«Ну вот, – подумал я, сминая сигарету и поднимаясь на ноги, – наконец-то я все узнаю». Выйдя из домика, я сел в машину. Вдалеке прогремел взрыв. О'Брайен продолжал работу.

Через двадцать минут я достиг кафе-бара. Белый «ягуар» стоял рядом. Я остановился на стоянке и по скрипучим ступенькам поднялся на веранду.

Олсон уже сидел за столиком, держа чашку кофе. Он махнул мне рукой, и я присоединился к нему.

Подошла, улыбаясь, официантка:

– Кофе?

– Джек, кажется, вы стали вести себя как глупец; – начал Олсон, когда официантка удалилась, – и, кажется, вы забыли армию быстрее, чем я мог себе вообразить.

Официантка принесла мне кофе и удалилась, покачивая бедрами.

– Что вы имеете в виду?

– Вы забыли, что надо подчиняться приказам. Резкость его голоса не понравилась мне.

– Вы же сами говорили, что мы уже не армии. Я не собираюсь извиняться. Вы хотели использовать меня для своих темных делишек и ничего не объяснили. Поэтому я вел себя, как считал нужным. Если вам это не нравится, вы мне скажите, и я уеду. Он пытался в упор смотреть на меня, но напрасно, так как глаза его все время уходили в сторону. И я увидел, что его лоб вспотел.

– Ну ладно, может быть, не так все страшно, но я хотел держать вас в тени. А сейчас, как я слышал, у вас отличные отношения с миссис Эссекс. – Он попивал кофе, не глядя на меня. – Может быть, это и к лучшему. Я слышал, вы были у нее дома утром.

– Ваши ищейки работают хорошо. Он с трудом улыбнулся.

– Не сбивайте меня. Эта операция очень важна для меня, я рассчитываю на вас и надеюсь, что вы мне поможете.

– Знаете, Берни, пора кончать всякую ерунду. Почему вы просто не скажете мне в чем дело? Надо было сказать это сразу вместо глупых басен о постройке взлетной полосы. Если бы вы поступили так, все было бы иначе.

– Я не мог. Кендрик хотел посмотреть на вас сначала. Он не верит даже собственной матери, а мне неожиданно пришлось везти босса в Нью-Йорк.

– Кендрик? Этот король толстяков? Он-то тут при чем?

– Он финансирует дело. Я закурил.

– Ну ладно, Берни, давай выкладывай. Он немного поиграл чайной ложечкой, постукивая ею о чашку.

– Ладно. – Он помолчал. – Вы помните мой визит в Сайгон? Помните, как бомбили аэродром и разбили ваш домик? Я удивленно смотрел на него.

– Ну и при чем здесь это?

– Важно. Вы помните, я сказал, чтобы вы переселились ко мне. – Берни опустил ложечку и подвинул к себе чашку. – Вы помните, я спал на кровати, а вы на кушетке?

– Да.

После долгой паузы Берни продолжал.

– Вы разговаривали во сне, Джек. Три вьетнамца-менялы. Я никогда не забуду ваше бормотание во сне в ту ночь. Позже, когда я решил урвать свой кусок и разработал свой план, я понял, что мне нужен человек такой, как вы. И я подумал о вас. – Он взглянул прямо на меня. – Я подумал, если вы убили трех вьетнамцев за пять тысяч долларов, вы можете сделать что угодно за четверть миллиона. – Он вытер рукой вспотевшее лицо. – Я был прав?

Я спокойно отпил кофе.

– Это зависит от многого, Берни. Четверть миллиона хорошие деньги, но во Вьетнаме было безопасно… а как безопасно будет здесь?

– Надеюсь, что да. Это следующее дело. Сейчас надо решить с вами. Конечно, жизнь вьетнамцев мы ни во что не ставили. Убить вьетнамца было даже приятно. Я тщательно все обдумал и решил, что у нас есть шансы на девяносто пять процентов выполнить это дело.

– Я сам еще посмотрю, – заметил я.

– Ну, вот. – Он опять стал играть с ложечкой. – Я хотел бы знать, Джек, как вы относитесь к этому предложению?

– Сначала вы расскажите мне все, а потом я отвечу. Он покачал головой.

– Я не смогу этого сделать, пока вы не согласитесь. Если я расскажу вам, а вы уедете… с чем мы останемся? Я в упор посмотрел на него.

– Вы значит не верите, что я смогу держать язык за зубами? Он отвел глаза.

– Я не один замешан в это дело. Или четверть миллиона удовлетворит вашу совесть, или нам придется расстаться.

– Вы со мной так не разговаривали в Сайгоне. Я не играю в темную. Или вы верите мне, или нет. Вот мое последнее слово.

Мы смотрели друг на друга, а потом он улыбнулся мне. Такой улыбкой он всегда улыбался там, отправляясь в, полет.

– Извини, Джек… о'кей. Если вам не подойдет это, то вы получите три тысячи долларов, вернетесь домой и все забудете… хорошо?

– Да.

– Я работаю на Эссекса уже год. Мне уже надоели и он, и его жена. Надеяться на повышение нельзя, у меня уже критический возраст, а молодых пилотов кругом сколько угодно, и Эссекс может быстро заменить меня. – Он щелкнул пальцами. – Итак, я стал задумываться. – Он посмотрел на пыльную дорогу, ведущую к пляжу. – Начну с Пэм. Когда я появился здесь на аэродроме, она работала стюардессой. Может, вам будет трудно понять, но она и я подходим друг для друга. Конечно, я не могу жить с ней, но позволяю ей иногда развлечься на стороне, так как я понимаю, что она без этого не может. – Он достал носовой платок и вытер вспотевшие ладони. – Однажды вечером мы были вместе в ресторанчике «Эспадрон», где у нее кредит, и она, познакомила меня с Клодом Кендриком. Вы видели его. Кендрик не только владелец живописной галереи, но и крупнейший скупщик краденого на побережье. Ему не важно, что покупать и кому продавать. За кофе я упомянул о новом самолете Эссекса по специальному заказу. Стоимость его будет около десяти миллионов долларов. Ну…

– Подождите! – Я удивленно уставился на него. – Вы сказали десять миллионов?

– Да.

– Я не верю в это. Можно купить Вискоунт за два с половиной миллиона. А тут десять! Вы уверены?

– Это уникальный самолет, Джек. Подобного не найдешь во всем мире. Специалисты Эссекса работали над ним четыре года. Эссекс не будет выкидывать деньги на ветер. Это не серийная работа, а спецзаказ, и будет сделано все самое лучшее. Я не буду вдаваться в детали сейчас. Вы, возможно, сами его увидите. Через две недели после знакомства с Кендриком, Пэм сказала мне, что он опять хочет увидеться со мной. Мы встретились, и он сказал, что нашел клиента, готового купить этот самолет, если я угоню его на Юкотан. Моя доля будет равна миллиону. Я сказал ему, что он сошел с ума. Он ответил, что не торопит меня и даст мне время подумать. И я стал задумываться. Самолет будет строиться еще месяца три. Чем больше я думал об этом, тем больше верил в успех. Мне необходима команда. Мне нужен второй пилот, мне нужна Пэм, и мне нужен механик. Как вам это нравится?

Я задумался и закурил.

– Мысль неплохая. Надо только уточнить кое-что.

– Этого же хочу и я.

– О'кей. У вас самолет стоимостью десять миллионов. Не будем пока обсуждать, как вы угоните его. Посмотрим на финансовую сторону дела. Вы получите миллион, я четверть. Пэм тоже кое-что и второй пилот.

– Правильно.

– Кендрик продаст самолет за половину цены, за пять миллионов. Он ничем не рискует и положит в карман пять миллионов. Вы думаете, это правильное распределение денег?

Берни неуверенно заерзал.

– Вы же сказали, что четверть миллиона хорошие деньги…

– Это не ответ на мой вопрос.

– Я не знаю, сколько получит Кендрик, может быть и меньше пяти миллионов. Я покачал головой.

– Нет. Я встречал таких. Он, как акула, не упустит своего. Возможно, он получит семь миллионов и посмеется над вами.

Олсон пожал плечами. В его глазах опять промелькнул страх, который я уже видел.

– Меня устроит миллион. – Ответил он. – С этими деньгами я смогу открыть свое дело по авиатакси в Мехико. Вы тоже можете ко мне присоединиться.

Я допил свой кофе.

– Может быть, поговорим с Кендриком, его надо прижать. Предположим, вы получите два миллиона, а я один? Это было бы лучше, не так ли?